А что тут думать. Просто замечательная мысль. Оказывается, в этой стране есть хотя бы ещё один умный человек. Как его фамилия? Цыгане они и в Испании есть и во Франции. Эсмеральда же цыганка? Стоп. Как там эта опера называется про испанскую цыганку. Кармен? А ведь и вы, Пётр Миронович, не дурак. А как ту диву звали ёперную, что Вику обломала в Свердловске. Пошлём и её. Пусть цыганскую песню споёт. На котором она языке? На испанском? На итальянском? Да, пофиг. Если что, переведём.

Вот вроде министр целый, а приходится всё самому делать. Валентина Николаевна Левко даже «возражать» пыталась. У неё гастроли в Ленинграде, а потом в Стокгольме. «Может кого другого поискаете»?

— А вы, барышня, соображаете, с кем разговариваете? — оторвались от реальности в своих «Больших и Малых Академических театрах», — Завтра жду на репетиции.

Пришла. И Сличенко пришёл и пятьдесят цыган всех полов и возрастов с собой привёл. Тушите свет. Не надо «весь список». Пять — шесть человек. И шоб плясали. Нда! Выбор не из лёгких. Получилось семь. Без Сличенко. И того десять. Два Бочо! Детёныши! Такого гопака дают. Держись Куба! А костюмер? А гримёр? Двенадцать. И пойди, поспорь. Это не дива Левко, не берут под козырёк. Спорят. Ругаются. Кричат на бедного министра. Да, хай будет!

Определись с составом. Опять звонок Громыко.

— Товарищ Тишков, мы решили, что уж раз довезли этот ваш «поезд искусств» до Гаваны, то там и Мехико не очень далеко.

— Да?

— Уверяю вас. Вот карта передо мной лежит. Сейчас мой заместитель прорабатывает вопрос о гастролях артистов после кубы в Мехико и Гвадалахару. Предупредите товарищей.

— Как скажите, товарищ министр.

И тут нарисовал Эндрю Олдем. И не по телефону, а живьём. Вот почему им к нам запросто, а нам к ним по партийным спискам?

— Как карашо! После Мехико устроим гастроли «Крыльям родины» в Лос Анжелесе. На разогреве у Роллинг Стоунз. Чуть не совпадает по дате. Нельзя в Мексике побыть на недельку подольше? А я договорюсь с Миком Джаггером.

В ЛОС АНЖЕЛЕСЕ! С испанскими песнями?

— Но ведь у вас найдётся пять штук на английском, больше и не надо. На разогреве же.

У, сволочь английская! На разогреве?! Разогреем! Мало не покажется. Градусов до 100 подогреем. Или при скольки там вода кипит в городе ангелочков. Анекдот вспомнился. Вода кипит при 100 градусах, а 90 градусов — это прямой угол…

При какой температуре кипит прямой угол… забыли…

Так вот. Прямой угол в воде не кипит…

— Хорошо, Андрюха. Сейчас позвоню Громыко. Это наш министр иностранных дел.

— Все знать. Мистер «нет». Карашо.

Громыко завис.

— Карашо. Подберём ещё пару городов в Мексике. Готовьтесь. И не опозорьте страну.

И вот самолёт грузно и нехотя, чуть подпрыгнув, оторвался от нашей Советской земли. Полетели «Птенцы» курлыкать.

Карошо? Посмотрим.

Плотник напивается в доску. Сапожник в стельку. Химик до выпадения в осадок. Физичка — до потери сопротивления.

Вопрос: А мент? А мент напивается в то, что его жена надевает раз в году, да и то на ходу.

Отгадывайте!

За этот неполный месяц столько всего произошло, что и году бы не стыдно было. Из главных событий было, без сомнения, посещение нашей великой Родины капиталистом бароном Марселем Биком. И лучшее в визите брутального француза было то, что приехал он не один. Привёз с собой заказ. Пётр гордый ходил. Теперь он не просто коми, и даже не просто министр. Теперь он работорговец. Нет, не то слово. Рабопокупатель. Тьфу. Коряво как-то. О! Рабовладелец. Не такой известный как Робинзон Крузо, но всё же. Бик привёз двух рабов. Штелле одного заказывал, а получил двоих. Второго на сдачу дали.

Если же серьёзно, то Пётр не забыл обещания данное им высоким спортивным боссам и команду по хоккею на траве решил создать. Тем более что и создавать ничего не надо. Зимой «Труд» и Динамо Краснотурьинск будут играть в хоккей с мячом на льду, а летом на траве. В покинутой им реальности так почти все хоккейнотравяные команды и были созданы.

Есть ли различия между этими видами спорта? Как не быть? Форма другая. Форму Бик тоже завёз. Даже четыре. Для Динамо, для Труда и для них же, но парадную. Со всеми прочими нужностями. Клюшки, мячики, бутсы, вратарская экипировка. Только мячики — это хорошо, однако не главное. Главное — тренер. И ведь нужен хороший. Но и не Дик Адвокат. Подешевле. И где такие водятся? Правильно, в Индии. Есть ещё в Пакистане, но для СССР этих лет не вариант. Всё это Пётр Марселю чуть меньше месяца назад по телефону озвучил.

— Нужьно куплять кароший тринер? Индус?

— Самый кароший, — подтвердил Тишков.

— Льядно. Деньга из твой счёт? — вот ведь акула эдакая.

— Конечно.

— Ти на ньём будешь деньяга зароботать?

— Нет. Я меценат.

— Карош. Я тьожа меценат. Бьюдет лучший индус. Деньгья пополам.

— Спасибо, конечно, Марсель, но тебе это зачем? — не понял Пётр.

— Я друг. Ты друг. Я на тебья много миллион заработать. Подьярок.

Вот так и купили одного из лучших тренеров Индии по хоккею на траве. На пять лет. За смешные деньги. Не Адвокат. Но по достижениям в три раза круче. Три золота олимпиад и одно серебро. Так ещё и бонус. Удхам Сингх Кулар привёз сына. Одного из лучших нападающих молодёжной сборной Индии. Сейчас уже оба в Краснотурьинске. Свирепствуют. Пётр, когда их увидел, то некоторые свои штампы переосмыслил. Индусов у нас представляют маленькими, щупленькими, чёрненькими. Эти были другие. В обоих роста не меньше, чем в Петре, то есть метр семьдесят восемь. Не Шварценеггера, но мускулатура очень рельефна. И рыжие. Какой-нибудь джентельмен поучаствовал в генотипе.

Везти иностранцев без документов в Краснотурьинск проблемка. Поступили просто. Пётр позвонил «лучшему другу» Цвигуну и через день оба Кулара были уже советскими гражданами и работниками общества «Динамо». А всё ругают страну. Чиновников ругают. Не подстелешь — не поедешь. А если корочку генерал-полковника КГБ подстелить? Умеют ведь быстро и качественно работать. Стесняются показывать. Скромные, ещё захвалят.

Как зам Семичастного другом стал? Легко. Два платья жене. Одно в стиле Милитари, второе вечернее на приёмы ходить. В Кремль! Да, и в Кремль тоже. Когда там день чекиста?

Платья по карякам Маши-Вики и по красивым эскизам Штелле скроил и сшил новый костюмер большого театра Димка Габанов с погонялом Дольче Габана. Так его заставлял вышивать на подолах платьев Пётр. Как подпись автора на картине. А то лейблы всякие. Не пойдём на поводу у загнивающих.

Сами загниём. Плюсом к платьям двое туфелек и одни берцы. Мастерская в Краснотурьинске эту продукцию уже освоила. Десятками в месяц шили. Понятно и генерала не обделили. Сшили летние брюки с фельдипопсой рубахой. Сёма, правда, не модельной внешности, так хорошего человека, чем больше … тем больше.

Не ограничились этой мелочью. Пётр «уговорил» Цвигуна написать предисловие к своей книге и сам написал хвалебное предисловие к переиздаваемой книге генерала — «Невидимый фронт», вышедшей в прошлом году в Баку. Кто решил переиздать. Естественно редакция «Молодая гвардия». А кто ей подсказал такой разумный шаг шагнуть. Друг.

А друг Сёма в долгу не остался. И через свояка пробил помилование для Судоплатова. Семичастный не возражал, а Щёлоков на амбразуру не лёг. Не тот случай. Старый, смертельно больной человек, ослепший на один глаз. Пусть покоптит месяцок небо на воле. Сейчас отправлен в ведомственный санаторий КГБ в Крым. Пётр перед отъездом его снабдил одеждой из 200 секции ГУМА, продуктовым пайком и надеждой, что генерал-лейтенант нужен ему как воздух для одного очень важного дела.

— Министра культуры Америки порешить? — Вот как догадался?

— А у них есть, Павел Анатольевич?

— Ты же министр, тебе видней, — похудел во Владимире. Битый на вид. А взгляд не битый. Взгляд — недобитый. Тот ещё инвалид.