Его первой мыслью было бежать и предупредить односельчан. Но как пройти через войско?

С другой стороны, кого он будет предупреждать? Кто за многие годы сделал для него хоть что-нибудь хорошее? Никто и никогда не интересовался, жив он или умер, так ради кого он станет рисковать жизнью?

Да, но как быть с Элиссой?

Тогда, в лесу, он спас ей жизнь. Человек пришел на помощь другому, ведь надо же помогать друг другу в борьбе против тварей. Вот так он подумал и сейчас: нужно быть со своими, когда на тебя собираются напасть неведомые твари.

Но теперь он не выскочит и не бросится вперед, не помня себя. Тогда у него не было времени подумать – и все же шанс выжить был.

Теперь никаких шансов нет. Так зачем погибать неизвестно ради чего?

Элисса умрет, и он это знал. Потому и оставил деревню.

И потому находится сейчас в относительной безопасности.

Он ничем не может помочь людям. Он может спасти только себя самого.

Конрад просидел в дупле до рассвета, обдумывая вопрос: может ли он незаметно спуститься с дерева и убежать. В дупле безопасно, ночью его никто не заметил. Но что будет, когда полки ночных чудовищ начнут возвращаться? Если его обнаружат, ему конец. Нет, нужно бежать сейчас, немедленно!

Конрад осторожно выглянул из дупла. Ничего не видно. Все тихо. Со стороны деревни не доносится ни звука, значит, зверолюди – или кто это – тоже ждут.

Он достал лук, мешок и колчан со стрелами.

Забираться на дерево с мешком в руках, было трудно, спускаться оказалось не легче. Можно было, конечно, сбросить мешок, но Конрад боялся, что его услышат. Наконец он тихо спрыгнул на землю.

Прижавшись к стволу, он прислушался. Теперь нужно быть вдвойне осторожным. Где-то рядом твари, к тому же ему предстоит идти в ту часть леса, куда он никогда не осмеливался ступить.

Затем он тщательно проверил лук и тетиву.

Он одинаково ловко обращался и с новыми, и со старыми стрелами, но все же черные были подлинным произведением искусства, а новые – самыми обыкновенными.

Конрад перекинул через плечо ремешок черного колчана. Он пришелся ему как раз впору.

Держась настороже, он отправился через лес. Он не оглядывался, да и к чему? Против армии чудовищ он бессилен.

Теперь он остался совершенно один. Об Элиссе нужно забыть. Она была его единственным другом, но это осталось в прошлом. Он снова один.

Взглянув на лук, он обнаружил, что случайно положил на тетиву одну из черных стрел.

А когда оглянулся и увидел, что всего в нескольких ярдах от него стоит чудовище, понял, что сделал это вовсе не случайно.

Это был зверочеловек, кто же еще. Животное, которое передвигалось на двух ногах. Но таких зверолюдей он раньше не видел. Существо не походило ни на одно из известных Конраду животных, но оружие делало его в сто раз опаснее любого зверя.

Чуть повыше Конрада, зато гораздо шире в плечах. Покрытый густым рыжеватым мехом, он нацепил на себя части доспехов, с которыми, по всей видимости, не умел обращаться. Зверь был подпоясан ремнем, на котором висело множество разнообразных пил и ножей – орудий мясника.

Конрад сразу обратил внимание на морду твари. Сначала ему показалось, что тот носит маску – некую пародию на человеческое лицо. Потом он разглядел, что это действительно было лицо – голая плоть темно-красного цвета, полностью лишенная шерсти. У чудовища были нос, рот и два глаза, но глаза находились там, где должен быть находиться рот, а рот располагался посреди лба!

Длинные уши твари были отведены назад, как у собаки, лысую голову покрывали бородавки; шишковатая кожа на голове и шее свисала длинными складками, как у рептилии. Изо рта и ноздрей сочились розовые выделения.

От неожиданности Конрад опешил – он никак не ожидал встретить чудовище. Второе зрение подвело его снова, видимо, слишком уж много опасностей грозило со всех сторон.

Тварь также замерла от неожиданности. Так они и стояли, глядя друг на друга; глаза твари были совершенно белыми, без зрачков. Прошло несколько мгновений, но они показались Конраду вечностью. Наконец тварь быстро занесла руку, в которой сверкнул топор. Издав леденящий душу рев, она бросилась на Конрада.

Конрад с ужасом увидел, что это был не обычный топор – он был частью руки этого порождения ужаса. Сросшиеся пальцы представляли собой топорище, которым оно и орудовало.

В следующее мгновение Конрад вскинул лук, натянул тетиву и выпустил стрелу, которая вонзилась прямо в грудь чудовища.

Издав короткий крик, зверь зашатался, но упал не сразу. Он остановился и с удивлением посмотрел на кусок дерева, торчащий меж его ржавых доспехов. Затем зашатался как пьяный и рухнул на спину.

Конрад выстрелил снова. Вторая стрела вонзилась чудовищу в горло.

Из жирной шеи хлынула кровь – стрела пригвоздила зверя к стволу.

Тело твари изогнулось, в горле что-то забулькало, из него полилась темная жидкость, затем снова хлынула кровь, руки бессильно опустились, она дернулась – и затихла.

Конрад держал наготове третью стрелу. Тварь не шевелилась, из ее горла тихо вытекала кровь. Она была красного оттенка, как и морда зверя, и его тусклая рыжеватая шерсть, и ржавые доспехи. Тварь была мертва.

Она лежала, привалившись к трухлявому дереву, и казалась его частью – такой же корявой и прогнившей.

Конрад не знал, что это за существа, но понял, что лес буквально кишит ими.

Они были повсюду, и, как будто в подтверждение этого, к нему быстро приближался второй хищник.

Он уже слышал его шаги. Такой крупный, тяжелый зверь не мог ступать бесшумно.

Конрад быстро огляделся. Спрятаться было негде – разве что за толстым стволом, возле которого лежал убитый зверь. Едва он юркнул за дерево, как на поляну, тяжело топая, вышел второй зверь.

Чудовище состояло из двух половинок – подобно сросшимся близнецам. Огромное туловище заканчивалось двумя крохотными головками; четыре ноги, четыре руки и в каждой зажато оружие – топор, меч, булава и копье.

На безволосом черном туловище виднелись пятна желтой кожи; тяжело ступая и раскачиваясь на ходу, тварь опиралась на четыре кривые ноги, каждая из которых двигалась по отдельности, словно ноги желали разбежаться в разные стороны, но были вынуждены избрать некое среднее направление.

Конрад выглянул из-за дерева, и неуклюжая гигантская туша тут же двинулась в его сторону. Конрад на секунду замешкался, решая, в какую из двух голов стрелять, в какой из четырех глаз целиться.

Одна из голов опустилась и взглянула на мертвого собрата. Раскрыв пасть и размахивая руками, зверь издал пронзительный вопль, который явно предназначался кому-то, кто находился неподалеку.

«В эту голову и буду стрелять», – решил Конрад, но тварь уже скрылась в зарослях, откуда раздался треск кустарника и тяжелые шаги.

«Наверное, подумала, что убитый еще жив», – решил Конрад и опустил лук. В следующий раз ему может и не повезти – судя по звукам, у него будет еще много следующих разов.

Конрад вышел из-за дерева и посмотрел на убитую тварь. Даже мертвая, она производила жуткое впечатление.

Он старался сдерживать дыхание, чтобы не чувствовать отвратительного запаха, который, словно щит, укрывал мерзкое существо.

Ему бы такую защиту. Сейчас в лесу может выжить только зверочеловек. У обычного человека надежды на это нет.

Ну что ж, значит, он станет зверочеловеком.

И Конрад вытащил кинжал.

Ему и раньше приходилось свежевать туши, но трупы зверолюдей – никогда. От твари исходил омерзительный запах. Конрад тихо радовался, что не завтракал – иначе его бы вырвало, но желудок все равно отчаянно сопротивлялся смраду, и горло Конрада постоянно наполнялось желчью.

Вытаскивать стрелы не было времени, он их просто обломил, и туша зверя завалилась на бок.

Сняв с нее ржавые доспехи, Конрад вонзил в грубую шкуру нож и принялся за дело. Рыжий мех имел ровный цвет от основания до кончиков. Освежеванная туша могла привлечь внимание других хищников, поэтому Конрад оттащил ее подальше и спрятал в кустах.