Забежав в комнату, я уставился на этого заросшего бородой растамана. Он крутил радиоприёмник и дымил через свой странный прибор, слушая радиопомехи.

— Ну ты даёшь, мы только за порог, а ты опять… — пробурчал я.

— Ой, да ладно тебе, я у себя дома, имею право… Да и вообще, я уже на заслуженной пенсии в каком-то богом забытом мире…

— Ага, только запашок твой нравится зомбятине снаружи. Они уже начали подвал кислотой заливать, скоро и дверь сломают.

— Ох, едрын тебя в сраку! И что ж теперь делать-то? — дед вскочил со стула, а потом сел обратно и принялся ещё усердней курить.

— Ты чё, в хлам убиться решил? Умереть весёлым? Эй, дед?

Но тот меня не слушал и втягивал в себя как паровоз.

Я заглянул в коробок, в котором сгорала трава. Её там было немало, но свободного пространства ещё хватало.

Дед наконец оторвался от трубки и достал из ящика на полу пакетик с сушёной травой. Ну как пакетик… Пакет. Такой нормальный целлофановый пакет, в который булка хлеба помещается. И он весь был забит этой дрянью.

Дед высыпал чуть ли не весь пакет в коробок, покрутил какие-то ползунки и прибор загудел как трансформатор.

Затем дед отсоединил колбу с водой от прибора, переключил какой-то тумблер и дым просто повалил из коробка, как из паровоза. После этого старик принялся закрывать вентиляционные решётки смоченными тряпками, оставив только две.

Минут через пять, дым стал уже чёрным, благо не скапливался в бункере, а выходил через оставленные вентканалы.

К моему изумлению, дед достал ещё один пакет травы и, вытряхнув сгоревшую предыдущую, насыпал в прибор новую.

— Ща, минут пять погоди… — сказал он, довольно глядя на выходящий дым.

— Ты чё, мутантов накурить решил?

— Ага, трава забористая, Въетнамская… Мы её килограммами затаривали, на халяву. Думал, барыжить буду, но не моё это, а для себя приберёг… Но друзьяшек грех не угостить.

Спустя четыре минуты дед выключил свой дымогонный аппарат и направился к выходу.

— Ты уверен, что там безопасно? — уточнил я.

— Конечно нет. А ты уверен, что тут безопасно? — спросил он в ответ и разобрал нехитрую баррикаду из небольшой тумбы, стола и пары табуреток.

Мы, затаив дыхание, смотрели на открываемые дедом двери.

К моему удивлению, в подвале никого не было. Хотя дверь на улицу практически полностью была разъедена кислотой.

Осторожно выглянув на улицу я, мягко говоря, обалдел. Самые многочисленные и слаборазвитые зомбаки, вместо того, чтобы наброситься на нас, сейчас валялись где и как попало, глядя в небо или же обнимаясь друг с другом. Двое даже сосались или жрали друг другу лицо.

Бегуны, которые были немного сильнее своих собратьев, держались на ногах, но получалось у них это не очень хорошо. Пошатываясь, они собирались парами или небольшими группками, придерживали друг друга и пытались говорить или петь, завывая и рыча хором. Иногда даже проскакивали отдельные слова, но разобрать их было невозможно. Похоже на какой-то орочий язык.

Больше напоминает компанию пьяных бомжей, во время какой-то эпидемии. Им бы одежду поновее, да хотя бы мою, чтоб не было видно ободранной кожи.

— Это что за съезд Тик-Такеров? — пробубнил Вася.

Проходящий мимо бегун остановился, пристально вглядываясь в лицо моему другу. Я уже хотел было его убить, ожидая нападения. Но тот лишь блеванул Васе под ноги и пошёл дальше.

— Вот что они о тебе думают, — улыбнулся я, не переставая удивляться.

Но больше всех меня поразили Плевуны. Они собрались вокруг выходов вентиляции, из которой всё ещё тянулся дымок. Сели кольцом, кто на корточки, кто на задницу и ладонями направляли к себе выходящий из вытяжки дым, словно вдыхают аромат утреннего кофе.

Ещё они пытались что-то говорить, но в отличие от бегунов, у них это получалось хуже. Виной этому был изменённый голосовой аппарат. Их пасть больше напоминала хобот. А вырывались у них лишь квакающие звуки. Но удивило меня не это… Они пытались передавать друг другу дым, который вдыхали сами, выдыхая его в лицо соседу. Да и над самой вытяжкой пара Плевунов держали грязную клеёнку, задерживая при этом дым.

— Охренеть, да они скоро трубки изобретут, а там и до мокрого дойдёт… — изумился Вася.

— Да-а-а, моя школа, — улыбнулся дед.

Похоже, его уже накрыло.

— Давайте, за дело, — сказал я и направился к самым опасным тварям.

Алиса с Васей замерли в нерешительности.

— А если они включат ответную агрессию? Может, лучше просто уйдём? — сомневался Вася.

— Да не ссы, Васёк. Что эти укурыши могут нам сделать? — сказал я и выстрелил в ближайшего Плевуна из арбалета почти в упор.

Как только я убил первого плевуна, все остальные хипстеры вдруг растеряли свой пофигизм. Медляки начали подниматься с земли, а у плевунов заурчала в брюхе вырабатываемая кислота.

Я закрепил арбалет на поясе и стал собирать сгусток материи.

Реакция накуреных тварей оставляла желать лучшего. Никто из них даже подняться не успел, как я запустил пластину в голову одному из них. Всё же отрезание башки не менее эффективный способ, чем атака по почкам. Проблема только в крепком черепе. Но у этих тварей он не слишком крепкий.

— Саш, создай побольше снарядов, штуки четыре и подпитывай их, сколько сможешь, чтоб не исчезали, — раздался голос Алисы за спиной.

Дед и Вася в это время защищали её от бегунов, которые и бегать-то не могли сейчас.

Я создал небольшой шар, сплюснул, заточил и он тут же вырвался из моих рук в ближайшего плевуна. Я старался подпитывать его энергией, хоть это было и нелегко на расстоянии.

— Ещё создай! — потребовала девушка, дробя моей пластиной всё новые и новые черепа или почки.

— Не могу… Вся концентрация на первом снаряде.

— Тогда брось его и большой сделай.

У меня уже голова начала раскалываться от необходимости сосредотачиваться на той пластине. Когда я перестал это делать, стало значительно легче.

Собрал мысли в кучу и создал шар побольше, сплюснул его до размера блюда, заточил края. И тогда он отправился резать всех и вся. Когда плевунов больше не осталось, Алиса принялась за бегунов.

Но не в силах терпеть накопившуюся головную боль я прекратил поддерживать снаряд. Алиса сначала посмотрела на меня, но видимо, поняв, как трудно мне это далось, передумала задавать вопросы.

— Все ко мне! — крикнула девушка.

Мы собрались вместе, и она активировала ауру. Бегуны, и без того заторможенные, попадая под действие ауры и вовсе превращались в беспомощных овощей. Дед Макс и Вася убивали их в ближнем бою.

За каких-то минут десять мы расправились со всеми более-менее опасными противниками. А потом ещё несколько минут ушло на добивание медляков, которые и вовсе едва двигались.

Дальше последовал самый приятный этап. А точнее, самый противный, но всё равно приятный — сбор трофеев.

У плевунов внутри было по три-четыре камня первого ранга, один-два более крупные — второй ранг и через одного попадались камушки третьего ранга. По словам Алисы, у них можно ещё вырезать желчный пузырь, в нём вырабатывается тот самый токсин, который блокирует восстановление энергии. Но без противогаза и защитного костюма это делать не только противно, но и опасно для здоровья. При поражении свежими парами можно и вовсе заблокировать один или несколько своих умений на несколько дней. А в самых тяжёлых случаях — навсегда. И остаться магическим импотентом.

Ещё можно вырезать печень, для энергетика, но у нас его сейчас достаточно, так что в этом нет необходимости.

В бегунах стандартно встречалось по одному-два камушка первого ранга, хотя у парочки тварей даже попалось по камню второго ранга.

Ну и самая убогая добыча с самых слабых тварей — десяток перворанговых камней из девятнадцати пар почек.

Итого сорок пять камней первого ранга, четырнадцать второго и четыре третьего ранга. Последние, не задумываясь, отдали Алисе. Её навык просто нечто, да и неплохо комбинируется с моим. Вторые ранги разделили на пятерых, правда, Псинке досталось два, вместо трёх и её долю я пока приберегу у себя. Ну и по девять камней первого уровня вышло на каждого из нас.