Он тут же бросается ей на шею и крепко обнимает. Мама гладит его по голове, но он не плачет. Некоторое время они сидят молча, и мама терпеливо ждет его реакции. Наконец Кел шепчет, уткнувшись ей в плечо:

– Ты умрешь?

– Да, милый. Но я не знаю, когда именно. Поэтому теперь мы будем проводить очень много времени вместе. Сегодня я в последний раз ходила на работу, так что теперь буду больше времени проводить с вами обоими.

Я не была уверена, как он отреагирует. Ему же всего девять лет. Возможно, он и не поймет, что все это правда, пока она не умрет по-настоящему. Папа умер внезапно и скоропостижно, поэтому тогда он, естественно, отреагировал куда сильнее.

– А что будет, когда ты умрешь? С кем мы будем жить?

– Твоя сестра уже взрослая. Ты будешь жить вместе с ней.

– Но я хочу остаться здесь, поближе к Колдеру, – умоляюще произносит он и смотрит на меня. – Лейкен, ты заставишь меня переехать вместе с тобой в Техас?

– Нет, Кел, мы останемся здесь, – отвечаю я, хотя еще пару минут назад была уверена в обратном.

– Мам, – вздыхает Кел, пытаясь переварить все услышанное, – а ты боишься?

– Уже нет, – отвечает она. – У меня было достаточно времени, чтобы смириться с этим. Вообще-то, мне повезло: в отличие от вашего папы меня предупредили заранее. Теперь я могу много времени провести дома, с вами обоими.

Кел слезает с маминых коленей, опирается локтями о стойку и поворачивается ко мне:

– Лейкен, пообещай мне одну вещь!

– Конечно, какую?

– Никогда больше не делай базанью!

Мы смеемся. Боже мой, мы действительно смеемся! Мы с мамой только что сделали самую сложную вещь за всю нашу жизнь, а теперь мы просто смеемся… Кел все-таки потрясающий ребенок!

Через час мы достаем из духовки огромную базанью, ставим на стол хлебные палочки и салат и понимаем, что ни за что не сможем все это съесть.

– Кел, иди спроси Уилла и Колдера, ужинали они или нет, – предлагает мама, глядя на ломящийся от еды стол, и Кел пулей бросается к двери.

Мама накрывает еще на двоих, а я наливаю чай.

– Надо попросить Уилла помочь нам с Келом, – говорю я.

– Уилла? Зачем?

– Потому что я хочу сама возить тебя на процедуры, Бренда и так слишком много для тебя сделала. Иногда я могу пропускать занятия, или будем ездить после школы.

– Ладно, – с улыбкой соглашается она.

На кухню врываются Кел с Колдером, а через секунду в дверях появляется Уилл.

– Кел говорит, у нас на ужин базанья? – неуверенно спрашивает Уилл.

– Да, сэр, – рапортует мама, раскладывая ее по тарелкам.

– Что такое базанья?! Лазанья болоньезе? – с сомнением в голосе интересуется он.

– Базанья – это базанья. К тому же мы готовим ее в последний раз, так что не упусти свой шанс!

Уилл подходит к столу, ждет, пока мы с мамой сядем, а потом садится сам.

Мы передаем друг другу хлебные палочки и салат, пока наконец на тарелках не остается свободного места. Как и вчера вечером, Кел не дает нам скучать:

– Колдер, а моя мама умирает!

Уилл бросает на меня взгляд, и я едва заметной улыбкой даю ему понять, что мы уже все обсудили.

– Когда она умрет, я буду жить с Лейкен. Прям как ты с Уиллом! У нас все будет одинаково – родителей у нас обоих не будет, и мы будем жить с нашими братом и сестрой!

– Круто! С ума сойти! – восхищенно произносит Колдер.

– Колдер!!! – орет на него Уилл.

– Все в порядке, Уилл! – успокаивает его мама. – С точки зрения девятилетнего ребенка, и правда можно с ума сойти.

– Мам, а что насчет твоей комнаты? Можно я туда перееду? Она больше, чем моя!

– Ну уж нет, – протестую я, – там есть отдельный туалет! Так что туда перееду я!

Кел выглядит расстроенным, но я не ведусь: спальня с отдельным туалетом, разумеется, достанется мне.

– Кел, зато тебе достанется мой компьютер, – утешает его мама.

– Класс!

Я наблюдаю за Уиллом, пытаясь понять, не в шоке ли он от нашего разговора, но он смеется. Видимо, именно на это он и надеялся – на то, что мы сможем принять ситуацию.

За ужином мы обсуждаем, что произойдет в ближайшие несколько месяцев, обговариваем, кто из нас будет сидеть с Колдером и Келом, пока мама будет на процедурах. Уилл соглашается, чтобы Кел приходил к ним, когда захочет, и обещает возить обоих мальчиков в школу. Взамен мама уговорила Уилла разрешить ей готовить ужин на всех. Я буду забирать их из школы в те дни, когда у мамы не будет процедур. Вечер прошел просто замечательно! Такое ощущение, как будто мы все просто взяли и плюнули смерти в лицо!

– С ног валюсь от усталости, – говорит мама, – пойду в душ и спать.

Уилл на кухне моет посуду.

– Спасибо тебе. За все, – тихо говорит мама и обнимает его сзади за плечи.

Он оборачивается и тоже обнимает ее. Проходя мимо, мама с хитрым видом толкает меня в плечо. Она не произносит ни слова, но я понимаю, на что она намекает: дает добро. Снова. Жаль, что это не поможет.

Я вытираю стол и подхожу к раковине, чтобы прополоскать тряпку.

– У Эдди день рождения в четверг, а я не знаю, что ей подарить…

– Ну, по крайней мере, я точно знаю, что ей дарить не стоит, – отвечает он.

– Поверь мне, я в курсе! – смеюсь я. – Кажется, Гевин куда-то ведет ее в четверг вечером. Может, придумаю для нее что-нибудь в пятницу…

– О, кстати, насчет пятницы! Вы как? Мне нужно будет присмотреть за Келом? Я совсем забыл, что мы с Колдером на этих выходных едем в Детройт.

– Нет-нет, мы сами справимся. А что у тебя там? Семейные посиделки?

– Ну да. Мы всегда раз в месяц ездим к бабушке с дедушкой на выходные. У нас такой уговор, с тех пор как я практически выкрал его ночью из их дома.

– Ну что ж, вполне справедливо, – замечаю я, вытаскивая из раковины затычку.

– Значит, тебя не будет на слэме в четверг? – спрашивает он.

– Нет. Зато мы сможем присмотреть за Колдером – просто отправь его к нам после школы.

– Как все странно, – вдруг говорит Уилл, ставя в сушилку последнюю тарелку и вытирая руки полотенцем. – Как все так удачно устроилось. Вы переезжаете именно сюда именно сейчас. Кел и Колдер знакомятся именно в тот момент, когда Келу особенно нужен близкий друг. Он довольно спокойно воспринимает новость о вашей маме. Неужели так бывает? – спрашивает он. – Я тобой так горжусь, Лейк! Ты сегодня была просто молодчина! – с улыбкой хвалит меня он, запечатлевает на моем лбу долгий фирменный поцелуй и направляется в гостиную. – Колдеру нужно еще сходить в душ перед сном, так что, думаю, нам пора идти. До завтра!

– Ага, до завтра!

Я вздыхаю, думая о том, что все-таки есть одна вещь, о которой он не подумал. Одна очень важная вещь, которая так и не устроилась: мы.

Постепенно я начинаю смиряться с мыслью, что нам не быть вместе. Что мы просто не можем быть вместе. Особенно много я думаю об этом последние два дня. Кажется, мы действительно вышли на новый уровень отношений. Разумеется, время от времени между нами все равно возникает неловкость, но мы вполне в состоянии с этим справиться. Сейчас еще только октябрь, а Уилл будет моим учителем до июня, то есть еще восемь долгих месяцев! Я ложусь, закрываю глаза и принимаю важное решение: отныне Уилл для меня не самый главный человек на свете. Сначала – мама, потом – Кел, а потом – жизнь.

Наконец-то! Теперь я свободна от него!

– Эдди, захватишь мне шоколадного молока, а то я забыл? Ну пожалуйста, – просит Гевин, умоляюще глядя на нее щенячьим взглядом.

Эдди демонстративно закатывает глаза и встает. Как только она отходит от столика, Гевин поворачивается к нам и быстро шепчет:

– Завтра вечером, в шесть, в «Гетти»! Захватите розовые шарики! Потом все едем на слэм!

– Гевин, ты с ума сошел?! Это не смешно, она обидится! – возмущенно шепчу я.

– Поверь мне, я знаю, что делаю!

– Вот, с тебя пятьдесят центов, – произносит Эдди, ставя перед ним стакан с молоком.