Наконец во вторник, на день Елисея Гречкосея, оставив всех раненных выздоравливать, шхуна вновь вышла на морской простор!

Любек встретил шхуну тёплым дождичком. Но даже непогода не могла нарушить деловой уклад вольного ганзейского города: всё так же сновали по Траве парусные и гребные суда, баржи и лодки; перекрикивались на пристани грузчики, скрипели колёсами груженые телеги. И над всем этим с криком носились чайки, ища, чем бы подкормиться.

Как обычно, места у городских причалов было мало и "Новик", стыдливо прикрыв пушки рогожей, еле втиснулся на отведённое ему место. Команда, разбитая на три смены и оставив одну на борту, была отпущена в город. Сам же Андрей остался на корабле, занятый делами. Сильвестр Малой уже несколько дней был в сильном волнении, ведь прошли уже все оговоренные сроки, а корабль князя так и не появился. А потому он был чуть ли не первым, кто поднялся на борт, едва спустили сходни. Из его отчёта выходило, что торговля прошла успешно и корабли компании готовы были выйти в море хоть завтра. Остальные вопросы были так же предварительно обговорены с нужными людьми. А небольшая печатня уже отпечатала первые экземпляры "писем русского наёмника", копии которого были даны Малому ещё в Норовском. Так что Андрею оставалось лишь нанести кой-кому визит, и русский караван мог выдвигаться домой.

Когда князь вошел в гостиную, он увидел купца Мюлиха, сидящего в кресле у камина и мирно беседующем с каким-то мужчиной, знакомство с которым Андрей не имел. Зато купец встретил его словно старого друга, встав с кресла и сделав несколько шагов навстречу.

– И кто посетил моё скромное жилище? Тихий торговец или русский герцог, прославившийся как гроза данцингских моряков?

– А разве это не одно и то же? – принял игру Андрей. – Мне казалось, что человек вполне может совмещать обе ипостаси.

– Ну, одно дело брат-купец, а другое – тут Матиас изящно склонился, – влиятельный вельможа. Воистину, вы смогли меня удивить.

– И это говорит мне человек, который финансирует короля Кристиана, и является поставщиком двора герцога Шлезвиг и Гольштейна Фридриха? А не вы ли отвечали за финансовую реализацию двойной свадьбы между датским королевским домом и курфюршеством Бранденбургским, когда герцог Фридрих женился на Анне Бранденбургской, а одновременно за её брата Иоахима выходила датская принцесса Елизавета?

– Кхм, а вы времени зря не теряли.

– Бросьте, мы оба наводили справки друг о друге. И это правильно, ведь деньги не любят случайных людей. Главное, чтобы от этого не пострадали наши деловые отношения, герр Матиас. У меня, знаете ли, много желаний на этот счёт.

– Это весьма похвально, но позвольте представить вас моему старому знакомому. Беренд Бомховер, член магистрата и адмирал флота вольного города Любек. Герой захвата Борнхольма в последней войне с королём Дании. А тебе, Беренд, позволь представить русского герцога Андре Барбашина. Он, как и ты, любит море и пушки, так что у вас найдётся много общих тем.

Князь и адмирал вежливо раскланялись. После чего купцы, попросив прощения у князя, вернулись к прерванному его приходом разговору. Как он разобрал, они говорили о загородном землевладении и рентных сделках и уже практически заканчивали. После чего дальнейший разговор зашёл о море и прошедшей войне. Тут у Андрея накопилось множество вопросов, ведь как ведётся нынешняя морская война, он знал постольку поскольку, а ведь в любом деле есть нюансы, не учитывать которые бывает весьма вредно для здоровья. Понятно, что всех секретов ему не расскажут, но задавая правильные вопросы можно получить куда больше информации, чем думал выдать ваш собеседник. Он, конечно, не профи, но кое-чему его обучили, когда в части он исполнял должность дознавателя. Однако долго игнорировать хозяина, которому подобная тема была малоинтересна, было невежливо, и вскоре Бомховер поднялся и покинул комнату, предварительно пригласив Андрея заглянуть к нему в гости, уточнив, что живёт он на улице Рыбная. Проводив адмирала до выхода, Матиас переключил всё своё внимание на нового гостя.

– Итак, вернёмся к нашим делам. Хотите открыть в Любеке торговый двор для своего человека?

– И это тоже, хотя и не только это.

– Остальное тоже не трудно угадать, – усмехнулся купец. – Вам нужны мастера и рынок сбыта. Я, конечно, мало знаю Руссию, но кое-какие справки наводил и уверен, что не всё вы можете реализовать у себя. А ведь ваше каперское свидетельство в Любеке могут и не признать, что разом повлечёт за собой определённые трудности.

– Ну, это было не трудно понять, подобные бумаги признают только когда имеют от этого выгоду, а если издержки превысят доход, то цена им меньше, чем ломаный медный грош. Впрочем, ведь вы уже помогали моему человеку избавиться от лишних кораблей и товаров, а значит, считаете, что игра стоит свеч.

– Да, неплохая получилась сделка.

– Ну, вот видите. А что касается остального, я и впрямь был бы не против иной раз скинуть горящий товар через вашего человека. Разумеется, не по рыночной цене, но и сильно рушить цену я тоже не собираюсь.

– Похвально, князь. Чувствуется деловая хватка. А это ваше обвинение в суде Ганзы, где вы представили каперские свидетельства Сигизмунда и потребовали вернуть или оплатить захваченный товар. Давно Совет так не лихорадило. Впрочем, это всё мелочи…

– Но именно мелочи и влияют на конечный результат, – позволил себе не согласиться Андрей.

– Хм, ну да, бывает и такое. Так что же вы хотели, князь, кроме того, о чём я уже догадался.

– Того на чём вы специализируетесь. Торговле медью и серебром. Кстати, примите мои поздравления.

– С чем? – вскинул брови купец.

– С открытием медеплавильни в Ольдесло, конечно. Да-да, я знаю, что это было несколько лет назад, но до сих пор это обсуждают в любекских тавернах. Надеюсь, цех кузнецов не сможет сотворить с вами тоже, что и с прошлым владельцем. Им ведь такая ваша деятельность как нож по одному месту.

– Ничего, я им не Хакелькен. Да и не их это дело.

– И верно. Хорошо когда король, не имеющий серебра, всё же отдаёт долги хотя бы через пожалование землёй? Кстати, о серебре. Я с удивлением узнал, что вы монополист по поставке его на монетный двор Любека. Воистину, я восхищён вашими талантами!

– Хотите вернуться к вопросу продажи серебра вам?

– Вообще-то да. И ещё одна маленькая просьба.

– Какая?

– Скажем, свести меня ещё кое с кем. Я, правда, не знаю, достиг ли он уже вашего благословенного города, но надеюсь, что вы устроите мне встречу.

– И кто же сей таинственный человек?

– Некий шведский дворянин Густав Ваза.

– Хм, не слыхал о таком, – сказал Матиас, после небольшой паузы.

– Значит он ещё в пути. Что ж, буду очень вам благодарен, если вы не забудете о моей маленькой просьбе. А теперь давайте вернёмся к более приземлённым вещам…

Уходил от купца князь в приподнятом настроении. Поскольку старый император не препятствовал русскому найму мастеров, а новый этой темы ещё даже не касался, то договориться удалось по многим вопросам. Да не выгорело с подворьем, но зато Мюлих за скромную плату обещал найти людей разных профессий, из которых Андрей или его представитель смогут произвести найм специалистов уже для себя. Впрочем, компанейцы и так ещё ни разу не уходили из Любека с пустыми руками, вот и сейчас нашлось несколько умельцев из разорившихся вольных мастеров, что не смогли выдержать конкуренцию у цеховиков. Но это были единицы, а Мюллих предлагал массовый найм.

Что же касалось будущего шведского короля, то тут Андрей лишь помнил, что тот, прежде чем высадиться в Швеции, долгое время провёл в Любеке. Но когда он там оказался, князь не помнил, вот и закинул удочку через того, с кем оный Ваза точно будет иметь контакты. Ведь Матиас Мюлих был женат первым браком на дочери бывшего любекского бургомистра Хартвига фон Штитена, а совсем недавно был принят в патрицианское общество Циркельгезельшафт. А ведь именно они – патриции – и будут решать судьбу претендента на корону. И уж точно среди них будет тот же Бомховер.