Оказавшись подле остановившегося посреди реки обозу, Александр увидел залитый кровью лёд и тела убитых ушкуйников, коих насчиталось не меньше трех дюжин. Почти все ратники, сопровождавшие обоз для охраны, тоже лежали мертвые — их успели заколоть разбойники, прежде чем княжеская дружина пришла им на помощь. Купцы и их служки, уже приготовившиеся принять смерть лютую от рук разбойников, в потрясении взирали на появившегося пред ними Александра.

— Чего же вы, люди торговые, ходите этими путями? — спросил их княжич, приостановив своего коня подле них. — Али не заметили, что остроги на этой земле заброшены и некому вас защищать? Отчего не пошли через Водскую Пятину да по Волхову? Там безопаснее!

Старший среди купцов — догадавшись, что говорит с ними отпрыск какого-то высокого рода — поспешил сдернуть с себя меховую шапку. Его спутники тоже торопливо обнажили головы, изъявляя тем самым почтение к своему спасителю.

— Идти через Пятину — кругаля давать и время терять! — отвесив поклон княжичу заговорил старший купец. — Решили мы нанять побольше ратников да попробовать пойти коротким путем чрез Чудьское озеро.

— И как, выручили вас ратники? — насмешливо поднял брови Александр.

— Впредь мудрее станем! А тебе, добрый господин, наша вечная благодарность за спасение! — воскликнул купец, продолжая отбивать земные поклоны. — Но кто же ты будешь, наш спаситель? Вижу, что ты не боярин даже, а благородный князь! Но какого ты рода?

— Перед тобой сын князя Ярослава Всеволодовича! Князь Александр! — заговорил Мусуд, когда княжич горделиво промолчал в ответ на вопрос купца. Произнес он это настолько грозно, что купцы попадали на колени и принялись отбивать поклоны, касаясь лбами льда.

— Пресветлый князь! Прости неразумных за непочтительность!

— Довольно речи разводить, — отмахнулся от них княжич и отдал приказ кормильцу: — Выдвигаемся дальше!

Мусуд взмахнул рукой, подавая очередной сигнал. Дружина перестроилась, вставая в строгие ряды и снова двинулась вперед по льду реки Нарова. Купцы продолжали кланяться, пока последний из княжеских ратников не проехал мимо них.

Долго они ехали молча, пока Мусуд не нарушил молчание, заговорив на тюркском языке:

— Ты мог бы забрать у них всё их добро. В благодарность за то, что спас их от гибели неминуемой.

На иноземных языках кормилец разговаривал с Александром, когда хотел скрыть от окружающих, о чем они толкуют между собой. Когда Мусуд стал его кормильцем, любознательный княжич настоял, чтобы Мусуд научил его говорить на диковинных языках, которые татарин усвоил за время своих странствий по чужим землям. И теперь Мусуд с Александром то и дело переходили от русского языка то на тюркский, то на кипчатский, то на персидский. Сам княжич, благодаря наставникам-книжникам и ученым монахам, знал язык греческий, немецкий и латынь, но находил их употребление в своей речи не столь занятным.

Александр опустил с лица меховую повязку защищавшую его от стужи.

— Мог бы… Только вот зачем? — ответил он тоже по-тюркски. — Я в здешних землях ради другого дела.

— Отец твой поступил бы куда иначе, — закончил свою мысль Мусуд.

Княжич ничего не ответил, только пожал плечами и снова натянул повязку на лицо.

Татарин скрыл улыбку, невольно появившуюся на его устах. Благородство Александра, не покусившегося на купеческое достояние, хотя те оказались совершенно беззащитны перед ним, вдруг растрогало его. Пусть Олекса и походит во многом на отца своего, но где-то в сердце своем он отличается от сребролюбивого Ярослава. Где-то в сердце этого мальчишки, который бывает и гневливым и скорым на расправу, доброта человеческая таится. Доброта, скрываемая тщательно ото всех, ведь не одобрит того князь Ярослав, осудит тот сына за это! А что же будет потом? Что победит в сердце Олексы, когда возмужает он?..

На следующий день отряд вышел к истокам реки Наровы — Чудьскому озеру.

Остроги выстроенные на восточном — русском — берегу озера уже не пустовали. В них еще сохранялась стража во главе с воеводами, однако ж и они тоже страдали от лишений — от недостатка довольства, вооружения и от того, что псковские заправилы не выплачивают исправно содержания ратникам. На расспросы Мусуда, воеводы жалобились на то, что набеги с латинской стороны на мирные селения случаются все чаще и, кроме того, латиняне начали строить крепости на западном берегу озера.

— А знают ли псковские воеводы о крепостях этих? — спрашивал татарин.

— Да как не знать-то! Знают! Только не веруют, что латиняне зло супротив нашей земли замышляют! — так отвечали воеводы.

Продвигаясь всё дальше по Чудьскому озеру в сторону Пскова, дружина Александра подошла к месту, где озеро заметно сужалось, становясь похожим на тесную протоку. И тут же, вырастая из толщи льда, возвышалась над озером могучая скала устрашающего красно-бурого цвета.

— Это узкое место зовется Узменью, — сказал Глеб Синица, хорошо знавший псковские земли, потом он указал на скалу и добавил: — А это Вороний камень.

5. ВОРОНИЙ КАМЕНЬ

— Славное место для острога, — отметил Мусуд, оглядывая тын крепости. — С умом крепость поставили!

Говорил он об остроге, построенном на Вороньем острове, который прятался за скалой кровавого цвета, зовущейся Вороньим камнем. Стены сторожевой крепости примыкали к кромке Чудьского озера и для защиты от водной стихии в основании были укреплены массивной каменной кладкой. От острова тын крепости поднимался вверх по скале, тем самым делая Вороний Камень частью острожных укреплений. На самой вершине скалы виднелся дозорный помост, где несли службу несколько ратников. Те издали заприметили приближающийся княжеский отряд и, когда дружина во главе с Александром подошла к воротам острога, их уже встречал там острожный воевода. Мусуд не успел зычно объявить им о том, что пред ними находится сын князя Ярослава, как воевода, поклонившись, обратился к княжичу по имени:

— Исполать тебе, славный князь Александр!

Как видно, кто-то из воевод чудских острогов отрядил к нему гонца с предупреждением о том, что в сторону Узмени по льду озера движется княжеская дружина. Из деревеньки, расположившейся на острове совсем рядом со стенами крепости, сбежался люд — мужики, бабы и детвора — поглазеть на ярославовых дружинников, впечатлявших простолюдинов своими доспехами и вооружением. По приказу воеводы, коего звали Козьма Василькович, ворота острога широко распахнули перед отрядом и княжеские ратники въехали во дворище, которое с трудом вместило в себя всю конную сотню.

— Пожалуй, княже, в дом, утоли голод и жажду, отдохни с пути! — Козьма Василькович широким жестом указал на просторную избу, предназначенную для отдыха стражников. — Печь жаром пышет! А с поварни мигом брашно на столы подадут!

Александр, однако, не торопился воспользоваться гостеприимством воеводы.

— Брашно подождет, — ответил он, спрыгивая с седла на мерзлую землю. — Хочу подняться на скалу и осмотреться.

Подивившись выносливости мальчика — после утомительного конного перехода да еще и в такой мороз, княжич не стремится поскорее отогреть свои косточки у печи и насытить утробу! — воевода Козьма повел княжича по пригорку к Вороньему камню. Если со стороны озера скала казалась отвесной и совершенно неприступной, то со стороны острова её склон был куда менее крутым — для удобства обитателей острога, в камне были вырублены ступеньки, которые вели на самый верх, к дозорному помосту.

— До чего цвет диковинный! — проговорил Мусуд, который, как и Александр, впервые видел Вороний камень. — И отчего это место Вороньим называется?

— Здешние народы бают, будто во времена стародавние на этом острове жила ведьма страшная да сильная. Могла она и бурю вызывать и мор насылать на люд и в ворону оборачиваться. И жили в великом числе на острове соратники ведьмы — вороны — здесь они и гнезда вили и птенцов выхаживали. От того и стали это остров называть Вороньим. Сказывают, что любила ведьма подняться на вершину горы, раскинуть руки свои костлявые да и сигануть вниз — да только не убивалась она насмерть и не топла в озере, а в птицу обращалась и, взмахнув крыльями, тут же взлетала к облакам, — степенно ответствовал воевода Козьма. — Однажды преполнилась чаша терпения люда, коим она бед причинила неисчислимо, и сговорились они поймать ведьму, да и убить её. Тогда схватили мужики ведьму, языка лишили и руки молотами сломали — чтобы она не сумела произнести слов проклятия и, даже обернувшись в птицу, не смогла улететь. Потом связали они ведьму крепко-накрепко, подняли на вершину Вороньего камня — да и бросили вниз, в омут озерный! Упала ведьма в воду да и утопла. Но, только случилось это, как стон великий пронесся по земле и по воде. И скала воронья пропиталась кровью и стала червлёного цвета. И стали места озерные, куда упала ведьма, проклятыми…