— Проигравший оплачивает и выпивку и закуску? — влезла любвеобильная дамочка.

— Я считаю, торг здесь не уместен, — подвела черту Мара.

Эскорт-юноши переглянулись, и уверенно приняли вызов.

— Мара, а тебе не кажется, что ты поступаешь нечестно? — шепотом спросил демона Одрик.

— А вот и нет! Пиво я буду пить предельно честно. И закусывать тоже честно.

— Да, но они же не знают С КЕМ они будут соревноваться.

— Со мной, со мной они будут соревноваться. А ты что, все же хочешь ублажить эту симпатичную женщину? Тогда давай признаем себя побежденными и вперед! Постели тут наверху вполне мягкие и удобные, я уже опробовала. Может после этого у тебя в голове немного прояснится, а то спермотоксикоз тебя совсем замучил. Ладно, уговорил.

— Господа, ввиду явного преимущества одной из сторон… — молодые люди, услышав эту фразу демона, презрительно скривились, — я дам вам фору. Хозяин, тащи пиво, мне понравился бочонок, что стоит в подвале третьим слева от входа на кухню. И налей мне сразу три кружки, надо дать птенчикам форы, а то и вправду неудобно получится.

Когда через три часа я и мэтр Коди спустились вниз, то застали живописную картину.

Парад кружек, гора обглоданных костей неопознанных животных, за соседним столом грустный Одрик с усталыми глазами…

— Мара, что здесь было? Что ты опять устроила? — В ответ прозвучала раскатистая отрыжка обожравшегося до упора демона, слегка задрожали витражи и звякнули пустые пивные кружки.

— Ну, вот и невестушка наша подошла, сейчас всех нас стоить будет.

Мара-мужичек сидела за столом и поглаживала раздавшееся, уютно лежащее на коленях, торчащее из распахнутой рубашки, обросшее редкой черной шерстью, готовое вот-вот лопнуть, пузцо. Сегодня Мара сожрала и выпила явно больше чем даже хотела. Меня же интересовал только один вопрос:

— А за чей счет этот банкет, кто все оплачивать будет? — Бюджет у меня не резиновый.

— Во всяком случае, не мы. — Барственным тоном ответила Мара.

Женщина неопределенного возраста, до этого момента командовавшая выгрузкой из трактира каких-то вусмерть пьяных молокососов, отвлеклась от процесса:

— Где? Кто? Чья невеста?

— Как чья! Нашего призового мальчика конечно! — И мой демон очередной раз зычно рыгнул. Дама, как-то странно на меня посмотрела и по-тихому ретировалась…

— Мара, что тут все-таки произошло? — надеюсь, мой голос звучал достаточно требовательно.

— Да вот понимаешь, покушались на невинность твоего женишка, но я доблестно отстояла его честь в пивном поединке.

— Да-да-да…, - нарисовался трактирщик, — все было предельно честно. Они даже дали фору стороне противника, я тому свидетель. Кружки у всех были одинаковые, и наливал я пиво всем из одной бочки. Мое пиво лучшее в городе и окрестностях. И победа достается вашей стороне ввиду явного преимущества. Думаю, есть смысл заменять кровавые поединки, мирными пивными турнирами. Надеюсь, это войдет в моду! И, безусловно, жертв будет меньше. А какая прибыль заведению… — он от восхищения закатил глазки.

— Действительно, оригинальное решение проблемы, — заключил мэтр Коди. Я уже привыкла к выходкам своей бывшей собачки, но сегодня та превзошла себя.

— Одрик, приз ты мой переходящий, это правда, что Мара нам поведала?

— Чистейшая, — и Одрик кривовато улыбнулся.

— Ну, хоть за ее кормежку платить не придется, все какая-то радость. Одрик, ты чего какой-то поникший? — заметив красное пятно на его рубашке, испугалась. — Ты что ранен?!

— Нет, все нормально. Это так… вино.

Мэтр Коди покачал головой и в полголоса проговорил мне на ухо,

— А у юноши действительно рана, только другого характера.

— Ничего, ЭТА рана не смертельная, а страданиями душа совершенствуется. Одрик, бросай хандрить! Мы сейчас выпьем пива, закусим, повеселимся, а потом вздыхай себе на здоровье хоть всю ночь до утра.

— Хозяин, подавай ужин, — скомандовал мэтр.

— Да побольше, побольше… и пива тоже принесите, — поддержала я мэтра, — Мара, ты пива хочешь?

— Не-е-е-а…

— А будешь?

— ДА-А-А!

По веселому кварталу столицы Союза проезжал крытый экипаж. На редкость неброского цвета, без украшений и опознавательных знаков, но добротный и крепкий, и пара варгов, что его тащила, была хорошо упитана и подобрана по масти. Возница на нем был одет в плащ неприметного цвета, глухо застегнутый и с капюшоном, оставлявшим в тени все лицо. Экипаж остановился у трактира «Пьяный гваррич» и дверца приоткрылась. Внутри ничего не было видно, кроме кромешной темноты, окна экипажа были плотно задернуты, ничто не выдавало присутствия внутри живой души.

Из трактира вышел мужичок со сморщенным, как печеное яблочко лицом, осторожно приблизился к экипажу и исчез в его сумрачном чреве. Через пару минут он выскочил, его лицо сделалось до невозможности озабоченным и настороженным, что даже морщины слегка расправились. На дрожащих ногах он добрался до своей госпожи.

— К Вам ОНИ, — сообщил он кладбищенским шепотом.

— Крикли, почему ты всегда говоришь об этом человеке во множественном числе?

— Я имею в виду еще всех тех, кто стоит за ним.

— Но ведь он как всегда один.

— Да, он один.

— И опять не пожелал побеседовать здесь у меня?

— Да, опять.

— Ну, хоть что-то в мире неизменно. Принеси мне плащ.

Мужичок повиновался, он не спросил, что именно пожелает одеть госпожа и снял с вешалки три плаща, еще прихватил полумаску и несколько вуалей. Когда он вошел в комнату, дама снимала с себя многочисленные золотые побрякушки, оставила самые дорогие ее сердцу, с которыми не расставалась никогда. Ее сегодняшние сапоги, были невероятно дорогими, но, как всегда, отличались качеством и удобством, а не крикливой вычурностью, поэтому были помилованы и оставлены на ногах. Поданную ей маску Дама отшвырнула.

— Да какой смысл от него прятаться! Не соображаешь что ли?

— Простите… — едва шевелил губами мужичок.

Она выбрала из плащей самый скромный, но все же дорогой, дешевых вещей у нее просто не было. Вуаль надевать не стала, просто опустила свое лицо в непроглядные глубины черного бархатного капюшона. Черный бархат подчеркивал ее мертвенную бледность. Слугам в трактире уже было велено разогнать всех, и дама черной тенью проплыла через опустевший зал на улицу к ожидавшему ее экипажу. Из него навстречу ей протянулась рука, она подала свою руку в черной перчатке и скрылась в глубине экипажа, а вслед за рукой мрачная утроба экипажа поглотила и Даму.

Минута, показавшаяся вечностью, прошла в тишине. Потом раздался спокойный, вкрадчивый голос.

— Леди, я хотел бы приветствовать Вас, глядя на ваше лицо, — произнес тот, кто продолжал держать ее за руку.

Дама медленно опустила капюшон и так же медленно подняла на собеседника глаза.

— Леди Нериэнна, я рад снова видеть Вас. Рад, что Вы приняли мое приглашение. Обещаю, беседа не утомит Вас.

И человек совершенно неприметной наружности, прежде чем выпустить руку главы Легиона, едва коснулся губами ее перчатки. Большего он себе позволить не мог, разве что смотреть, смотреть не отрываясь. Смотреть на Леди Смерть, как благоговейно называли ее в высшем обществе, не ведая ее настоящего имени, смотрели глаза монаха Антонина, постоянного резидента Ордена равновесия в столице Союза Великих Ричелите.

Экипаж остановился у солидной изгороди, за которой не было видно самого дома. Ворота отворились, и они въехали во двор. Небольшой, но основательный дом, тяжелая кованая дверь, лестница без затейливости, смотрится даже грубо, но настолько основательная, что не скрипнула ни одна ступенька. Затемненная комната, на окнах плотно задернутые шторы и неровный свет от камина. Даме предложено глубокое кресло красной обивки, сам резидент садится напротив нее, на низкий стульчик спиной к камину.

— Я беспредельно признателен Вам за то, что не гнушаетесь побеседовать со мной, ничем непримечательным монахом.

По лицу дамы скользнуло едва заметное недоумение, монах — безусловно, непримечательный — нет, тысячу раз нет.