Но пока что я могла только удерживаться против потока, а Айлия рвалась все сильнее, пока мы обе не оказались позади третьего кресла, и я положила руку на его высокую спинку. На сиденье лежал жезл. Не схватить ли его, когда мы пройдем мимо? А что это мне даст? Такие жезлы Власти были оружием, они управляли лучами, нужными для колдовства, но они также были собственностью только одного владельца жезла. Чего я достигну, если попытаюсь воспользоваться им? Однако этот жезл так резко запечатлелся в моем мозгу, что я поняла, что он имеет для меня какое-то великое значение, о чем я пока не догадывалась.

Теперь мы были на уровне сидения кресла. Я должна взять жезл, пока меня не оттащили, потому что, Айлия снова начала вырываться и скоро мне придется держать ее обеими руками. Я поколебалась секунду, но потом воспользовалась случаем. Резким движением подтащила Айлию к креслу,

Схватив жезл, я чуть не выронила его: он был таким холодным, что обжигал руку, как замерзший металл. Но я все-таки его не выпустила — не могла, потому что он держал меня крепче, чем я его.

В ту же минуту Айлия вырвалась из моей руки и бросилась вперед, затем вдруг споткнулась и упала на колени. Видимо, ее вес освободил какой-то источник в этом месте, потому что вверх брызнула вспышка, и, как в моем сне, появились Врата из световых линий.

— Айлия! — закричала я.

Мой крик ничего не значил для ее околдованного мозга.

Она торопливо поползла на коленях через этот жуткий портал.

Я видела зал за этими Вратами, но Айлия исчезла, как только проползла под аркой. Сжимая жезл, я бросилась за ней, решив, что человеческие жизни больше не должны пропадать из-за недостатка моего внимания или мужества.

Было ощущение разорванности, не боли, а скорее отвратительной дезориентации, потому что я прошла через какое-то пространство, через которое человеческое тело никогда еще не проникало. Затем я покатилась по твердой поверхности и застонала от боли, которую получила в этот короткий промежуток времени — или вне времени.

Я села. У меня кружилась голова. Я услышала стон — не свой — и с трудом огляделась. Рядом с каким-то высоким предметом с криком скорчилась Айлия. Я подползла к ней и подняла ее голову. Глаза ее были закрыты, тело судорожно подрагивало, а голова безостановочно вертелась из стороны в сторону, как у больного в сильном жару. И она все время вскрикивала.

Прижав ее к себе, я оглянулась на Врата и… ничего не увидела.

Я не раз слышала, что мой отец пришел в Эсткарп через подобные Врата. На другой стороне он обнаружил два столба отмечавшие вход со стороны Болот торов. Когда он и моя мать выступили против сил Колдера, те Врата тоже имели отметку в обоих мирах.

Но тут, похоже, вход был где-то в другом месте, потому что я ничего не видела, кроме открытого пространства.

Здесь был день, но пасмурный. В то время как Эскор был одет в снег и лед, по эту сторону исчезнувшей двери было так душно, что я закашлялась и из глаз моих полились слезы. Воздух, казалось, был наполнен невидимым дымом.

Растительности не было, земля и небо были одинаково серые. В песке, казалось, никогда не укоренялось ничего растущего.

В некоторых местах наносы пыли, похожей на золу. Возможно, здесь пронесся большой пожар. Я посмотрела на столб, возле которого скорчилась Айлия.

Он был выше человеческого роста. Не обыкновенный древесный ствол, не каменный палец, а, похоже, металлический, вроде фермы моста или опоры, и весь в оспинах и чешуе, как будто что-то в резком воздухе постепенно разрушало его.

Может быть, он отмечал Врата с этой стороны?

Нет, он стоял слишком далеко от того места, где мы вошли.

Я устроила Айлию на земле, положив ей под голову свой заплечный мешок, затем шатаясь встала и увидела на земли что-то блестящее. Это лежал жезл. Он был такой белый на унылом сером песке, что походил на луч света. Я с трудом наклонилась и подняла его. Его ледяной холод исчез, он теперь был похож на любой другой жезл. Я бережно уложила его в складки моего кушака и затем медленно обернулась в надежде увидеть Врата.

Песок поднимался пепельными дюнами, и все они были настолько одинаковыми, что заблудиться здесь было проще простого, и никаких ориентиров, кроме облупленного столба. Когда, встав перед ним, я посмотрела вдаль, то увидела на некотором расстоянии другой такой же столб, почти на одной линии с первым.

Айлия зашевелилась и приподнялась. Я заторопилась к ней. Глаза ее по-прежнему были пустыми. Она затерялась в какой-то внутренней пустыне. Она встала, придерживаясь за столб, и повернулась в направлении второго, то наклоняя слегка голову, то поворачивая ее в стороны, как будто принюхиваясь к знакомому запаху, а затем уверенно качнулась в сторону второго столба. Я схватила ее за плечо. Она, видимо, не узнала меня, но с удивительной силой вырвалась, вдруг повернулась так резко, что толкнула меня, и я от неожиданности покатилась на песок.

Когда я вскочила на ноги, она уже бежала. Я бросилась за ней, хотя очень не хотела уходить отсюда, не осмотрев это место как следует. Я боялась поверить, что Врата окончательно пропали и у нас нет надежды вернуться.

За вторым столбом стоял третий, и Айлия направилась к нему, но мне казалось, что ее ведут не столбы, а невидимый приказ.

Мы миновали шесть таких столбов, тоже изъеденных, как и первый, и вышли из песчаных дюн в совершенно иное место.

Здесь была высокая пожелтевшая трава.

Линия столбов продолжалась, только теперь они стали выше. Два из них оплавились, и на них висели застывшие капельки металла. Вокруг них была та же трава и какие-то неприятные кусты с пурпурными стеблями и темно-красными волокнами, болтающимися на кончиках листьев: они выглядели плотоядными, и я не имела желания рассмотреть их поближе.

За оплавленными столбами шла дорога. В противоположность столбам, она казалась проложенной совсем недавно. Она была гладкой и тускло-черной. Айлия шагнула к ней и остановилась, покачиваясь, но смотрела она не на дорогу, а вперед.

Наконец я ее догнала и схватила за плечи. На этот раз она не напала на меня. Мне не нравилась эта дорога и я не хотела идти по ней. Пока я стояла в нерешительности, раздался звук, он быстро приближался, как будто что-то неслось к нам на большой скорости. Я навалилась на Айлию и упала вместе с ней на твердую землю, надеясь, что наша темная одежда сольется с серо-коричневой почвой.

Что-то промчалось по дороге с такой скоростью, что нельзя было толком понять, что же это такое. Конечно, это было не животное. У меня осталось впечатление цилиндра, вероятно металлического, который даже не касался поверхности дороги, а скользил на высоте, равной длине моей руки. Oн пролетел и исчез вдали, оставив струю воздуха, поднимавшую пыль.

Интересно, видели они нас или нет? Во всяком случае, те, кто управлял этой машиной, не побеспокоились остановиться.

Впрочем, вряд ли они смогли бы сделать это на такой скорости.

Но как этот цилиндр мог мчаться, не касаясь земли, хотя он явно следовал по дороге? Колдеры делали машины. Может, мы попали в мир колдеров? Если так, то мы в большой опасности, потому что колдеры превращают своих рабов в живых мертвецов, каких человек в здравом уме не может себе даже представить.

В моем мешке было очень мало еды и совсем не было воды, потому что я предполагала путешествовать там, где есть снег или хотя бы реки. А здесь едкая атмосфера и сухое дыхание ветра вызывали жажду, и рот у меня запекся, будто я съела пригоршню золы.

Чтобы сохранить жизнь, нам нужны были пища и вода. Судя по виду местности, мы здесь не найдем ничего такого и, значит, придется рискнуть идти по дороге в том направлении, куда унесся тот цилиндр.

Я протянула руку Айлии, но она уже сама повернулась в ту сторону и пошла по обочине дороги. Я двинулась следом.

Мы увидели это издалека. Когда я видела башни Эс-Касла и неизвестную цитадель на восточном мысе, я удивлялась великой работе человеческих рук. Но нельзя было поверить, что увиденное нами сейчас сделано человеком. Башни — если это были башни — поднимались к облакам, а внизу было совсем немного строений. От башни к башне тянулись кружевные пути, будто строители вели дорогу высоко в небе. Все это было такого же серо-коричневого цвета, как и земля. Башни как бы выросли сами благодаря какой-то фантастической культивации. Однако у них был металлический блеск.