Но я могу вспомнить только транспорт с 900 русских военнопленных, которые были там удушены газом. Их сожжение продолжалось много дней. В оборудованной для убийства евреев крестьянской усадьбе убивать русских не стали. Когда началось убийство евреев, я уже вспомнить не могу. Возможно, ещё в сентябре 1941, но может быть, только в январе 1942 [166]. Сначала это были евреи из восточной части Верхней Силезии. Эти евреи были арестованы управлением гестапо в Катовице. Их доставили по железной дороге на запасной путь западной части дорожного участка Освенцим-Дзедзице и там выгрузили. Насколько я помню, эти транспорты никогда не насчитывали более 1.000 человек.
На железнодорожной платформе лагерная команда принимала евреев у гестапо, а затем шутцхафтлагерфюрер отводил их двумя колоннами к бункеру, как называлось устройство для ликвидации. Багаж оставался на платформе, а затем его доставляли к месту сортировки, которое называлось «Канада», — между ГОЗ [167] и строительным двором[168]. Евреи должны были раздеться возле бункера, им говорили, что сейчас они пройдут дезинсекцию в предназначенных для этого помещениях. Все помещения, а их было пять, одновременно заполнялись, герметичные двери завинчивали, и через особые люки внутрь высыпали содержимое банок с газом.
По истечении получаса двери открывали снова, в каждом помещении были 2 двери, мёртвых вытаскивали, погружали на вагонетки и по узкоколейной дороге отвозили к яме. Одежду складывали в грузовики и отвозили её на место сортировки. Всю работу, включая оказание помощи раздевавшимся, наполнение бункера, извлечение трупов, а также земляные работы и засыпку массовых захоронений, выполняла особая команда евреев, которая содержалась отдельно и, согласно распоряжению Эйхмана, тоже должна была уничтожаться после проведения каждой крупной акции. Когда стали приходить первые транспорты, Эйхман доставил приказ РФСС, согласно которому у трупов вырывали золотые зубы, у женщин срезали волосы. Эти работы тоже выполняла зондеркоманда. Надзор за ликвидацией в то время осуществляли, смотря по обстоятельствам, шутцхафтлагерфюрер или рапортфюрер. Больных, которых нельзя было отвести в газовую камеру, убивали выстрелом в затылок из мелкокалиберной винтовки. При этом должен был присутствовать врач СС. Газ подавали специально обученные дезинфекторы из санитарной службы.
В то время как весной 1942 проводились лишь небольшие акции, летом количество транспортов возросло, и мы были вынуждены создавать для ликвидаций новые установки. Была выбрана и оборудована крестьянская усадьба к западу от будущих крематориев III и IV. Для раздевания создали два барака при бункере I и три барака при бункере II. Бункер II был больше, он вмещал около 1.200 человек.
Летом 1942 трупы ещё доставлялись в массовые могилы. Лишь с конца лета мы приступили к сжиганию; сначала на штабеле дров примерно 2.000 трупов, затем в ямах с выкопанными трупами раннего времени. Трупы поливались сначала масляным осадком, затем древесным спиртом. В ямах сжигали постоянно, то есть днём и ночью. К концу ноября 1942 все массовые захоронения были опустошены. Количество трупов, похороненных в массовых могилах, составляет 107.000. В эту цифру входят не только еврейские транспорты с момента поступления до начала сожжения, но также трупы заключённых, умерших в лагере Освенцим зимой 1941/1942, когда крематорий при санитарной части долгое время не действовал. Там же находились все умершие заключённые лагеря Биркенау.
Во время своего визита в 1942 рейхсфюрер СС подробно ознакомился со всем процессом ликвидации, начиная с выгрузки до извлечения трупов из бункера II. В то время ещё не сжигали. Он не высказал недовольства, но и разговаривать об этом не стал. Присутствовали гауляйтер Брахт[169] и обергруппенфюрер Шмаузер. Вскоре после визита рейхсфюрера из отдела Эйхмана прибыл штандартенфюрер Блобель[170] Он привёз приказ РФСС, по которому следовало очистить все массовые могилы, а трупы сжечь. Надо было также избавиться от пепла, чтобы позднее стало невозможно определить количество сожжённых. Блобель уже предпринимал в Куленхофе [171] попытки разного рода сожжений. Он имел поручение Эйхмана показать мне эти установки.
Вместе с Гёсслером [172] я поехал в Куленхоф для осмотра [173]. Блобель распорядился построить там всякие временные печи и сжигал с помощью дров и бензина. Он пробовал также уничтожать трупы взрывами, однако сделать это удавалось лишь частично. Пепел развеивали в обширном лесу, причём кости предварительно размалывали в муку. Штандартенфюрер Блобель имел приказ отыскать и уничтожить все места массовых захоронений на восточных территориях. Его подразделение было закодировано под наименованием «1005». Сами работы выполнялись еврейскими командами, которые по завершении части задания расстреливались. КЛ Освенцим непрерывно поставлял евреев для команды «1005».
При посещении Куленхофа я осмотрел установки с грузовиками, в которых убийства совершались с помощью выхлопных газов мотора. Начальник тамошней команды считал их очень ненадёжными, потому что газ образовывался неравномерно, и часто его оказывалось недостаточно для убийства. Сколько трупов лежало в массовых могилах Куленхофа и сколько, соответственно, уже было сожжено, я не узнал. Штандартенфюрер Блобель довольно точно знал количество массовых захоронений на восточных территориях, но он должен был хранить эти сведения в строжайшем секрете.
Изначально, согласно приказу РФСС, уничтожались все без исключения евреи, доставлявшиеся в Освенцим инстанцией Эйхмана. Произошло это и с евреями из Верхней Силезии, но после первых транспортов из Германии пришёл приказ: отбирать всех работоспособных евреев, мужчин и женщин, и использовать их в лагере в целях производства оружия. Это произошло ещё до создания женского лагеря, так как необходимость создать в Освенциме женский лагерь возникла лишь в результате этого приказа.
Из-за того, что в КЛ появились бесчисленные военные заводы, которые продолжили там производство, а также вследствие начавшегося трудоиспользования заключённых на военных заводах за пределами лагерей, внезапно возникла острая нехватка заключённых, тогда как раньше коменданты в старых лагерях рейха часто должны были искать для заключённых работу, чтобы занять их. Но евреев следовало использовать только в лагере Освенцим. Освенцим-Биркенау становился чисто еврейским лагерем, все остальные национальности вывозили в другие лагеря. Полностью этот приказ никогда не был исполнен, евреи, из-за нехватки рабочей силы, использовались также на военных заводах за пределами лагеря.
Выявлять работоспособных должен был врач СС. Но постоянно случалось так, что этим без моего ведома или даже без моей санкции занимался начальник лагеря или отдела трудоиспользования. Из-за этого в отношениях между врачами СС и начальником отдела трудоиспользования часто возникали трения. Противостояние разных точек зрения офицеров в Освенциме возникало и постоянно подпитывалось противоречивым истолкованием приказов РФСС в вышестоящих инстанциях в Берлине. РСХА (Мюллер-Эйхман) по охранительно-полицейским причинам имело огромную заинтересованность в ликвидации как можно большего количества евреев. Главный врач СС, который инструктировал эсэсовских врачей в вопросах отбора, считал, что трудоиспользовать следует только абсолютно здоровых евреев, поскольку ослабевшие, старые и годные условно скоро станут нетрудоспособными, что и без того плохое состояние здоровья всех заключённых ухудшится ещё больше, а из-за этого придётся пойти на ненужное увеличение количества амбулаторий, медицинского персонала и расхода лекарств, и наконец их всё же придётся убить. ВФХА (Поль, Маурер) были заинтересованы в получении для военных заводов как можно большей рабочей силы, даже если позднее она станет нетрудоспособной. Это столкновение интересов обострялось из-за невероятного повышения спроса на рабочую силу заключённых со стороны Министерства вооружения и организации Тодта. Обеим инстанциям РФСС постоянно давал обещания, которые никогда не были выполнены. Штандартенфюрер Маурер (служба D II) столкнулся с трудной задачей: он должен был хотя бы частично поддаваться натиску упомянутых инстанций, и поэтому он настраивал начальников служб трудоиспользования на сохранение как можно большего количества рабочих рук. Добиться от РФСС чёткого решения было невозможно. Сам я считал, что для трудоиспользования должны отбираться только по-настоящему здоровые и сильные евреи.
