— Вот уж не знал, что похож на актера. Я-то в кино никогда не снимался. Просто бывал тут раньше. Ашот с Самвелом были моими хорошими знакомыми. Может, вы знаете, где я могу их найти?

— Понятия не имею, — медленно, растягивая слова, ответил бармен. — Они уехали. Совсем уехали, их нет в городе. Но, может, я могу помочь?

— Вряд ли. У меня нет никаких конкретных дел.

— Тогда, может, кофе? — Маленький смуглый человечек будто сумел каким-то образом прочесть затаенные мысли клиента. — Другого такого вы не найдете во всем Тиходонске. Отменное качество. Поверьте мне.

Карданов кивнул. Да, когда-то он был лучшим в мире. Макс еще помнил вкус этого кофе во рту — единственный светлый момент в его обыденном сером существовании. Но тот кофе Лапин пил при Ашоте и Самвеле, в другой жизни, убогой и беспросветной. Сейчас он наверняка имеет другой вкус. Бармен вновь покосился на телефонный аппарат, и Карданов нахмурился.

— Я верю. — Макс заложил руки в карманы пальто. — Но мне нельзя кофе. Давление шалит. До свидания.

Развернувшись, Карданов зашагал к выходу мимо сидевшей в явно вызывающей позе девушки. Она курила сигарету, завесив лицо облаком сизого дыма. В Англии проститутки ведут себя гораздо скромнее. Увидеть их можно только в борделях Сохо, причем закон запрещает им показываться на улице, самые отчаянные могут рискнуть и выйти на ведущую в подвал лестницу или будто невзначай стать в дверях.

На пороге Макс спиной почувствовал, что бармен продолжает буравить его взглядом.

Когда дверь за Максом закрылась, бармен нырнул под стойку и принялся шарить по полкам в поисках своего блокнота. Он все понял! Никакой это не актер! Это тот мутный тип, который был здесь во время той знаменитой перестрелки. Где же блокнот? А, вот он.

Забыв про девушку, бармен лихорадочно рылся в пухлом потертом блокноте.

— Ну чего, Вано, делом займемся или как? — спросила девица и зевнула. — Я специально в такую рань притащилась, пока и ты, и я свободны.

— Подожди, подожди, Полиночка, — горячечно проговорил бармен, листая страницу за страницей. — Некогда сейчас. Пойди погуляй часок. Нет, лучше полчасика. Да. Выйди, выйди, дорогая.

Он наконец нашел то, что хотел, и, бросившись к телефону, набрал нужный номер.

— Алло, мнэ майор Рожкова очен срочно надо!

От волнения его акцент резко усилился. Сейчас можно было сделать беспроигрышную игру. На майоре Рожкове до сих пор висело дело о расстреле господина Тахирова. А услуги, оказанные уголовному розыску, оперативники не забывают! Ему нетрудно позвонить, а майору это может помочь!

Ждать ответа пришлось недолго. Из трубки донеслось какое-то постороннее шуршание — то ли помехи на линии, то ли перебираемые кем-то рядом с аппаратом документы, потом Рожков взял трубку.

— Майор Рожков слушает!

— Товарищ майор, — едва ли не заблеял Вано. — Это Киджаян вас беспокоит, из «Маленького Парижа». Вы меня помните? Вы еще приходили тогда и этот мне показывали, фотомашину. Ну да, фоторобот! Так вот, он только что у меня был!

— Кто? — Рожков чуть не поперхнулся. — Лапин? Не может быть!

— Не знаю фамилии, но лицом он. Что на этом фоторисунке! Точно говорю, сто процентов!

— Где он сейчас? — резко оборвал собеседника майор.

— Ушел.

Киджаяну показалось, что Рожков скрипнул зубами. Да, конечно, Вано и сам прекрасно понимал, что перед тем, как звонить в райотдел, ему следовало под любым предлогом задержать разыскиваемого. Но как? Значимость услуги, оказанной уголовному розыску, стремительно уменьшалась, а может, и вообще сводилась к нулю.

— Ладно, будем искать! — сдержанно сказал Рожков.

Карданов-Лапин-Томпсон вышел из «Маленького Парижа». Моросящий дождик сошел на нет, но хмурые тучи на небосклоне не собирались сдавать позиций. Отсутствовали даже легкие порывы ветра. Пахло прибитой к земле пылью и влагой.

У стены дома, под балконом, просила милостыню опрятная старушка в белом платочке. Томпсон посмотрел на нее непонимающе, Карданов пошарил в кармане и вложил в сухую морщинистую ладонь десять рублей. Лапин запрокинул голову и глубоко вдохнул порцию свежего воздуха. Его тянуло в убогую квартирку на Мануфактурном, где прожиты памятные годы жизни. Почему-то хотелось увидеть Антонину. Совсем недавно Карданова так же тянуло к Маше. Но сейчас личность Лапина доминировала, и ноги сами понесли его к Богатяновскому спуску.

Правда, может, Антонина с Димкой бесследно растворились в этом мире, как сгинули неизвестно куда Ашот и Самвел. Хотя вряд ли. Те пришлые, мигранты, не прижились и укатили в родной Ереван или еще куда-нибудь, где есть родня и знакомые. А Антонина… Антонина — другое дело. Она в этом городе родилась, выросла, работала. У нее, можно сказать, вся жизнь прошла в Тиходонске, значит, ее с родимой Богатяновки и бульдозером не сдвинешь. Откуда всплыла в голове эта поговорка, Лапин не понял, но она ему понравилась, и он криво усмехнулся.

Вот и знакомая улица, спускающаяся к реке вначале полого, потом все круче. Богатяновский спуск, так же как и весь прилегающий к нему район, окрещенный в народе Богатяновкой, был опутан сотнями легенд, занимательных историй, а также вполне реальными фактами, находящими отражение в криминальных сводках.

Знаменитая песня «На Богатяновке открылася пивная, там собирается компания блатная» очень точно отражала дух, атмосферу этого района. В былые времена в близкой к порту слободке жили грузчики и чернорабочие порта, здесь было много судимых, здесь легко находили приют люмпены, беглые преступники и прочая уголовная мелочевка. Дома, построенные еще при царском режиме, вконец обветшали, вечерами жители города старались без необходимости не заходить в этот район, особенно в темное время суток.

Карданов-Лапин прожил тут без малого семь лет, он хорошо знал местные нравы и, хотя держался в стороне от криминала, неоднократно получал предложения поучаствовать в каком-либо «верняковом» дельце.

Подпрыгивая на ухабистом спуске, вниз проехал большой черный джип. Такой был у Терещенко из «Тихпромбанка»! Встреча с ним сыграла большую роль в судьбе Лапина. Да и обратная связь была. Терещенко умер от сердечного приступа, буквально на следующей день после встречи с ним. Совпадение? Может быть.

Он свернул в сторону и через два квартала подошел к глухому бетонному забору, напоминающему крепостную стену. У ворот с металлической калиткой он осмотрелся.

Внешне здесь мало что изменилось. Те же видеокамеры, индукционная система открывания ворот.

Макс в нерешительности потоптался пару минут, а затем, подчиняясь какому-то глубокому внутреннему импульсу, вдавил кнопку электрического звонка. Створка отъехала в сторону, на пороге появился крепкий плечистый мужчина, фигура которого была плотно утянута в традиционный камуфляж.

— Тебе кого, брат? — вяло поинтересовался охранник, перекатывая в зубах изжеванную спичку. — Главный вход с другой стороны. Тут для сотрудников. Ты же не сотрудник?

Он ухмыльнулся. Охранникам тоже бывает скучно.

— Нет, — честно ответил Карданов. Почему этот тип считает его братом, он не понял, но панибратское обращение, привычное для Лапина, его покоробило. А все было просто: человек со спичкой воспринимал его именно как бесправного и беспомощного Сергея Лапина.

— Тогда в чем проблемы? Заблудился?

— Да нет. Просто вы систему охраны так и не переделали. А я ведь говорил Терещенко.

— Кому?! — изумился охранник.

— Неважно. Мне Юмашев нужен, — мягко, но настойчиво произнес Карданов.

— Кто?!

На этот раз реакция камуфлированного была более наглядной. Сначала густые брови удивленно поползли вверх, потом на лице появилось откровенное пренебрежение к неизвестно откуда взявшемуся парню, явно пьяному или наколотому какой-нибудь дрянью.

— Директор.

Охранник выплюнул изо рта спичку, и та угодила на левый ботинок Макса. Карданов совершенно спокойно стряхнул спичечный огрызок с ноги и продолжал молча смотреть в серые волчьи глаза.