Они тащились в некотором отдалении, но изредка, то один, то другой из них швырял в Вербара камень, чтобы проверить, действует ли еще защита. Столь разумное поведение оказалось настолько неожиданным, что в первое мгновение маг даже опешил, пока ему не пришла в голову другая, к сожалению, более печальная мысль — драки не избежать.
Это было очень плохо, ведь защита его и, в самом деле, невечна. Скоро она спадет и тогда ему придется драться. Быть может, даже в прямом смысле этого слова, используя магический посох вместо простой дубины. Конечно, в его посохе еще достаточно силы, но врагов много, и неизвестно еще, что ждет его дальше. А главное — сколько сил потребует такая борьба! И еще одна весьма неприятная мысль пришла ему на ум: не привлечет ли борьба еще кого-нибудь, кто окажется не прочь поживиться чужой плотью? В любом случае надо что-то делать.
Недолго раздумывая, он подошел к ближайшему дикарю, с интересом наблюдавшему за его действиями, и ткнул его посохом в средний глаз. Тот упал и начал корчиться, завывая от боли. Вербару пришлось коснуться его еще дважды, чтобы он окончательно затих. Маг хотел показать свою силу, надеясь, что от него отстанут, но просчитался. Правда, врагов стало на одного меньше, зато приятели погибшего урода просто озверели. Теперь они кидались на мага со всех сторон и, хотя пробиться к нему по-прежнему не могли, но не давали двигаться вперед.
Поневоле он свернул в один из боковых проходов и понемногу принялся отступать вглубь. Дикари продолжали кидаться на него, оттесняя все дальше, пока один из них, не рассчитав, не оступился и не полетел в зиявшую в полу черным пятном каверну, из которой вскоре донеслось довольное ворчание.
Едва это случилось, как оставшиеся в живых дикари бросились бежать: видно, то, что обитало на дне ямы, было им слишком хорошо знакомо. Вербар обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из недр провала показалось нечто неопределенное, похожее на сгусток непроницаемой тьмы, не имевшее ничего, кроме пары огромных зеленых глаз, зло уставившихся на него.
Что это было, старец не знал, но отчего-то ему казалось, что такая тварь способна заглотить его вместе с его магической защитой и посохом, и неизвестно еще, сумеет ли он выбраться из ее поганого чрева, когда убьет. Он не стал медлить и поспешил обратно, в главный тоннель.
Дикарей уже и след простыл. Вербар невольно подумал: а не пытались ли они принести его в жертву своему темному божеству, обитавшему в колодце? Жертва не удалась, то есть на ее месте оказался свой. Не потому ли его оставили в покое? Впрочем, подобный оборот его вполне устраивал. Теперь маг шел не останавливаясь.
Он постоянно слышал какие-то звуки: то неприятное хлюпанье, то визг заживо пожираемого существа, то угрожающее шипение. Иногда из тьмы бокового коридора на него просто смотрели светившиеся злостью глаза. Что мешало чудовищам выбраться и напасть на одинокого чужака? Этого Вербар не знал, и знать не желал.
Постепенно проход обрел ясно различимый уклон, который становился все круче, пока не стал напоминать скат, по которому Вербару совсем не хотелось спускаться. К счастью, именно в это мгновение посох в его руке дернулся в сторону ближайшего бокового ответвления. Старик свернул в него и сразу понял, что останавливало обитателей боковых проходов. Он приближался к логову Сатхи, и даже смерть ее не смогла побороть вековечный страх, глубоко угнездившийся в черных душах ее поганых сородичей.
В ответвлении, куда попал маг, воняло просто невыносимо, и старик едва удержался от инстинктивного желания повернуть обратно. Превозмогая отвращение и подступившую к горлу тошноту, старец заставил себя идти вперед. Через сотню шагов он добрался до довольно обширного зала, который и, в самом деле, оказался логовом гигантской змеи. Правая половина зала пустовала: как видно, чудовище здесь спало. У противоположной же стены высилась огромная гора смердящих отбросов.
Подойдя ближе, Вербар обнаружил, что гора состоит из непереваренных остатков трапез. Впрочем, то, что Сатха счастливо переварила, тоже валялось здесь. Куча кишела крысами. Вероятно, если бы не они, эта гора переполнила бы пещеру еще десятки, если не сотни лет назад.
Тут можно было увидеть куски одежды, кости, оружие, шкуры и прочие, порой совершенно неожиданные, вещи. Зато Вербар сразу почувствовал, что амулет находится именно в этой груде невыносимо воняющего мусора. От радости он вздохнул с облегчением, но слишком глубоко, и его едва не стошнило. Глаза заслезились, маг закашлялся, понемногу приходя в себя. Восстановив через некоторое время дыхание, он опустил веки и сосредоточился, магическим зрением просматривая содержимое гниющей помойки.
Вербар изо всех сил старался не отвлекаться на царившую здесь гнусную вонь, но ничего с собой поделать не мог: куча дерьма — не букет сирени. Тут и магия бессильна. Раз за разом он отрывался от своего дела, чтобы встряхнуться и вытолкнуть из ноздрей гнусный смрад. И все-таки прошло не слишком много времени, а амулет уже лежал у него на ладони, и у Вербара не возникло ни малейшего сомнения, что это именно то, зачем он пришел.
Он завернул амулет в чистую тряпицу, сунул за пазуху и направился к выходу. Ему не хотелось оставаться здесь ни одного лишнего мгновения, но судьба распорядилась иначе. Из хода, который вел в логово Сатхи, донеслись мокрые шлепки, словно кто-то шел, небрежно расплескивая из ведер воду. Это могло означать только одно: самое смелое чудище сумело преодолеть страх.
Маг замер, наклонив вперед посох. Из коридора появилась ушастая жаба величиной с крупного пса. Бойко подскакав к Вербару, она выкинула длиннющий язык и обхватила им ногу старца, который только теперь с ужасом вспомнил, что сам снял защитный купол, чтобы он не мешал магическим зрением искать в зловонной куче амулет. Впрочем, страх не помешал магу ударить жабу посохом по голове. Уродина завалилась на спину, даже не втянув обратно длинный, не меньше четырех локтей, язык, похожий на застиранную тряпку.
Через мгновение оглушенная тварь слабо задергалась, пытаясь встать, но пока ей это не удавалось, и Вербар не стал проверять, сколько времени продлится обморок, а бросился в спасительную темноту. Как он мог забыть, что для поисков талисмана вынужден был снять защиту? Счастье еще, что все обошлось. Он с содроганием припомнил раскрытую жабью пасть с рядом острейших треугольных зубов.
Очухалась тварь зачительно быстрее, чем того хотелось Вербару. Очень скоро он услышал за спиной знакомые уже постепенно приближавшиеся мокрые шлепки. Вербар успел выскочить в центральную галерею, когда, обернувшись, увидел, что жаба нагоняет его, передвигаясь быстрыми, хотя и низкими короткими прыжками.
Дело осложнялось тем, что старец не мог сейчас восстановить свою защиту. Должно пройти какое-то время, прежде чем он наберется сил и сможет поставить купол. Правда, с помощью определенного заклинанья он мог бы сделаться полупрозрачным и затеряться в темноте коридоров, но для твари, привыкшей находить пропитание в полной темноте, это вряд ли станет серьезной преградой. Будь он наверху, где солнечный свет дарит энергию и тепло, он запросто нашел бы выход, но здесь, где черным колдовством были пропитаны даже стены, его силы истощились слишком быстро. Вербар не учел этого и теперь растерялся, не зная, как действовать.
Неожиданно из бокового тоннеля послышался ужасающий рев, и между жабой и успевшим уже пробежать вперед человеком выскочило страшилище, отдаленно напоминавшее человека. У него были короткие и толстые, похожие на столбы ноги, зато руки оказались длинными и мускулистыми. Высокому Вербару оно едва доставало до плеча, а голова его была словно бы приплюснута сверху. На уродливом безносом лице красовались те же три глаза в один ряд, что и у пупырчатых монстров. В огромной пасти виднелся двойной ряд острых зубов. Тело покрывала пластинчатая броня, придавая шкуре существа схожесть с чешуей рыбы.
Заорав, чудище бросилось на жабу и быстро оседлало ее. Вербар не стал дожидаться, чем кончится этот странный поединок, но, обернувшись, успел увидеть, что коротконогий урод бьет жабу чем-то тяжелым по голове, второй рукой для верности придавив ее к земле. Безносое существо не было полным идиотом, и потому, раздробив жабе череп каменным топором, который само сделало, оно кинулось вслед за Вербаром.
