— Я не понима…

— Бросьте, Вячеслав Петрович, — недовольно поморщился Нижегородцев. — Несолидно получается, по-детски. Зачем дурака валять? С чего вдруг к вам заявился контрразведчик из Тиходонска? Не из Саратова, не из Владикавказа, а именно из Тиходонска?

Маленькие глазки Абрикосова под нависшими черными бровями беспокойно забегали из стороны в сторону. Он неожиданно потянулся к ящику стола, и Нижегородцев привстал.

Но Абрикосов трясущимися руками достал сначала стопку каких-то документов, затем шариковую ручку. Положил все это перед собой. На бумагах остались влажные пятна от его вспотевших ладоней. Нижегородцев пристально наблюдал за его действиями. Писать Вячеслав Петрович вроде бы ничего не собирался. Тогда зачем ему понадобилась вся эта канцелярия? Гладкий, лишенный морщин лоб Абрикосова тоже покрылся капельками пота.

— Как вы меня нашли? — глухо спросил он после паузы.

— Это имеет для вас значение, Вячеслав Петрович?

— Нет. То есть да. — Он блуждающим взором обвел пространство кабинета. Потянул вниз узел галстука, расстегнул воротник. Стены сжимались, опускался потолок, катастрофически не хватало воздуха. — Хотя… нет. Не имеет… Какая теперь разница? Но что я такого сделал? Запутался в личных проблемах и, когда в моей машине сгорел другой человек, сымитировал свою смерть? Это очень нехороший поступок перед семьей, но государству до этого нет никакого дела!

— Кражу «изделия С» вы называете личной проблемой? — усмехнулся Нижегородцев. — В последние годы мы привыкли ко всяким глупостям, но до такого пока никто не додумался!

Майор перевел взгляд с бледного лица Абрикосова на плотно зажатую в его изнеженных, почти женских пальцах шариковую ручку. Пластмасса потрескивала, казалось, что Абрикосов хочет переломить ее пополам.

— Ядерный фугас — совсем не личная проблема. Тем более что он находится в руках террористов!

— Какой фугас? — слабым голосом спросил Абрикосов.

— Тот, который якобы был разобран на части и сдан по описи расщепляющих элементов на склад головного института. — Каждое слово майор вколачивал, как гвоздь, и от этого Абрикосов непроизвольно вздрагивал. — На самом деле вы ведь продали его? Не так ли?

Снова повисла напряженная пауза.

— Да, — выдавил из себя бывший директор НИИ. — Продал. Мне нужны были деньги. А эта война не имела для меня никакого значения. Мне наплевать на судьбу сионизма…

— Какого сионизма? — Нижегородцев удивленно вскинул брови.

— Против которого он собирался использовать этот фугас.

— Кто он?

— Араб, предложивший мне полмиллиона долларов. — Абрикосов заговорил быстрее, будто неожиданно заторопился куда-то: — Он сказал, что собирается шантажировать «изделием С» Израиль. А я… Какое мне дело до всего этого?

— И вы получили деньги?

— Вначале он заплатил мне триста пятьдесят тысяч, и я отдал ему фугас, но взрыватель оставил себе до окончательного расчета. Он обещал, что пришлет деньги через две недели. А прислал через несколько лет! Пару недель назад от него прибыли двое. Они заплатили оставшиеся сто пятьдесят тысяч, забрали взрыватель и уехали.

Абрикосов говорил спокойным, несколько обиженным тоном, как будто к нему умышленно придирались из-за какой-то ерунды. Нижегородцева это разозлило.

— Похоже, вы считаете, что ничего особенного не произошло?

Бывший директор пожал плечами.

— Я не сделал ничего более серьезного, чем делают все вокруг. Просто я попался, и теперь вы на мне отыграетесь по полной программе.

Теперь и лицо у него стало обиженным. Но только на миг. Потому что кулак майора Нижегородцева, прорвав тягучее время мягких часов, метнулся вперед, пересек пространство над столом и смачно врезался в вогнутую переносицу.

Абрикосова отбросило назад, кресло по инерции отъехало и ударилось в стену. Короткопалые руки закрыли ушибленное место, между пальцев протекла кровь.

— Ты продал атомную бомбу террористам, сволочь! И еще изображаешь из себя целку! Да я тебя прямо сейчас в расход пущу!

Нескрываемая ярость овладела майором. И Абрикосов почувствовал, что над ним нависла вполне реальная угроза физической расправы.

— Перестаньте, что вы делаете! — слабым голосом сказал он. — Я же признался во всем!

Он достал платок, смочил его водой из графина, вытер лицо и приложил мокрую тряпку к носу, останавливая кровотечение.

Ярость прошла. Майору стало стыдно. Но только на миг.

— Смотри сюда! Узнаешь?

Вампир достал из кармана несколько фотографий и веером разложил перед Абрикосовым.

— Да. Вот этого слева. — На фото был изображен Дебзиев. — Он привез мне две недели назад оставшиеся деньги. Сто пятьдесят тысяч. И я отдал ему взрыватель. Его напарник держался в отдалении.

Нижегородцев скрипнул зубами. Мозаика сошлась. Но испытывал ли он от этого удовлетворение? Скорее наоборот.

— А теперь послушайте, уважаемый. — В голосе майора зазвенел металл. — Эти люди вовсе не арабы, и бомба им нужна не для шантажа Израиля. Это чеченские террористы. И фугас, который вы им продали за полмиллиона долларов, предназначен для проведения широкомасштабной кровавой акции на территории России.

— Не может быть! — Абрикосов нервно облизал губы и убрал от лица окровавленный платок. Пот уже не струился по его вискам, и руки дрожали не столь заметно. — Использовать ядерный фугас против российского населения?..

— Собирайтесь! — приказал Нижегородцев и, повернувшись к двери, крикнул: — Бурик!

Коренастый, бугрящийся мышцами человек тут же появился на пороге.

Нижегородцев встал. Абрикосов зачем-то взял лежащую на столе ручку. В душе майора шевельнулось неясное подозрение. Щелчок — и вместо пишущего стержня из ручки выдвинулась игла, точно такая, какими делают прививки против гриппа. Вампир прыгнул через стол, но не успел. Своеобразный шприц воткнулся в запястье левой руки, Абрикосов откинулся на спинку крутящегося кресла. Его глаза безжизненно застыли, а сведенное судорогой лицо превратилось в неприятную перекосившуюся гримасу.

Вампир выругался. Ручка, снабженная отравленной иглой, как маятник покачивалась из стороны в сторону, понемногу уменьшая свою амплитуду.

Москва,

Центральный аппарат

ФСБ России.

— Мы обобщили все агентурные донесения, сводки наблюдений, хронику происшествий террористической направленности, провели аналитический мониторинг по трем совпадающим основаниям: крупная фигура уровня координатора «Аль-Каиды», обучение в СССР, приключения в Гондурасе: Вахид Бекмурзаев объединяет все перечисленные признаки.

Заседания штаба противодействия операции «Рука Аллаха» проводились регулярно — два раза в месяц. Информация о них поступала на самый верх, формируя представление, что контрразведка не спит, а активно работает. Хотя на самом деле, как и всегда, эффективная работа производилась внизу, на «земле», и выполняли ее конкретные рядовые оперативники: старшие лейтенанты, капитаны, майоры. Именно они не спали ночами, рисковали своей шкурой, причем в самом прямом, а не переносном смысле.

Генералы не выполняют оперативных заданий, они их контролируют, хотя исполнители бывают невысокого мнения о подобном контроле. А в штабе в основном заседали генералы: Вериченко, Золотарев, Говоров и еще трое начальников главков. Поэтому единственной рабочей лошадкой являлся здесь полковник Яскевич: именно он проводил аналитическую работу и регулярно о ней докладывал. Остальные члены штаба с той же регулярностью критиковали его действия и учили, как надо было поступать. Что характерно, советы всегда давались задним числом, после того, как дело было сделано. Сейчас Станислав Яскевич делал свой очередной доклад.

— Подходящих фигур выявлено четыре: одна находится в Ираке, одна — в Афганистане, одна — в Иордании, одна — предположительно в Чеченской республике.

Лазерной указкой Яскевич показал местонахождение фигурантов розыскного дела: красная точка обжигала раскрашенную поверхность карты мира, как бы подчеркивая особую опасность каждого из отслеживаемых террористов.