А ведь сколько пришлось помучиться, прежде чем стало что-то получаться. Не в смысле изделий, тут заводик давно уже потихоньку приносил прибыль, и к двум первоначальным мальчишкам-подмастерьям уже прибавилось ещё трое, а в смысле создания больших стекольных полос. То, что получать стекло больших размеров начали еще в 14 веке, с помощью так называемого краун-метода, разработанному, как говорят, ещё сирийскими стеклодувами во времена фараонов, Брунс знал. И даже начал его изготовление в Бережичах. Но, обладая многими достоинствами, краун-метод имел существенный недостаток – максимальный размер полученных стеклянных дисков не превышал 1,5 метра, при этом их середина выбраковывалась, хотя у Андрея и она нашла своё место в хозяйстве. Почитай одних теплиц и парников ныне было больше пары десятков. Да и на московском дворе появилась своя зимняя теплица, балуя княжескую семью свежими огурчиками, зеленью и прижившимися на русской земле заморскими лакомствами, с лёгкой руки князя уже известных как помидор и тыква. Кстати, тыквенное варенье на меду (и это при условии, что тыква была вовсе не такой сладкой, как в его прошлом-будущем) очень понравилось старцу Вассиану, который и озаботился разведением данного овоща на монастырских грядках. Так что за судьбу тыквы Андрей теперь сильно не переживал.
Но вернёмся к стеклу. Так вот, такой размер, как и процент брака князя не устраивал, хотя и это стекло раскупалось довольно быстро. Однако, не зная досконально ни метод Фурко, ни флоат-процесс, Андрей был вынужден во всём положиться на его величество эксперимент да на любознательного немца, которому лишь подкидывал идеи. А уж тот подходил к полученной информации основательно. Сначала долго колдовал над расплавом, добиваясь максимальной прозрачности и лучшего качества. Когда результат более-менее удовлетворил даже князя, он перешёл к процессу вытяжки стеклянного листа. В своё время в интернете Андрей насмотрелся кучи роликов про различные производства и творения современных левшей, так что идеями он фонтанировал будь здоров! Но, как известно, между идеей и её техническим воплощением не просто так часто проходят долгие годы.
Вот и тут понадобился не один месяц, чтобы что-нибудь начало получаться.
Для начала озаботились созданием прокатного стана. Это в двадцать первом веке он у всех на устах, а многие ли представляют, как он выглядит? А уж в веке шестнадцатом… Чёрт его знает, что там придумал Леонардо, который, как известно, да Винчи, но даже в Европе это чудо техники только-только появилось на свет и ещё не стало повсеместным явлением. Так что думать пришлось всем, а на выходе получили массивный агрегат, в котором валки, отлитые из бронзы, устанавливались между мощными станинами. Цапфы-же валков помещались в подшипники, которые тоже уже были известны, но опять-таки применялись пока что редко и так же оставались достаточно дорогой и штучной работой, исполняемой и подгоняемой сугубо вручную.
После этого процесс стал выглядеть примерно так: расплавленную стекломассу доставали из печи и вываливали на поддон, где перемешивали щипцами, давая ей слегка остыть, после чего пропускали между валками. Полученный в результате блин быстро обрезали по заранее сбитому шаблону, после чего ещё довольно горячий лист отправляли на охлаждение.
Так получалось вполне удобоваримое изделие, значительно выигрывающее по сравнению с бычьим пузырём и слюдой.
Следующий этап состоял в том, чтобы получить лист стекла посредством вытягивания. Метод тоже не ахти какой прорывной и известный со времён всё тех же фараонов. Заключался он в следующем: на поверхность стекломассы, охлаждённой примерно до 1000 градусов, клали плашмя металлический стержень, а затем поднимали его вверх. Стекломасса вследствие высокой вязкости начинала тянуться вслед за стержнем в виде ленты. Однако по мере подъёма она стремилась сузиться и оборваться. В своё время всё в том же интернете Андрей видел несколько роликов на эту тему, а потому немцу было от чего примерно отталкиваться. Тут задачка стояла посложнее, ведь движение ленты стекла вверх осуществлялось при помощи валиков. После нескольких неудачных проектов и загубленных образцов, удалось-таки создать относительно работоспособную систему, приводимую в действие руками работников. Хотя и она не лишена была недостатков: помимо того, что с течением времени на листе начинал проявляться брак, так ещё и не была решена проблема частых обрывов ленты. И всё же новое производство позволило получить листы стекла изрядной длинны, которые обрезали всё так-же по заранее выбранному шаблону и тем самым получая довольно большое и одинаковое полотно со вполне приемлемой прозрачностью.
И вот теперь первую большую и уже не пробную партию и привёз на показ Генрих.
Оглядев получившийся результат, Андрей понял, что он подарит великому князю. Ведь его новый каменный дворец ныне сверкал слюдяными окнами. Так почему бы часть не заменить стеклянными? Да, злата-серебра он с того не получит, но ведь не всё можно измерить златом, а благосклонность правителя иной раз куда дороже стоит.
Что же касается флоат-процесса, то тут у Брунса оставались сложности, потому как кое-кто по причине банального незнания забыл сообщить, что процесс этот проходит в условиях защитной атмосферы из смеси азота и водорода. Короче, чем меньше кислорода, тем лучше для стекла. Хотя для зеркал получившееся стекло было вполне пригодно, но зеркала делать немцу, который собирался со временем покинуть Русь, никто позволять не собирался. Хватит ему и полученных умений.
Ну а личный вопрос своего управляющего Андрей решил, можно сказать, одним росчерком пера, и теперь уже точно его будущее полностью зависело от самого Генриха.
Следующим стал визит молодого Одоевского.
Ржавческая домна работала как часы, выдавая из себя сотни пудов чугуна, из которого Одоевские уже начали клепать ядра по заказу казны или переделывали его в железо, получая доход от продажи. Ну не сами князья, разумеется, но оба дела изрядно отягощали карман именно этих знатных мужей. И если старики смотрели на подобное сквозь призму устоявшихся жизненных взглядов, то вот у молодого Романа от полученных доходов в глазах заполыхал огонёк наживы. Он быстро сообразил, что родовой чести в том порухи никакой не было (формально то он только денег ссудил), а вот прибыток выходил немалый. Ну а то, что деньги это власть и влияние, он, как истинный аристократ, чуть ли не с пелёнок знал.
Однако подобное отношение к процессу было вовсе не тем, которое ожидал увидеть Андрей. Ему-то хотелось, чтобы молодая знать сильнее потянулась в капитализацию, или с ними будет так, как и в иной реальности: со временем их просто сметут "мужики торговые". Однако понимания в этом вопросе он пока что не находил даже у братьев.
– Да что б мужик торговый князем правил? – возмущённо фыркал всякий раз Михаил, едва разговор сворачивал на эту тему. – Да не было того отродясь и никогда не будет.
Сам Андрей давно устал от подобных споров. Лбом каменную стену не прошибёшь, только шишек наставишь. Слава господу, что русские купцы ещё своей силы не поняли. Ведь иной "мужик торговый" суммами побольше, чем знатный боярин ворочал. А пример Европы, в которой его собратья-купцы через финансовые кредиты, а то и просто силой королей да императоров ставили, у них перед глазами. И пусть о том не трубят на углах, но ведь шила в мешке не утаишь. И чем быстрее будет идти рост промышленности, тем быстрее они захотят свою толику власти. Может оттого и дожила сословная Империя до двадцатого века, что долго прозябала в своём патриархальном болоте? А тут он своими действиями возьмёт да и сдвинет лавину, что погребёт под собой зарождающееся царство. И кто подскажет, хорошо это или плохо. А то как бы лекарство не стало ядом, а его попытка подтолкнуть прогресс – смертельным пинком застывшему на краю пропасти. Вот только логика исторического процесса подсказывала, что капитализм это обязательный этап, минуть который можно, но стать при этом Державой никак нельзя. Хотя нет, может быть, и был вариант, но Андрей про него не знал, и многотомные труды по упущенной возможности не читал. А поскольку его действия на мировые процессы если и повлияют, то не сильно и не скоро, то и пришествие капитализма состоится обязательно. Так что прочь рефлексии. "Наши цели ясны, задачи определены. За работу", товарищ князь!
