— Тебе с грибами или… — дверь в комнату открылась, и Антон, опешив, замолчал.

Рада покраснела и убрала сорочку за спину. Еще хорошо, что она так приложила, не стала мерить.

— Это что вообще такое? — спросил Антон.

— Тебе какое дело! — взвилась Рада, справившись с испугом и смущением. — Стучаться надо. Какого черта ты сюда пришел?

— Спросить про пиццу, мы с Денисом…. Он же кричал тебе! Я откуда знал, чем ты здесь занимаешься?

— Я не маленькая девочка, в конце концов. И у меня может быть своя личная жизнь, так что…

— Ах, личная жизнь. Ясно. Значит это все не просто так, да? Значит вот это, — Антон провел рукой по воздуху, изображая пеньюар, — имеет свою четкую цель.

— А если и так? — Рада прищурилась. — Тебе-то что с этого?

— И кто он? Кому ты собралась себя вот так бесстыдно предлагать?

— Бесстыдно?! Значит, твоя Лидочка может носить что угодно и как угодно, а я мне прикажешь подыхать синим чулком? Или ждать, что какой-нибудь мужчина будет в восторге от моей пижамы?

Тоха молчал, только красные уши и перекатывающиеся желваки выдавали его недовольство.

— Ну уж нет, не дождешься, — продолжала Рада. — Знаешь, что? Ты сам когда-то дал мне ясно понять, что я далека от твоего идеала женщины. Так вот, я решила исправиться. И заруби себе на носу, что теперь я другая. И привыкай стучаться в мою комнату, потому что как бы тебе не наткнуться здесь в следующий раз на мужчину.

— Решила мне отомстить?

Она рассмеялась.

— Тебе? Ты слишком много о себе думаешь. Я действительно встретила человека.

Антон пристально посмотрел ей в глаза. И через мгновение сказал ничего не выражающим тоном:

— Ты пиццу будешь с грибами или какую-нибудь мясную?

— С ветчиной.

Он кивнул, развернулся и вышел.

На следующий день Рада проснулась от какого-то тяжелого сна и увидела, что комната залита солнцем. Выглянула в окно — город был еще зеленым, люди шли в легкой одежде, без курток, небо предвещало спокойный солнечный день. Она потянулась, подошла к зеркалу и критически оглядела свое отражение. Немного повертелась, втянула живот. Потом улыбнулась самой себе и решила, что дома сидеть не будет.

Она достала из шкафа голубые потертые джинсы и футболку. Но потом передумала и развернула новый бордовый комплект белья. Залезла в глубину гардероба, куда обычно запихивала мамины подарки, и извлекла легкую блузку-рубашку в цветочек, а к ней светлую юбку и шейный платок. Вдохновленная такими изменениями в себе, Рада встала на колени, достала из-под шкафа обувные коробки и откопала симпатичные голубые туфли без каблука.

Покрасовавшись еще немного перед зеркалом, она решила, что если и не Романов, то кто-нибудь другой. В любом случае, она заслужила немного счастья. Брызнула за уши любимой туалетной воды «Зеленый чай», положила в сумку ноутбук и, радостная, вышла из дома навстречу новой жизни.

Скоротать день Рада решила на Воробьевых горах. Найти там уютную скамеечку, заняться переводом полученного накануне от тети Оли романа, а потом перекусить — и в универ. Благо, все рядом.

Скамеечка нашлась на склоне, на тихой и безлюдной тенистой аллее. Рада провела ладонью по деревянному сиденью, чтобы не испачкать юбку, — поверхность была чистой. Тогда Рада уселась поудобнее, достала ноутбук и открыла текст романа.

Шедевр назывался «Граф моего сердца». Она хмыкнула — все в лучших традициях жанра. Она решила сначала прочитать целиком, а потом браться за перевод. Углубилась в чтение о прекрасной девушке-сироте с белой кожей и длинными рыжими волосами, которую пожалел и спас от лап злого и скабрезного начальника приюта прекрасный, но очень угрюмый и молчаливый граф. Он взял Розу — так звали девушку — к себе в замок в качестве прислуги. Весь роман, казалось, состоял из штампов и заезженных выражений и ходов сюжета. Когда невинная и наивная Роза случайно увидела своего хозяина лорда Уиллоуби без рубашки, Рада зевнула и решила, что пора бы уже перекусить.

Она захлопнула ноутбук и вдруг увидела, что по аллее движется в ее направлении Романов. Это было настолько неожиданно, что девущка так и замерла, таращась на знакомую фигуру. Если она сейчас встанет, — а ведь ноутбук надо еще убрать в сумку, — то он точно ее заметит. И заметит, что она сбежала. Значит, она опять выставит себя истеричкой. Остаться сидеть здесь? Тогда он решит с ней поговорить. А это не так плохо, главное — вести себя достойно. Да и вообще, он в очках, и боковое зрение у него развито плохо. Вдруг не заметит? Или предпочтет не заметить? Рада открыла компьютер, и постаралась как можно лучше им загородиться, делая вид, что увлечена работой. Она не могла выдать себя и посмотреть в сторону Романова. Девушка пялилась в одну точку на мониторе и пыталась успокоить сердце, которое бешено колотилось где-то в горле. Пройди мимо, пройди мимо, пройди мимо, пройди…

— Рада? — раздалось у нее над головой.

Черт, черт, черт!

Рада подняла глаза вверх и изобразила удивление.

— Александр Николаевич? Здравствуйте!

Романов улыбнулся, и она почувствовала, как внутри что-то ухнуло, и по телу разлилось тепло. Нельзя брать на работу таких обаятельных преподавателей!

— Сегодня Вы настроены более дружелюбно?

— Да, извините меня еще раз за тот случай…

— Ладно уж, все нормально. Можно?

Неизвестно, что хуже — когда он стоит и сверху вниз смотрит в глаза, или когда он сидит рядом, и от него исходит тепло и запах одеколона.

— Конечно, конечно.

Рада мысленно обругала себя. Начало новой жизни — это хорошо, но рановато становиться озабоченной. Она снова уткнулась в монитор, но осознала, что у нее там открыто, и захлопнула ноутбук.

— Работаете? — спросил Романов.

— Да так, халтура.

— А в какой области, если не секрет?

— Перевод. Делаю для одного издательства. Это первая моя объемная работа. До этого бралась в основном за анонсы и пресс-релизы.

— Вы же на русском отделении учитесь?

— Да, но у меня в школе был сильный английский, я сдала на Первый Кембриджский сертификат, да и в Англии жила около года, я же Вам рассказывала. К тому же, это несерьезная литература.

— А какая?

— Ну… — Рада смутилась. — Обычная коммерческая одноразовая книжка.

— Детектив?

— Хуже. Любовный роман.

Романов рассмеялся.

— Тоже неплохо. Я и сам такой халтурой занимался, хотя у меня были в основном детективы. Все равно полезно, рука набивается. Языковые навыки, все дела.

— Да уж.

— Хотите, я Вам помогу?

— Конечно! Только я пока не начала переводить, сегодня первый раз взяла текст. Решила сначала прочитать. Сроки сжатые, мне надо за месяц успеть.

— Ничего ж себе! Маловато для начинающего переводчика.

— Я справлюсь. А потом можно будет Вам показать мою работу? Ну, не слишком ли топорно получилось.

— Конечно. Вы приносите, как сделаете, вместе посмотрим.

— Спасибо.

Воцарилась неловкая пауза. Он посмотрел на часы и спросил:

— Пройдемся?

— Да, с удовольствием.

Рада убрала ноутбук в сумку, и они пошли вниз к реке.

Романов рассказывал о том, как был студентом, как они с однокурсниками увлекались рыцарскими романами и даже придумывали друг другу прозвища.

— А у Вас какое-нибудь было? — поинтересовалась она.

— Да, только не смейтесь. Тристан.

— Не вижу ничего смешного. Из-за Вашей влюбленности в какую-нибудь прекрасную Изольду?

— Да нет, все гораздо проще. Просто Тристан больше всего похоже на Саню, мое имя. А Изольды у меня не было, наоборот, друзья всегда поддевали меня: «Тристан, где твоя Изольда?» Надоели, один раз чуть не подрался. А потом, курсе на четвертом, когда мы эти увлечения забыли, была у нас одна профессорша по философии. Пожилая. И звали ее Изольда Генриховна. Вот тогда-то все вспомнили мое прозвище и ужасно развлекались, называя меня Тристаном при каждом удобном случае, а ее — моей вечной невестой. Хорошо хоть, бедная Изольда Генриховна об этом не подозревала, а то хватил бы старушку апоплексический удар.