— Но тогда придется идти мимо них. Пурпурный, стоявший неподалеку, слышал все.

— Они — ничто против меня! Я знаю, в чем их слабос-с-сть! Он поднял своего зачарованного пленника — так, чтобы воины могли видеть его.

— Здесь у меня ваш хоз-з-зяин! Сдавайтес-с-сь, или я убью его!

Лучник сделал несколько шагов вперед, поравнявшись с первым стражником. Король-Дракон развернулся и поднял Серкадиона Мани, закрывшись живым щитом, но лучник стоял неподвижно.

Зато воины пониже ростом — все как один — шагнули вперед.

И тут Уэллен понял, во что они влипли. Этот зал отнюдь не ради украшения был отделан под шахматную доску. Потирая подбородок и размышляя, ученый случайно поднял взгляд.

— Забена! — шепнул он. Она тоже взглянула вверх.

Больше полудюжины воинов рассредоточились у верхних краев стен и на потолке. Тот факт, что стояли они, в некотором смысле, вниз головой, их вовсе не смущал. Большинство были такими же, как и те, что заслоняли путникам дорогу, а один, в черном облачении с капюшоном, напоминал священника.

Все они были вооружены и не спускали глаз с незваных гостей.

Услышав голос Уэллена, Король-Дракон повернулся к людям. Куда это они уставились?

— Дракон Глубин! Лучник пустил стрелу.

Выстрел должен был получиться исключительно точным, однако Уэллен не сомневался, что только случайность спасла беззащитного Серкадиона Мани, болтавшегося в драконьей лапе. Обремененный живой ношей, Пурпурный не успевал увернуться от стрелы. Тем не менее он вовремя среагировал и отклонил ее колдовством. Обычная стрела, конечно, не могла бы повредить дракону, но вряд ли Серкадион Мани удовлетворился обычными стрелами, когда создавал эти чудовищные шахматы.

Слева из пола возник новый стражник, а на стене — еще один. Этот, несмотря на обычные доспехи, обладал явно женскими формами и держал в руке украшенный самоцветами скипетр.

— Пешки, конь… — Приглядевшись к лучникам, ученый продолжал: — Ладьи, похоже; там — слоны, и вот теперь — ферзь. — Уэллен еще раз оглядел сводящий с ума коридор. — Но где же король?

— О чем ты? — пробормотала волшебница, не спуская глаз с тревожного зрелища.

— Это что-то вроде смертельной партии в шахматы! Если дракон и слышал их, он ничего не сказал. Ему было не до пленников: на него надвигались сразу несколько зловещих фигур, причем каждая — по своим правилам. Стоявшие на стенах и потолке также приблизились. Пока что реальную угрозу представлял собою лишь лучник-ладья, однако стражники постепенно отрезали пришельцам все пути к спасению. К тому же трудно было сказать, на что способны ферзь и король, который, несомненно, вскоре должен был появиться. Вдобавок этих фигур могло быть и не по одной — как знать, не отличались ли шахматы Серкадиона Мани от тех, в какие играл ученый? Сам Уэллен, имей он такую доску, наверняка добавил бы фигур к стандартному набору. И подозревал, что Мани именно так и поступил.

Пурпурный пустил в ход новое заклинание. Фигуры окутал туман, отчего те на миг приостановили движение. Скорее всего, ждали, не сотворит ли дракон чего-то посерьезнее. Шипя, Король-Дракон забормотал себе под нос, и туман принял зеленоватый оттенок.

Ближайшая пешка упала ничком и исчезла.

— Ха!

Воодушевленный успехом, Король-Дракон добавил зеленого тумана. Конь, стоявший напротив, замер, зато все прочие фигуры продолжали надвигаться, словно гибель одной придала сил остальным.

Уэллен заметил, что ферзь поднимает свой скипетр, и замер, раздираемый противоречиями. Предостеречь Пурпурного? Или позволить ферзю нанести удар? Любой вариант для них с Забеной — проигрышный. Дракон был нужен им для защиты от безмолвных стражников, но лишь стражники могли вырвать их из когтей дракона.

В конце концов ученый предоставил право решать самому Королю-Дракону — тот в последний момент заметил движение ферзя. Самоцвет в скипетре засветился багровым огоньком. Глаза Пурпурного сузились, казалось, источая тьму, парировавшую удар. Уэллен с Забеной увидели багровую вспышку, и затем тьма исчезла. Ферзь медленно опустил свое королевское оружие и стоял спокойно, словно ничего особенного не произошло.

— А мы не можем что-нибудь сделать? — спросила Забена. — У меня есть кое-какая сила! Может, мне и удастся стащить одного с потолка, чтобы он упал на тех, которые идут к нам!

— Не вздумай! — воскликнул ученый с внезапным воодушевлением.

Быть может, опасность для них не так уж и велика. Волшебница посмотрела на Уэллена так, словно тот потерял всякое ощущение реальности.

— Если ничего не делать, наверняка погибнем.

— Если не делать ничего, — отвечал он, сколько возможно понизив голос, — они могут и вовсе не обратить на нас внимания. Пока что они, заметь, нападают только на Пурпурного!

— Пожалуй, я предпочла бы не дожидаться, пока они убьют его. К тому времени мы окажемся в окружении.

Он кивнул:

— Я имел в виду, что нам не стоит нападать на них. По-моему, их интересует только Король-Дракон. — Уэллен указал на лучника на потолке. — Иначе мы давно были бы мертвы.

Конь, появившийся первым, наконец-то нанес удар. Шаг вправо — два вперед, шаг влево — два вперед; и, приблизившись вплотную к дракону, он с невероятным проворством поднял секиру и описал ею дугу. Король-Дракон был застигнут почти врасплох. Не доверяя волшбе на таком близком расстоянии, он отшатнулся и это едва не стало роковой ошибкой. Вес Серкадиона Мани заставил его потерять равновесие, и он чуть не упал.

Выругавшись, Пурпурный покосился на тело карлика и без церемоний отшвырнул его назад и в сторону. Теперь его когтистые руки были свободны, и в них появился невероятно длинный, причудливо изогнутый меч. Ни один человек не смог бы даже поднять такую тяжесть, однако дракон управлялся с мечом без труда.

Действует достаточно уверенно, — отметил ученый. — Сколько же времени он, втайне от своих собратьев, практиковался в этом заклинании? Можно подумать, он был рожден в этом теле!

Эбеново-черный «конь» снова описал дугу секирой — на сей раз сверху вниз. Блестящее лезвие не достало до цели менее чем на фут, однако это заставило дракона отступить еще на шаг. Если он не остережется, подумал Уэллен, то может наступить на…

Но Серкадиона Мани уже не было на клетке, куда его так бесцеремонно бросили.

В тот же миг это заметила и Забена.

— Гномс! — прошептала она. — Он освободился! Этого никак не могло случиться, однако в зале не осталось и следа создателя библиотеки. Уэллен даже не мог бы сказать наверняка, когда именно тот исчез.

Мимо, едва не попав в ученого, пронесся золотистый сгусток волшебной силы. Уэллен рефлекторно бросился на пол.

— Мы можем погибнуть, даже если они не намерены убивать нас! — прохрипел он.

Волшебница не отвечала. Опасаясь, что магическая стрела могла как-то задеть Забену, несмотря на то что явно шла мимо, Уэллен повернулся набок.

Забена исчезла.

На пол рядом с ним с железным лязгом упало что-то тяжелое. В первый момент ученый испугался, что это Забена. Нет, черный «конь», скрестивший оружие с Пурпурным Драконом. Шлем его был разбит, и Уэллен увидел, что скрывалось под ним.

От этого зрелища его едва не стошнило. Лицо под забралом — слава богу, видимое лишь частично — было высохшим, словно принадлежало мумии. По оценке ученого, воин был мертв уже долгие годы. От него не осталось ничего, кроме кожи и костей. По сравнению с этой фигурой даже Сумрак показался бы упитанным, полным жизни бодряком.

Лицо мумии, к ужасу ученого, начало медленно поворачиваться в его сторону. Уэллен быстро пополз прочь.

И тут что-то, чему он никак не мог сопротивляться, непонятно откуда взявшись, подхватило и понесло его.

Клетчатый коридор исчез. Впервые в жизни Уэллен обрадовался телепортации. И даже не задумался, кто ее совершил.

Очутившись в полутемной комнате, ученый испустил вздох облегчения… и, подняв взгляд, увидел нависший над ним призрак огромного, облаченного в черные доспехи и красный плащ, увенчанного короной воина. В руке тот держал длинный скипетр с радужным камнем на оконечности. Камень излучал такую мощь, что даже бездарный колдун-новичок, каким был Уэллен Бедлам, мог ее ощутить.