– Но была ночь! Как вы могли видеть?

– Было видно почти как днем! Власти, по чьему приказу осадили замок, действовали не в темноте, и не забывайте о пожаре!

– Так вы видели того, кто ждал Лизу?

– Да, видел, но вот сказать, кто это был… Высокий мужчина, в длинном черном или темно-синем плаще и в фуражке такого же цвета, которая помешала мне рассмотреть цвет его волос. Вот и все…

– Есть одна деталь, которая меня беспокоит, – прервала его План-Крепэн. – Чтобы приехать в Круа-От, незнакомец должен был знать, куда везли Лизу…

– Тогда он должен был быть членом банды, а это совершенно невозможно, – запротестовал Адальбер.

– Позвольте мне закончить! Либо ему удалось последовать за ней. А это мне кажется чертовски рискованным, учитывая обычные требования похитителей… Он бы подверг ее жизнь опасности, не говоря уже о жизни пленников…

– Лиза рисковала! Она могла не выйти оттуда живой! – в ужасе добавила маркиза.

– В любом случае, никто не должен был выйти оттуда живым, – заверил ее Адальбер. – Даже храбрый Уишбоун, который помог Торелли уехать из Англии и вернуться в замок. Если бы вы нашли их так, как мы с профессором, у вас бы не было никаких сомнений. Они были связаны, словно колбасы, посреди комнаты, воняющей бензином!

Госпожа де Соммьер задумчиво пробормотала:

– …И все же Лиза должна была знать, что Альдо будет там! Как вам показалось: когда она вышла из замка, сомневалась ли она в своих намерениях?

– Ни минуты! Она сразу побежала к незнакомцу. Но… постойте-ка, я только что вспомнил… Машина стояла лицом к нам, и она два раза мигнула фарами… Значит, Лиза знала, что автомобиль будет там! Это был условный сигнал! – закончил неожиданно помрачневший Адальбер. – Остается только выяснить, кто это был.

– А если это был знаменитый кузен Гаспар, с детства влюбленный в Лизу, который всей душой ненавидит Альдо? Если я не ошибаюсь, то он управляет парижским филиалом банка Кледермана… Это хотя бы объясняет то, что Лиза направилась к нему, ускользнув из этого ада… – предположила План-Крепэн. – Жест спонтанной нежности!

– Их поцелуй, пусть и короткий, не показался мне братским!

– Но это не значит, что мужчина ее любовник! – возмутилась План-Крепэн. – Если Лиза знала, что Альдо бежит за ней, она просто доставила себе удовольствие и отплатила ему той же монетой. Он это заслужил! Вы полагаете, что Лизе понравилось видеть рядом с Альдо Полину? На ее месте я бы выцарапала глаза им обоим.

– И это говорит добрая христианка! – воскликнула маркиза. – Когда вы отправитесь на исповедь в нашу церковь Святого Августина, вы сможете рассказать вашему духовнику много интересного. Как бы там ни было, вернемся к замку! Адальбер, вы слышали, как Альдо звал свою жену? И она не замедлила шаг?

– Именно так. И поцелуй был коротким. Они уехали через несколько секунд…

– А Лиза могла слышать выстрел?

– Не могу вам сказать. Мотор уже работал, когда она подошла к незнакомцу. Когда раздался выстрел, автомобиль уже отъехал, но его еще было видно… О нет, я просто больше ничего не знаю! Смилуйтесь, Мари-Анжелина, оставим эту тему хотя бы на время! Я понимаю, что вы изо всех сил защищаете Лизу, но давайте мы с вами поговорим об этом потом, когда мы будем уверены, что Альдо выживет… и не останется инвалидом! – Адальбер неожиданно рассердился. – Я и так корю себя за свое отношение к нему, не усугубляйте мое чувство вины!

Он вскочил с кресла и направился к двери.

– Куда это вы отправились?

– Посмотреть, проснулась ли Полина. И хочу узнать, как она себя чувствует! Потому что ей тоже досталось с лихвой, хотя вы и считаете, что она это заслужила!

Дверь за ним захлопнулась, заставив обеих дам замолчать. Лишь старая дева возмущенно охнула. После короткой паузы госпожа де Соммьер тихонько кашлянула.

– Каким бы ни было ваше мнение, я бы скорее согласилась с Адальбером, План-Крепэн! И вместо того, чтобы проклинать, вы бы лучше помолились за то, чтобы Альдо вернулся к нам не только живым, но и абсолютно здоровым! Что касается убийцы, то вы можете не сомневаться: Адальбер перевернет небо и землю, чтобы его найти!

– И я ему помогу, черт побери!

Госпожа де Соммьер обреченно вздохнула и закрыла глаза. Она вдруг почувствовала себя невероятно старой…

– По одному! Не больше трех минут и ни одного слова! – приказала медсестра Вернон, преграждая вход в палату раненого. – Кто зайдет первым?

– Я! – решительно заявила госпожа де Соммьер.

И она вошла.

Забинтованная голова, закрытые веки, землистый цвет лица, бесцветные губы: Альдо выглядел неважно, и старая дама проглотила слезы, но сочла более предусмотрительным сесть. Потом она нагнулась и нежно дотронулась до длинной руки, лежавшей на кровати, борясь с желанием взять ее в свои ладони и согреть… Пальцы Альдо и в самом деле были едва теплыми… Но раненый, должно быть, почувствовал ее присутствие и неожиданно открыл глаза.

– Тетушка… Амели… – выдохнул он с подобием улыбки.

– Тсс! Ты не должен говорить!

Госпожа де Соммьер была готова запеть от радости. На этот раз она взяла руку племянника, поцеловала ее и опустила на постель. Отведенные ей три минуты уже истекли, она встала и вышла, не чувствуя, как слезы заливают ее лицо.

– Мы плачем? – простонала Мари-Анжелина. – Положение настолько отчаянное?

– О нет! Это от радости. Альдо меня узнал!

А в палату уже вошел Адальбер. Спустя две минуты он вернулся с сияющим лицом избранного, который узрел Господа:

– Альдо назвал меня «старым пнем»! – в экстазе выдохнул он. – Он здоров!

– Пока еще нет! – поправил его доктор Лермитт, только что подошедший к ним. – Но я совершенно уверен, что можно предсказать полное выздоровление. При условии, что вы не будете торопить события! Ему необходим отдых… Только не в шезлонге, сплетничая с рассвета до заката или дольше! Поэтому для начала я его оставлю на две недели здесь. Потом пациент сможет вернуться в Париж в карете «Скорой помощи». Я знаю, что он живет в Венеции, – быстро добавил врач, увидев, что Адальбер уже открыл рот, – но такое долгое путешествие не для него. И в Париже ему будет необходимо место, где много воздуха…

– Если вас устроит парк Монсо, то я живу там в особняке, – произнесла госпожа де Соммьер. – У меня Альдо чувствует себя как дома. Но, говоря о Венеции, когда вы планируете…

– Вернуть его на родину? Не раньше, чем через три месяца! Я знаю, о чем вы думаете, – заметил Лермитт, увидев, как Адальбер почесал голову. – Полиция захочет его допросить?

– Вы правы, я подумал об этом.

– Я объяснился с комиссаром Дежарденом из Шинона. Так как мой пациент был пленником и не представлял, где он находится, его показания не столь существенны. Будьте уверены, что я его не оставлю! И, наконец, ни один журналист не переступит порог его палаты. Ее будут охранять днем и ночью!

Сказав это, доктор вежливо поклонился дамам, пожал руку Адальберу и ушел следом за интерном, который сопровождал его.

– Что ж, значит, нам придется обосноваться здесь на две недели. Мы могли оказаться в куда менее приятном месте! – с некоторым удовлетворением констатировала маркиза. – Я всегда любила Турень…

– И королевский сад… – эхом отозвалась Мари-Анжелина.

– Тем лучше! – резюмировал Адальбер. – А пока я повезу вас в Шинон, чтобы навестить…

– Руины старого замка? Обожаю! И, может быть, мы посмотрим на то, что осталось от Круа-От?

– Для начала мы заглянем в полицейский комиссариат! Я обещал сегодня там побывать. Есть вопросы, на которые придется ответить…

– Вы же были с этим старым сумасшедшим Юбером, он наверняка поспешил рассказать о ваших приключениях, не так ли? – пробормотала маркиза.

– Несомненно, но Дежардену необходимо выслушать и меня. И должен вам признаться, что я был бы рад узнать, что удалось найти драгоценности Борджиа, подлинные или фальшивые! Они не могли бесследно исчезнуть…

Погода неожиданно улучшилась, стало значительно теплее. Адальбер опустил крышу своего авто, чтобы пассажирки могли насладиться местами, где приближение весны всегда чувствовалось раньше, чем где бы то ни было еще… Прогулка была очаровательной, но блаженному состоянию пришел конец, как только они оказались в комиссариате, где раздавался раскатистый голос профессора: