Предчувствие её не обмануло! Завидев, как Мусуд стоит перед конем Александра и упрямо мешает тому сдвинуться с места, охнула она от испуга. Еще чуть-чуть — и всерьез осерчает или Александр или грозный отец его! Потому подлетела она к супругу своему и принялась хватать того за руку, увещевая его торопливыми и ласковыми словами:

— Оставь, Мусуд! Пойдем со мною! Молю тебя! — приговаривала она, пытаясь достучаться до него. — Не твори беды! Подумай обо мне! Подумай о дочери своей! Коли осерчает на тебя князь, что же с нами-то станет, а?

К её радости, Мусуд не сразу, но все же посмотрел сначала на неё, потом на Вассу. Крохотная девочка была так плотно укутана в пуховой платок, что видны были только её черные глаза — так напоминающие его собственные! Выпустил он из рук конскую узду, а затем через силу попятился назад, освобождая дорогу сыну Ярослава. Княжич Александр, более не удостаивая бывшего кормильца своим вниманием, тронул коня и подскакал к отцу. Вместе с Федором он занял место за спиной князя и последовал за ним, когда тот двинулся в сторону распахнутых ворот Рюрикова Городища.

Когда хозяйская дружина во главе с Ярославом Всеволодовичем покинула Городище, вослед им подтянулась старшая дружина, а за нею и младшая. Бабы, стоявшие у ворот, истово кланялись проезжающим мимо воинам и махали напоследок платками. Княжеская рать зашла на лед реки Волхов и двинулась в сторону озера Ильмень, дабы, миновав его, направиться в сторону псковских земель.

Федор то и дело косился на брата своего, дивясь не меньше прочих тому, что решился тот отказаться от охранителя своего. Как можно было отринуть столь выдающегося воина, столь надежную защиту? Будь у Федора такой кормилец и телохранитель, то никогда бы он и не подумал остаться без него! До чего ж Олекса беспечен и самонадеян! Неужто он полагает, будто и без Мусуда сможет быть таким же неуязвимым?

Облик Александра был холодным и сосредоточенным.

И только предательская морщинка пролегла меж его бровей.

В год этот были объяты смятением псковские земли!

Разделилась на два стана боярская клика: часть из господ псковских поддерживала союз с Новугородом, а другая её часть желала уйти под власть соседей своих, ливонцев. Сторонники Новугорода призывали народ подчиниться князю Ярославу Всеволодовичу, правившему в Новугородской Вольнице, а противники сего князя стремились посадить на псковский столец ливонского ставленника, опального князя Ярослава Владимировича. Смута, начавшаяся в боярской среде, неумолимо охватила и народ псковский, расколола людей меж собой и ослабила Псков.

Ярослав Всеволодович предугадал такой исход!

Два года назад он пытался бескровно подчинить себе Псков и навести там свои порядки. Желая надавить на псковских господ, он запретил продавать в псковщину соль и там самым вызвал бунт среди черни. Испугавшись народных волнений, бояре псковские поклонились переяславскому князю и согласились поставить над собой его наместника, дабы тот следил за исполнением княжеских указов.

Ярослав, хоть и добился от них смирения, однако поостерегся отправить княжить в Псков кого-то из своих сыновей — уж больно град этот был ненадежным и слишком близко лежал к ливонским землям — того и гляди, жди либо нападения, либо предательства! Потому своим наместником в Пскове Ярослав назначил брата своей жены — князя Юрия Мстиславовича — которому поручил восстановить остроги на пограничных землях и укреплять военную мощь княжества.

Трудно было Юрию удерживать в кулаке псковскую знать! То и дело роптали бояре супротив Ярослава Всеволодовича и Новугорода! Шептались меж собою сторонники союза с Ливонией, что надобно отвергнуть и старшинство Новугорода над Псковом и князя, что посадили на свой столец новугородцы — и призвать на княжение Ярослава Владимировича, родственника литовского епископа Альберта. Ярослав Владимирович виделся склонявшимся к латинской стороне боярам превосходным претендентом на псковский столец — сей русский князь принял католическую веру, имел много полезных связей в Ливонии и других западных землях и, силу этого, должен был беспрекословно выражать интересы латинян. То и дело отправляли бояре в Ливонию послания, в которых просили Ярослава Всеволодовича прийти на псковскую землю с полками латинскими и взять власть в свои руки.

После того, как отец римской церкви Григорий IX призвал католиков совершить крестовый поход на северо-восток, дабы распространить латинскую веру среди язычников и православных — Ярослав Владимирович, призываемый псковской знатью и понукаемый своими ливонскими родственниками, решился заручиться поддержкой немецкого ордена Меченосцев и попробовать взять власть в Пскове.

Вместе с войском меченосцев вошел Ярослав Владимирович на земли псковские и осадил пограничный город Изборск. Сначала попробовал было князь убедить изборчан открыть им ворота крепости без боя, обещая им всяческие блага, после того как сядет он на псковский княжеский столец. Но русские люди, видя за спиной Ярослава Владимировича латинскую рать, отказались признать его власть и открыть ему ворота. Вместо этого отправили изборчане гонца в Псков к Юрию Мстиславовичу, а сами приготовились держать осаду.

Меченосцы осадили Изборск, стремясь сломить сопротивление русских при помощи меча и огня. Однако вскоре на выручку изборчанам подошла княжеская дружина во главе с Юрием Мстиславовичем и дала решительный бой захватчикам. Войско меченосцев было разбито, а сам Ярослав Владимирович пленен. Юрий Мстиславович отправил знатного пленника к Ярославу Всеволодовичу, а тот запер опального князя в темнице.

Однако — даже лишившись претендента на псковский столец — ни ливонская знать, ни орден Меченосцев не оставили своих намерений захватить в свою власть псковские земли. В том же году напали они на крепость Тесов — и вот тут переполнилась чаша терпения князя Ярослава Всеволодовича! Несколько лет он откладывал военный поход на латинян, будучи занят иными военными делами, однако наглость католических захватчиков уже перешла все границы! И потому созвал он дружину и выдвинулся в Псков, чтобы соединиться там с дружиной Юрия Мстиславовича и общею ратью пойти на вотчину меченосцев — город-крепость Дорпат.

Покуда дружина князя Ярослава Всеволодовича стояла в Пскове, то воспользовался Александр этой короткой остановкой, чтобы подобрать для себя копьеносца и стяговика. Знал княжич, что по обычаю подобную службу должны нести опытные дружинники, заслужившие доверие князя, однако нарочно нарушил традицию и потребовал отдать ему в услужение двух ратников из младшей дружины. Тех самых, с которыми ему довелось сражаться в шутовском поединке перед очами князя Ярослава.

— Я видел их в бою, есть у них ратная искра! — так объяснил своё решение княжич отцу. — Кроме того, хочу, чтобы мои слуги были обязаны мне своим возвышением.

«А он шустро вник, как надобно поощрять подданных!» — заметил Ярослав про себя.

— Можешь оставить себе этих двух воев, — дал согласие князь. — Но не жди, что я позволю тебе окружить себя неопытными ратниками! На сечу ты пойдешь в числе старшей дружины — в сотне Миронега Ефроновича. Он дюже толковый воевода и сумеет присмотреть за тобой.

Последние слова князь Ярослав произнес, впрочем, без особой уверенности. Имелись у него подозрения, что затевает Александр какую-то проказу, потому и отказался от кормильца своего, а сейчас вот выбрал в ближайшие слуги двух неопытных дружинников! Ярослав даже немного сердился на себя за несвойственную ему доверчивость — следовало сразу догадаться, что дело нечисто, когда Александр потребовал удалить от него Мусуда. Ибо никто ни в дружине, ни в княжеской свите не умел держать Олексу в узде так, как это делал Мусуд! Только его Александр слушался и только от него терпел сопротивление своей воле!

«Вот же я сплоховал, оставив Мусуда в Новугороде! Видать, обхитрил меня Олекса, — подумал князь-отец с неудовольствием. — Но теперь ничего не поделаешь! Не задерживать же мне поход, чтобы вызвать сюда Мусуда! Придется смотреть за Олексой во все глаза самому!»