– И где тот посланник ныне?
– Так сидит в крепости, оказии ожидая.
– Ну, так передай ему, чтобы готовился к путешествию. И да, шхуна к Ивангороду не подплывёт, так что помоги ему добраться до Норовского. И покончим с этим. Лучше откушаем твои разносолы, да расскажешь о последних вестях, что по Руси ходят.
– Ну, князь Андрей, ты прямо камень с моей души снял. Сейчас слуги стол накроют, и мы славно отобедаем, благо день ныне не постный. А опосля я гонца и отправлю. А новости? А что новости? Коль хочешь, слушай…
Новостей оказалось и впрямь много, но многое из того, что рассказывал ивангородский воевода, Андрей знал и так. История упорно продолжала идти по накатанной колее там, где он не прилагал к ней никаких усилий, или эти усилия были мизерны. Вот и сейчас огромная рать крымского хана, как и в другой истории, где-то затаилась в степи, ожидая своего часа. А русской ратью командовать был вновь назначен молодой и самоуверенный Бельский. И это при том, что война выдвинула целую плеяду воевод, отмеченных славными победами.
Впрочем, как сказал Хохолков-Ростовский, в назначении Дмитрия Бельского была косвенная заслуга и самого Андрея. Сильно ли старше в свои двадцать четыре года он был двадцатиоднолетнего Бельского? Вот то-то! А сравните заслуги: и чин окольничьего получил, и должность наместника занял, и умелым воеводой прослыл и на посольских делах отметился. А у Димы Бельского всех "достоинств" – одно родство с государем. Это, конечно, немало, но для реального уважения со стороны "общества" требуются и настоящие заслуги. А пока что он, выражаясь языком другого времени, типичный "мальчик-мажор", которому во время войны с Литвой по ряду причин не получилось отличиться. Но дому Бельских нужен был лидер и противовес не в меру усилившимся Шуйским и Ростовским. Особенно Шуйским, у которых не только основная, но и побочные ветви уже выдвинули своих представителей в Думу. И если не подсуетиться, то Бельских могут и вовсе отодвинуть на задворки.
И тут приходит сообщение о готовящемся набеге, опасность которого оценивается довольно низко (про ошибочность такого мнения пока что никто, кроме самого Андрея, не подозревал). Вот и пришла кому-то в голову "гениальная" идея – а давайте-ка сделаем главным воеводой нашего Диму! А что? Алгоритм отражения набегов уже давно отработан, риск минимальный, знай, строй из себя большого начальника и раздавай указания. А для подстраховки подкинем знающего дядьку из своих. Зато после успеха он будет уже не "паркетный", а вполне себе боевой воевода с репутацией успешного военачальника, вокруг которого и сплотится род Бельских в борьбе за власть. А то слишком уж свысока все эти Рюриковичи на Гедиминовичей в последнее время смотреть стали.
Правда, тут возникала ещё одна проблема – чтобы назначить командующим войсками неопытного юнца с огромными амбициями, нужна была "отмашка" со стороны государя, а Бельские ныне нигде во властных структурах представлены не были, да и в ближний круг принимающих решения тоже не входили. Правда, имелась у них одна кандидатура: княгиня Анна Васильевна, мать братьев Бельских и по совместительству двоюродная сестра Василия III Ивановича. Но какой бы амбициозной она ни была, на дворе всё же стоял век шестнадцатый и отношение к женщинам выражалось поговоркой: "у бабы волос долог, да ум короток". Начни она капать на мозги государю, её бы быстро окоротили одним окриком: "нишкни, баба, не лезь в мужские дела". И нишкнула бы, никуда не делась, но, однако Бельские, всё же смогли как-то уговорить великого князя. И Андрей, обдумав этот момент, пришёл к неожиданному выводу: государь сам хотел создать новый противовес усиливавшимся возле трона группировкам. А что, принцип разделяй и властвуй, ведь не вчера придуман был! Вот и стал Дмитрий Бельский, как и в иной реальности, главным воеводой. А значит, и вероятность повторения Крымского смерча возрастала с каждым днём всё сильнее. И радовало только одно: жена уже должна была покинуть столицу.
Пока воевода делился вестями, слуги успели накрыть стол и два князя с большим удовольствием отдали должное поварскому искусству. Засиделись допоздна, так что заночевал Андрей в Ивангороде. А с утра, опохмелившись квашенной капусткой, познакомился и с государевым посланцем, сыном боярским Сергеевым, притащившимся на воеводский двор за уточнениями. Оказалось, что посольство, кроме грамот, везло с собой и серебро на две тысячи прусских марок. Этим жестом государь давал магистру понять, что не отказывается от субсидирования военных операций Ордена и по-прежнему ждет от тевтонцев действий, несмотря на заключенное перемирие.
Зная, чем всё закончится, князь только пожалел о столь бездарной трате серебра. Если б эти деньги дали в прошлом году, то, возможно, война бы пошла совсем по-другому. Зато этой суммы вполне хватало на постройку крепостей в его наместничестве. А так они, получается, будут просто выброшены на ветер. Но раз Дума и государь решили так, то не ему отменять эти решения. Хотя и было очень жаль.
Зато с посланником он смог напрямую обговорить сроки доставки груза на борт и выхода корабля в море. Решили, что сын боярский прибудет во вторник, чтобы в среду, с утренним бризом тронуться в путь. К тому времени команда успеет отдохнуть и пополнить припасы. После чего повеселевший сын боярский отправился к себе, а князь, пообедав у воеводы, тронулся в обратную дорогу.
Во вторник, после полудня, как и договаривались, со стороны крепости спустился одинокий струг полный стражников. И с него на шхуну сноровисто перетащили груз, после чего на борт перебрались и посланники. Службу, дабы не терять время с утра, отстояли в храме вечером, а ночевать отправились на торговое подворье, где моряков и пассажиров ждал обильный ужин.
Силы, находившиеся в распоряжении Гданьска, оказались далеко не столь достаточны, чтобы бороться с Орденом и Русью одновременно. Причём особенно сильно и неприятно удивили именно последние. Это были уже не те податливые новгородцы, побеждавшие в войнах, но уступавшие давлению. Поначалу считалось, что десятка каперских кораблей за глаза хватит, дабы пресечь их смехотворное мореходство. И в первый год казалось, что всё так и есть, а потом вдруг, откуда ни возьмись, в воды Балтики буквально ворвались как русские купцы, так и русские пираты. И с того момента уже для гданьских купцов начались чёрные деньки.
Причём тактика русских сильно отличалась от общепринятой. Да, пушки уже давно появились на кораблях, но до сих пор сражения флотов представляли из себя бой корабля с кораблем, когда экипажи сцепившихся судов дрались врукопашную, доброй сталью решая кому достанется победа.
Но русские преподнесли совсем другое понимание морской войны. И оно оказалось весьма действенным, по крайней мере, именно из-за этого от нескольких десятков капитанов, взявших когда-то королевский патент, ныне в строю оставалось лишь пятеро. И дело было не в том, что каперы повывелись в славном городе Гданьске, но вот воевать с крыжаками оказалось куда прибыльней и безопасней.
Однако Лукаш Джекелл упорно продолжал ходить под королевским стягом и не готов был смириться с поражением, мечтая нанести русским достойный удар. Да, в прошлом году он здорово лопухнулся, упустив русских послов, но уж в этот раз он такого не допустит. Королевская служба шпегов работала превосходно. Но главное, став в отсутствие Зассе и Флинта формальным лидером королевских каперов, он собирался не просто пощипать купеческие судёнышки, а нанести визит в русское поселение, выбрав для этого Невское Устье. Конечно, лучше бы было наведоваться в Норовское, но после прошлогоднего афронта русские там были настороже. Да и укрепили побережье, возведя деревянный острог с пушками. А вот в Невском Устье был шанс застать их врасплох.
Однако тут против похода неожиданно выступил Ян Возняк, имевший наиболее мощный корабль из всех, но ныне предпочитавший больше крейсировать у Мемеля, Балги или Кнайпхова, чем у русских берегов. И ведь не обвинишь его в трусости. Вот в последнем походе он, нагло войдя в Преголю, прямо в порту, на виду у горожан, захватил большую гружённую каракку и несколько барж, с перепродажи товаров которых получил неплохую сумму. Но спешить поохотиться на русских Возняк больше не торопился. Зато Вавржинец Кутенбах и Йоахим Бонсак согласились не раздумывая. Плохо только, что лишь у Кутенбаха был мелкосидящий краер. Потому что хольки Джекелла и Бонсака пройти в устье Невы были неспособны. Выхода было два: либо зафрахтовать пару мелкосидящих посудин тут в Гданьске, либо нанять парней на Аэгне. Однако появление братьев Яна и Павла Глазовых (Jan i Paweł Glasow) разрешило этот вопрос. Так у Джекелла под рукой оказалось шесть кораблей (буер Яна Багге должен был присоединиться к ним позже, возле Ревеля).
