«Гуссейнов!» — узнал Нижегородцев человека, которого он не так давно задерживал. Так вот кто пригласивший его «друг»! Он ощутил неловкость: не следовало попадать в такую компанию. Хотя если отвести взгляд от хозяина стола, то комар носа не подточит.

— За вас, уважаемые друзья! — провозгласил Гуссейнов и выпил шампанское.

В ответ в единодушном порыве взметнулись тридцать бокалов. Вампир чокнулся с Машей.

— Нам надо уходить, мы попали не в ту компанию!

— Разве? Атак и не скажешь! — Маша раскраснелась от выпитого и многозначительно улыбалась. — Или вы хотите перейти ко второй части?

— Надо уходить, — повторил майор. Он чувствовал себя дураком: никто из присутствующих здесь начальников не считал ситуацию неудобной. А он считал ее не только неудобной, но и недопустимой.

— А хотите, я устрою здесь проход? — Маша наклонилась совсем близко, от нее сильно пахло коньяком. — Настоящий демонстрационный проход?

— Что это значит?

— Сейчас увидите. Я разденусь до белья и сделаю дефиле вдоль зала.

Вампир не успел возразить, как Маша вскочила и принялась расстегивать блузку.

— Перестань! — Вампир схватил ее за руку. — Я и так попал в дурацкое положение, не надо его усугублять!

— Извините. — Девушка тряхнула головой, мягкие волосы рассыпались по плечам. — Я же модель, ничего зазорного в этом нет!

Нижегородцев встал и, взяв Машу под локоть, повел к выходу. Гуссейнов сверлил взглядом его прямую спину.

— Если хотите, можно зайти ко мне в номер и выпить чаю, — целомудренно предложила Маша.

Нижегородцев на миг задумался, но покачал головой.

— Лучше поедем ко мне. У меня чай лучше.

«И наверняка нет видеокамер», — подумал он про себя.

На такси они приехали к Нижегородцеву. Усадив Машу за стол, он вышел на кухню и принялся заваривать чай, чтобы соблюсти формальные приличия. Но когда он вошел в комнату, оказалось, что гостья сидит на диване совершенно обнаженная. Взгляд Вампира уперся в небольшие, округлой формы, красивые груди с аккуратными розовыми сосками. От неожиданности даже бывалый боец потерял дар речи.

Маша поощрительно улыбалась.

— Я что-то сделала не так? — кокетливо спросила она.

— Да нет, все так, — только и смог ответить он. И сделал несколько шагов вперед.

Чаепитие отменялось.

— Правильно говорят: не хер связываться с черными! Только понты и неприятности от них. А я с этим лидером Арсеном Гуссейновым хотел дело делать, вроде нормально «капусты» можно было срубить, — громко и разнузданно, не задумываясь, что его кто-то может услышать, рассказывал Бычок, картинно размахивая руками. — Ну и попал с ним под раздачу! За ним, оказывается, фээсбэшники охотились. А меня взяли только потому, что с ним в бильярд играл! Так он, гад, на второй день отмазался подчистую, а про меня и не подумал слова сказать!

Бычок вытер вспотевшую голову. Она была гладкой, как колено.

— Он, сука, гуляет на воле, а меня Вампир рвет, как тузик грелку. Знаете Вампира? Это ваше счастье, братва! С Вампиром шутки плохи. Засунет тебе ствол в задницу и начнет крутить, пока кишки наружу не вытянет!

Рыхлый задел локтем только что принесенную официанткой тарелку с салатом, и та плюхнулась на пол, разбросав под ногами у девушки тонко нарезанные полоски капустного листа, кружочки лука, аппетитно розовые креветки и измельченный грецкий орех. Официантка невольно шагнула в сторону. Рыхлый и не заметил бы этого инцидента, если бы не громкий смех его сотрапезников.

— Э, да ты уже изрядно набрался, братан!

Шуруп ткнул в направлении сидящего напротив товарища зажатым меж пальцев окурком «Винстона». Надо заметить, что и сам Шуруп был далеко не трезв. Плечи его ссутулились, глаза неестественно поблескивали.

Компания расслаблялась в полутемном помещении пивного ресторана «У Михаила». Это заведение пользовалось дурной репутацией, и собирались здесь далеко не самые честные и порядочные жители Тиходонска.

Обычно бледное лицо долговязого Шурупа раскраснелось и напоминало сейчас переспелый помидор, забытый на поле под палящими лучами солнца.

Бычок выглядел менее пьяным, хотя пил наравне с приятелями. Впрочем, даже трезвым он мог учинить скандал, затеять драку и наделать шуму гораздо больше, чем пьяные Рыхлый и Шуруп вместе взятые.

— Рыхлый чем больше пьет, тем становится толще и неповоротливее. Нам надо было сдвинуть два стола сразу, — гаркнул Бычок, заглядывая в вырез кофточки официантки, которая, присев на корточки, принялась торопливо собирать с пола разбросанный салат. — Ты нас так разоришь, Рыхлый. За салатик-то один хрен платить придется. Или ты доешь его?

Бычок захохотал над своей шуткой, Шуруп тоже зашелся в смехе.

— Да пошли вы! — беззлобно буркнул Рыхлый и лихо выпил бокал, наполовину наполненный зеленым абсентом. Шумно захрустел маринованным ананасом. Эту закуску он предпочитал всем остальным.

Компания собиралась в кабачке с дурной репутацией почти каждый день. Проведя необходимые «стрелки», собрав дань с подведомственных точек и уладив все непонятки, братки здесь ужинали и расслаблялись. Сегодня героем был Бычок: его отпустили из-под следствия, и сейчас он откровенно хорохорился и рисовался перед своими корешами, раз за разом пересказывая историю своего недавнего ареста. Долговязый Шуруп, не так давно примкнувший к группировке и еще ни разу не попадавший в жесткие руки милиции, и Рыхлый с обвисшими, как у английского бульдога, щеками слушали приятеля внимательно, ловя каждое произносимое им слово. В их глазах Бычок набрал дополнительные баллы.

— А они это… всегда буцкают? — спросил Шуруп.

— А ты как думал?! — захохотал Бычок. — Надо характер иметь!

Девушка собрала салат и молча удалилась, лавируя между занятыми клиентами столиками. Посетителей в кабаке «У Михаила» всегда хватало с избытком. В основном это была братва низшего звена из новой «спортивной» волны и наркоманы, прекрасно знавшие о том, что в районе полуночи «У Михаила» обязательно нарисуется известный в этом городе барыга по кличке Мясо и у него можно будет приобрести дозу за вполне приемлемую цену. Ну и, конечно же, среди этой толпы, как бабочки, пестрили достаточно дешевые и привыкшие к риску проститутки. Местная клиентура вполне могла кинуть любую, поставить «на хор» или устроить «субботник». Поэтому они заметно отличались от своих коллег, работавших, скажем, в том же престижном «Континентале». Однако этот факт не мешал им гордо именовать себя по новой моде индивидуалками, что по сути своей означало работу в одиночку и независимость от других таких же охотниц до мужских кошельков, присутствующих в полумрачном тесном зале «У Михаила». Девушки даже старались делать вид, что незнакомы друг с другом. У регулярно бывавшего здесь Бычка и знавшего лично каждую из путан не только в лицо, но и по профессиональным качествам, подобная конспирация вызывала только пренебрежительную усмешку.

— Ну а чего они от тебя хотели-то? — Рыхлый снова налил себе абсента, а товарищам плеснул недорогой водки. — Трясли насчет этого козла Демина, поди? Колись, Бычок! Ведь было дело?

Герой дня никак не отреагировал на вопрос приятеля. Покручивая в пальцах тонкую трехзубую вилку, Бычок смотрел вслед удаляющейся официантки. Эта девушка была явно из новеньких. Бычок не видел ее прежде.

— Ты че, уснул, брателла?

Бычок встрепенулся. Отложил вилку в сторону и потянулся пальцами к наполненной рюмке.

— Давайте телок снимем — и в баню, — не к месту ляпнул он. — И эту шкурку возьмем.

— Не выйдет, — покачал своей коротко стриженной бесформенной головой Шуруп, неловко пытаясь поддеть с тарелки остатки грибного рагу. — Она не подпишется. Не по этому делу.

Бычок засмеялся:

— Да кто ее спросит? Посадим в машину — и все дела! Бычок, чуть качнувшись, поднялся из-за стола.

— Ладно. Я пойду отолью, а вы закажите еще водяры. Посмеиваясь, Бычок двинулся к выходу. Сейчас он уже выбросил из головы и Гуссейнова, и Вампира, и всю эту неприятную историю. Так устроена жизнь: то ты кого-то прессуешь, то тебя, потом опять ты. Сегодняшний вечер сулил благоприятный расклад.