– И вы туда же?! Запомните оба: горный воздух пошел мне на пользу! Так что перестаньте обращаться со мной как вазой из севрского фарфора и позвольте мне пойти поцеловать тетушку Амели!

– Тебе не придется далеко идти, – ответила маркиза, протягивая к нему руки. – Счастлива видеть, что тебе и в самом деле намного лучше, – констатировала она, целуя племянника.

– Вы знаете, почему Ланглуа вызвал нас так поспешно и в такой ультимативной форме?

– К несчастью, да… Это катастрофа. Только что нашли тело твоего тестя!

Комиссар по очереди взглянул на четырех человек, не сводивших с него глаз.

– Зрелище не слишком приятное. Лицо было раздавлено, как будто по нему прошлись катком. Ногти на руках вырваны, на кистях следы ожогов. Но у него ничего не украли, хотя одни только золотые часы стоят целое состояние.

– Вы полагаете, его пытали? – упавшим голосом спросил Альдо.

– Это возможно, если хотели заставить его что-то сказать… Правда, я даже не представляю, что именно. Кроме того, море тоже сделало свое дело…

– Где его нашли?

– Около Дьеппа, у подножия скалы в Бивиле…

– Это довольно далеко от Англии, не так ли? – удивилась План-Крепэн.

– Вы бы предпочли Кале? И разве он не мог прибыть на пароме? По мнению нашего судебного медика, он провел в воде не слишком много времени. Его, должно быть, привезли поближе к берегу, чтобы быть уверенными в том, что он окажется в нужном месте. А теперь, Морозини, я должен задать вам очень болезненный вопрос, и именно поэтому я вызвал вас обоих. Согласитесь ли вы опознать тело? Оно в таком виде, что мы не можем подвергать такому испытанию его дочь…

– Об этом не может быть и речи. Я готов!

– Мы готовы! – негромко поправил друга Адальбер. – В этом деле, как и в нескольких других, мы с Морозини связаны!

– Тогда завтра, в одиннадцать утра, в морге. А теперь расскажите мне о ваших приключениях и о том, как вы оказались в Лугано, хотя должны были только съездить в Цюрих и вернуться?

– К чему этот угрожающий тон? – вздохнул Альдо. – То, что мы узнали, должно доставить вам удовольствие. Рассказывай, Адальбер.

Тот повиновался, и, по мере того, как продолжалось его повествование, озабоченное лицо полицейского постепенно смягчалось, пока он не разразился смехом. Ему вторила госпожа де Соммьер. Только Мари-Анжелина запротестовала:

– Вы хотите сказать, что этот старый безумец осмеливается изображать нашу маркизу? Это недопустимо!

– Скорее, его вдохновила манера одеваться тетушки Амели, – Адальбер поспешил успокоить страсти, – так как ему нужно было спрятать свои ступни и кисти. А шляпы с вуалью скрывают лицо, которое он побрил и слегка подкрашивает… Добавьте к этому седой парик, и вы получите весьма достойный вид!

– Он всегда будет похож на старую черепаху и…

– Хватит, План-Крепэн! Если комиссар не возражает, то я не вижу причин поступать иначе! Юбер выглядит как древняя, слегка ненормальная американка?

– Именно так!

– Тогда поаплодируем ему! Хочу добавить, что я дорого бы отдала, только бы увидеть Юбера в его оборках!

– Я тоже, – Пьер Ланглуа встал, склонился к руке хозяйки дома, – и, если бы ситуация не была столько драматической, я бы действительно был доволен. Вам, господа, остается только передать мне план с указанием местоположения обеих вилл и деталями окрестностей. Вы принесете мне его завтра! Я рассчитываю послать туда двух моих сотрудников, которые говорят по-итальянски. Соважоль превратится в приличного слугу, а Дюрталь, внешне более похожий на буржуа, поселится в ближайшем отеле, будет изображать туриста и поддерживать связь со мной. При необходимости я отправлюсь туда сам…

– Вы что-нибудь выяснили о Гаспаре Гринделе? – спросил Морозини.

– Пока ничего. Он вернулся к работе в банке, внешне живет обычной жизнью. Разумеется, за ним следят! До завтра, господа!

На площади Мазас на берегу Сены стояло^[3] кирпичное здание Института судебно-медицинской экспертизы. Одна из стен, почти глухая, спускалась к берегу реки, а потом поднималась почти до уровня шоссе, оставляя около Аустерлицкого моста достаточно большое пространство, засаженное деревьями. Альдо здесь никогда не бывал, и, когда Адальбер поставил машину на стоянку, он не смог сдержать неприятную дрожь, появившуюся при мысли о том, какое испытание ему предстоит. Ланглуа не пожалел красок, описывая труп. Но это было необходимо, если верить пословице «кто предупрежден, тот вооружен».

– Нас ждет не слишком приятная процедура! – глухо заметил Адальбер и откашлялся. И это немного успокоило Альдо.

– Ты тоже боишься? Но…

– Только не говори о моем ремесле! Между высохшей и совершенно чистой мумией и «свежим» трупом друга огромная разница… Пусть сначала эти уедут!

Действительно, перед высокой двойной дверью стоял катафалк в окружении нескольких человек в трауре, ожидая, пока служащие похоронного бюро вынесут гроб. Мужчины как раз сняли шляпы, когда рядом с их автомобилем остановилась машина Ланглуа. Он тоже не двинулся с места, пока кортеж не тронулся в путь.

– Теперь идем! – позвал он, бросив короткий взгляд на Морозини. Тот сухо хмыкнул:

– Не бойтесь, я не собираюсь падать в обморок!

Но он уже не был настолько в этом уверен, когда спустя пару минут служащий открыл перед ними дверь в зал, где сильно пахло формалином. Там, возле стола, накрытого белой простыней, под которой угадывались очертания тела, их уже ждал патологоанатом доктор Луи, мужчина среднего роста, с тонким и умным лицом. Его внимательный взгляд на мгновение задержался на лице Морозини:

– Я надеюсь, вы их предупредили, комиссар?

– Естественно. Начинайте!

Врач и его ассистент с двух сторон взялись за углы простыни и спустили ее до колен, не сдвинув кусок ткани, стыдливо прикрывающий живот.

Отчаянно борясь с желанием закрыть глаза, Альдо вонзил ногти в ладони и заставил себя посмотреть на то, что чья-то ненависть сделала с одним из самых замечательных людей, которых он когда-либо знал. За спиной Морозини слышал прерывистое дыхание Адальбера, но не обернулся, не двинулся, не моргнул. Напротив, он стал изучать это тело, тщательно вымытое, и у него появилось странное ощущение…

– Вы его узнаете? – спросил доктор Луи.

– Я не знаю… Что-то не так…

– Это понятно, – вмешался Ланглуа. – Он ужасно изуродован…

– Несомненно! Но что-то мне подсказывает, что это не он… Это не может быть он! И не спрашивайте меня почему!

И с этими словами Альдо отвернулся, чтобы одним глотком выпить маленький стаканчик рома, который ему протянул патологоанатом.

– У меня такое же ощущение, – пробормотал Адальбер. – Возможно, все дело в его руках. С ними так обошлись, что на них не осталось кожи. Отпечатки пальцев снять невозможно!

– Когда кого-то пытают, его так близко не разглядывают! – бросил мужчина, чьего появления никто не заметил. – Дайте мне посмотреть! Я знал его лучше вас, потому что он был моим дядей!

– Что вы здесь делаете, господин Гриндель? Я вас не приглашал!

– Вместо вас это сделали утренние газеты, комиссар. Я немедленно приехал! Здравствуйте, господа! Вы как будто не в своей тарелке, кузен?

Охваченный гневом, Альдо сразу пришел в себя. С презрительной складкой в уголке рта он ответил:

– Странно, что вас это удивляет! Вы сделали все необходимое, чтобы я вообще перестал существовать!

– Что это значит?

– Неужели вам действительно нужны объяснения? – поинтересовался Альдо, сжимая кулаки и уже готовый ударить.

Ланглуа это почувствовал и сразу же вмешался:

– Спокойно! Все решится в свое время, но здесь не место для подобных выяснений! А вы, раз уж вы сюда явились, просто посмотрите на это тело и соблаговолите сказать нам, действительно ли это ваш дядя.

– В противоположность тому, что думают эти господа? Я признаю, что на первый взгляд это не очевидно. Нужно было действительно его ненавидеть, чтобы сотворить с ним такое, – добавил он, склоняя без видимого отвращения свое крупное тело над ужасающим трупом.