Резко поднявшись, возмущенная маркиза ушла в ванную комнату, потрясая тростью, и заперлась там. Возможно, именно для того, чтобы избежать соблазна сломать ее о спину дерзкой родственницы крестоносцев…
Если Мари-Анжелина и удивилась такому проявлению негодования своей кузины и покровительницы, саму тетушку Амели собственная несдержанность изумила еще больше. Хлопнув дверью, она уселась на край ванны. Какая нелепость! С чего вдруг она отреагировала в стиле бульварных пьесок? Разумеется, План-Крепэн повела себя не совсем должным образом, отдав ей приказ… или что-то в этом роде, но повод был совершенно смехотворный! Так в чем же дело?
Возможно, причиной тому этот последний год, когда ее вселенная начала вращаться в обратную сторону. Сначала появился техасский миллиардер, жаждущий найти великолепную, но приносящую несчастье химеру Борджиа ради прекрасных глаз певицы столь же талантливой, сколь и ядовитой. Потом приехали Белмонты и особенно Полина, влюбленная в Альдо сильнее, чем когда-либо, и пробудившая в нем ответное пламя. Затем их ночь в Восточном экспрессе, за которой последовало похищение, сначала ее, потом его… И раз уж речь зашла о любви, то к этому придется добавить и безумную страсть Адальбера к уже упомянутой певице, которая довела его почти до самоубийства. И венец всему – драма в Круа-От, откуда Альдо сумел выбраться только для того, чтобы увидеть, как его жена бросилась в объятия кузена Гринделя, и получить пулю в голову…
И ничего не устроилось, совсем наоборот! Лиза оказалась на грани безумия из-за врачей сомнительной клиники и испытывает в отношении мужа маниакальную злобу, которую подогревает ее кузен, в котором она упорно продолжает видеть своего рода архангела. И наконец исчезновение и смерть ее отца, банкира Кледермана, которого с помпой похоронили… лишь для того, чтобы практически сразу же выяснить, что это вовсе не он… Зато исчезновение его уникальной коллекции драгоценностей оказалось совсем даже не шуткой! А тут еще – вот она вишенка на торте! – ее План-Крепэн купается во всей этой неразберихе словно утка в луже, радостно позабыв о том, что она как будто была влюблена в Адальбера, и все ради того, чтобы кокетничать с этим швейцарским асом восстановительной хирургии, которому она явно пришлась по вкусу! И теперь она думает о том, чтобы практически взломать квартиру кузена Лизы!
– Пожалуй, я все-таки слишком стара для такой суматошной жизни! – вздохнула госпожа де Соммьер, встала и подошла к зеркалу, висевшему над умывальником, чтобы посмотреть на свое отражение. – Наверное, пришла пора подумать о том, чтобы вернуться к добрым старым привычкам! Разумеется, при условии, что события и люди снова будут вести себя нормально!
Но маркиза не только не нашла у себя ни одной новой морщинки, ни одного нового седого волоса, но ее глаза, в которых все еще вспыхивали искорки гнева, вдруг показались ей зеленее обычного. Она как будто увидела, что ее отражение раздваивается, и услышала голос:
– Добрые старые привычки? Поездки на воды в Виши якобы для того, чтобы полечить печень, которая у тебя из железобетона? Пребывание во дворцах в теплых краях, чтобы погреть кости, которые действительно не первой молодости, но ведут себя вполне прилично, лишь изредка доставляя неудобства? Отдых в семейных замках, к примеру, у кузины Приска или где-то еще? Да, конечно… но при условии, что туда же переедет цирк Морозини – Видаль-Пеликорн в полном составе и в рабочем состоянии! Мне продолжить?
– Нет! Но случилось столько неприятностей!
– За исключением смерти все остальное поправимо! Так что позволь План-Крепэн оседлать своего боевого коня! До сего времени она отлично делала свое дело!
Закончив, таким образом, спор с самой собой, госпожа де Соммьер включила воду, чтобы наполнить ванну, думая, что оскорбленная План-Крепэн удалилась в свой шатер подобно Ахиллу, чтобы там переживать враждебную выходку своей покровительницы. К немалому удивлению маркизы она нашла свою компаньонку сидящей на постели и тихо плачущей…
Это было поистине неожиданное зрелище, потому что старая дева плакала крайне редко! Госпожа де Соммьер была тронута. Она села с ней рядом и обняла ее за плечи:
– Будет вам, План-Крепэн! Вы же не станете хныкать из-за того, что я была несколько резка с вами? Это все потому, что я огорчена из-за тех, кого Лиза называет… или, вернее, называла «бандой Морозини». Мне не хочется, чтобы вы очертя голову бросались в… рискованную авантюру! Я знаю, вы мне скажете, что «кто не рискует, тот не пьет шампанского»… Но, вполне вероятно, у нас совсем мало времени! Так что отправляйтесь в ваш крестовый поход вместе с кухаркой княгини Дамиани! Вы планируете заняться этим завтра?
Мари-Анжелина высморкалась, втянула воздух носом и произнесла:
– Это было бы лучше всего, не правда ли? Надо…
– Вы уже обо всем мне рассказали! Я лишь предупреждаю вас: если вы не вернетесь к семи часам вечера, я позвоню Ланглуа! А теперь идите и пришлите мне Луизу! – закончила маркиза и шлепнула План-Крепэн по макушке…
Когда на другое утро они встретились на шестичасовой мессе, Мари-Анжелина со знанием дела оценила план, придуманный Евгенией Генон, потому что он был прост и ему благоприятствовали обстоятельства: княгиня Дамиани уезжала на несколько дней с визитом в замок подруги. С ней отправлялись только ее горничная и шофер, а у Евгении появлялось свободное время. Она собиралась им воспользоваться, чтобы поболтать с консьержкой из дома номер 10 Элоди Браншю, уважаемой супругой полицейского, у которой была только одна слабость – любовь к сладкому и, в частности, к сладкому пирогу с миндальным кремом и шоколадом, который мастерски готовила Евгения Генон.
– Я приготовлю пирог сегодня утром и отнесу его госпоже Браншю в четыре часа, чтобы вместе попробовать его за чашечкой чая, который она обязательно мне предложит. Так что вам, в сущности, нужно?
– Войти в здание и выйти из него незамеченной. Вот только…
– … железную калитку можно открыть лишь изнутри и из квартиры консьержки, которая хорошо несет свою службу, под стать супругу! Настоящий цербер! Но вы, мадемуазель, не сомневайтесь: как только я войду, я прикрою калитку, но не закрою ее до конца. А у госпожи Браншю я сяду так, чтобы она ничего не видела из своей комнатки. У вас будет примерно час или полтора. Этого вам хватит?
– Думаю, да… А если кто-нибудь войдет в здание или выйдет из него за это время?
– Меня бы это удивило! Дама-индианка, занимающая два этажа со своей многочисленной прислугой, в Англии. Что же касается старого генерала с пятого этажа, то он никогда не выходит. Его интересуют только книги и оловянные солдатики. Вот только вы не сможете воспользоваться лифтом, который ужасно громыхает! И потом главная лестница слишком хорошо видна из привратницкой!
– Я поднимусь по черной лестнице. Как мне благодарить вас, госпожа Генон!
– Вот еще! Это совершенно естественно. Вы знаете, этого Гринделя никто не жалует в нашем квартале, кроме консьержки. Одному богу известно, почему она находит в нем лишь достоинства!
– Даже так?
– Вы не представляете! Но я вот о чем думаю… Как вы войдете в его квартиру? О, простите, я не хотела быть нескромной!
– Пустяки! Видите ли, именно поэтому я и собираюсь подняться по черной лестнице.
– Хотите войти через грузовой лифт?
– Ни в коем случае! Я не жалуюсь на свои ноги, и меня не пугает подъем на шестой этаж… И дверь в кухню всегда легче открыть, чем любую другую!
Это было истинной правдой, тем более что Адальбер по возвращении из Египта дал Мари-Анжелине несколько уроков по открыванию замков и даже подарил очень удобную отмычку! Только доброй Евгении знать об этом было необязательно! Она отблагодарит ее маленьким презентом и рассказом о своем приключении, разумеется, приукрашенным.
В тот же день после обеда Мари-Анжелина сидела на скамейке в тени каштана на нечетной стороне авеню Мессины и исподтишка наблюдала за противоположным тротуаром, делая вид, что читает книгу. Если бы ее спросили, о чем она, старая дева не смогла бы ответить, настолько сильно билось у нее сердце.
