– Нет у тебя денег.

– Не у меня. У человека с татуировкой. Я знаю, где он их держит. Только помоги мне их стащить.

– Врешь!

– Нет! Мы украдем деньги вместе. Если я вру, вы меня убьете.

– Убей его, Карл! – выдавил Хайнц, который, приподнявшись на локтях, пытался руками остановить хлещущую из раны кровь.

– Если вы меня сейчас убьете, денег вам не найти.

– Где он их держит?

– Карл, нет!

– Заткнись! – прикрикнул на своего раненого подельника Карл, слегка повернувшись в его сторону. Этого оказалось достаточно – на какую-то долю секунды Карл ослабил хватку.

Собрав все силы, Конрад рванулся так, что Карл потерял равновесие и отлетел в сторону, а Конрад, уже держа в руке крис, навалился на него.

Тот попытался его сбросить, но нож вошел в его грудь почти по самую рукоятку, пройдя между ребрами и вонзившись в самое сердце. Хлынула кровь. Карл застонал, изогнулся – и затих.

– Долго же ты возился, – раздался сзади чей-то голос.

Держа нож наготове, Конрад мгновенно обернулся – в дверях стоял Вольф.

– Сколько вы уже здесь?

– Довольно долго. Ты делаешь успехи, парень, но под моим руководством ты достигнешь большего, гораздо большего. А теперь прикончи вот этого и поедем.

– Нет, пожалуйста! – начал умолять Хайнц.

– Убить его? – спросил Конрад.

– Он же хотел тебя убить, – сказал Вольф. – Никогда не оставляй в живых раненого врага. Вообще любого врага. В этом и состояла ошибка Крейшмера, помнишь?

Конрад посмотрел на Хайнца, который пытался отползти. Минуту назад Конрад с радостью вонзил бы в него нож, но тогда он сражался с вооруженным врагом.

Конрад равнодушно посмотрел на Карла, которого убил. Зверолюди или настоящие люди – если они были его врагами, они умирали. Но беспомощный Хайнц не представлял никакой угрозы.

– Не могу, – сказал Конрад. – Так – не могу.

– А ты представь, что это кролик. – Вольф поднял мертвого кролика, которого держал в одной руке. В другой был колчан Конрада. – Ну, скорее!

– Не могу, – повторил Конрад.

Вольф вздохнул:

– Ладно. Я понимаю, твой первый день. Тогда я сам.

Передав колчан Конраду, он вытащил меч.

– Сейчас я тебе покажу, как это делается. Быстро и без усилий. Все, что тебе нужно, это прижать кончик меча вот сюда…

– Нет! – крикнул Хайнц.

– А потом просто…

Конрад закрыл глаза, но закрыть уши не мог, поэтому услышал предсмертный крик жертвы.

– Почисти, – сказал Вольф, передавая меч Конраду.

Присев на корточки возле тела Хайнца, Конрад вытер меч и свой нож о его окровавленную одежду.

– А если бы я не смог сбросить его, – спросил Конрад, кивнув в сторону Карла, – что бы вы сделали? Вы бы мне помогли?

Вольф пожал широкими плечами:

– Мне не хочется превращать в привычку выручать тебя из беды, парень. Надеюсь, ты не станешь мне обузой.

«А как насчет привычки без конца чистить меч?» – подумал Конрад, но промолчал, размышляя о тех обузах, которые лягут на его плечи.

– Обыщи их, – велел ему Вольф, вкладывая меч в ножны. – У них могут быть деньги.

– Одиннадцать пенсов, – сказал Конрад, обчистив карманы трупов.

– И всего-то? Столько возни, и все впустую.

И он печально покачал головой.

Конрад вновь промолчал, думая о том, что возился-то в основном он. Вольф только прикончил раненого.

– Надеюсь, – продолжал Вольф, – что ты просто тянул время, когда говорил, что хочешь меня ограбить. Во всяком случае, ты им действительно наврал: сейчас я несколько на мели.

– Что?

– У меня нет денег. – Вольф тряхнул кроликом, держа его за заднюю лапу. – Будем надеяться, что кузнец согласится взять за работу вот это. Если же нет, это его проблема.

Он махнул рукой в сторону трупов:

– Бери все, что у них есть. Примерь-ка их сапоги. Мне не нужен босой оруженосец, это создает плохое впечатление. Раздень их, может, за тряпки мы сможем что-нибудь выручить. Потом спрячь трупы – ну, вон за теми мешками.

Конрад сделал, как велел Вольф.

– А как быть с той женщиной, сестрой Крейшмера? – спросил он. – Она же собиралась вас отблагодарить.

Вольф покачал головой:

– Марлене я доверяю еще меньше, чем доверял ее брату. Она пригласила меня на обед, но первым блюдом на том обеде будет порция яда. Мне жаль человека, за которым она замужем. Теперь, когда Отто нет, для него настанут трудные времена. – Он улыбнулся. – Ладно, поторапливайся, пора ехать.

– Куда?

– В твою деревню.

– Но там же ничего нет, – сказал Конрад.

Поразмыслив хорошенько, он пришел к выводу, что Вольф хочет поехать в его деревню именно из-за черного колчана. Однако, когда Конрад рассказал ему все, что произошло в деревне два дня назад, тот заторопился в путь еще сильнее.

На деньги Карла и Хайнца и полученное за их ножи Вольф купил хлеба и курицу, чтобы было чем перекусить в дороге. Сняв с мертвецов одежду и связав ее в узел, Конрад привязал его к седлу вьючной лошади.

Вольф вскочил на своего белого жеребца. Конрад взял под уздцы серую лошадь, на которую были погружены оружие и доспехи Вольфа. У Карла и Хайнца не было луков и стрел, так что Конрад пока что оставался почти безоружным. Места на серой лошади уже не было, и ему пришлось топать пешком.

Верхом Конрад ездил всего несколько раз, когда Элисса учила его держаться в седле. Тогда эта идея ему не очень понравилась, но девочка настояла на своем.

Единственный путь к деревне, который был известен Конраду, – это дорога вдоль реки, но Вольф порасспросил еще и возницу фургона, который попался Конраду по дороге в город. Конрад узнал, что такой фургон именуется дилижансом.

Однако поскольку он не мог определенно сказать, как называется его деревня, выяснить, как туда добраться, им так и не удалось.

Они выехали из города по той дороге, по которой в него прибыл Вольф. Когда страж у ворот заметил Вольфа, то немедленно распахнул их и отступил в сторону, заискивающе улыбаясь. Когда Вольф проезжал мимо, стражник отдал ему честь.

– Расскажи мне о себе все, с самого начала, – сказал Вольф, когда город остался позади.

И пока они ехали по лесу, Конрад рассказывал. Он начал с того, как решил покинуть свою деревню, как ночевал в лесу, как провел ночь в дупле, а утром услышал топот армии чудовищ и увидел их самих.

Он рассказал, как выстрелил последней черной стрелой в грудь Черепа, как убежал из усадьбы и бросился в реку.

Время от времени Вольф просил его повторить некоторые моменты или уточнить детали, но большей частью слушал молча, не прерывая.

Когда Конрад закончил рассказ, его сердце стучало, а тело покрылось потом, словно ему вновь пришлось пережить те страшные часы.

Он замолчал, ожидая, что скажет Вольф, но тот упорно молчал.

– Вы мне верите? – быстро спросил Конрад.

– В то, что ты рассказал, поверить невозможно, – ответил Вольф через пару минут молчания, – хотя кое-что вполне могло быть на самом деле. Людей-крыс, например, уже встречали, их называют скейвены. Очень немногие верят в их существование, и еще меньше людей их видели – и уж совсем немногие дожили до того дня, когда смогли о них поведать. Судя по ярким и живым картинам, которые ты мне нарисовал, все это ты видел собственными глазами – или считаешь, что видел.

– Вы думаете, что все это мне… привиделось?

– Галлюцинации? Вполне возможно.

– А как быть с этим? – спросил Конрад, показывая на свои шрамы. – Это тоже галлюцинации?

– Это может быть реакцией на увиденное.

– Как это?

Вольф усмехнулся:

– Ладно, парень, забудь, скоро мы все выясним. Так ты говоришь, что это произошло два дня назад, в день святого Сигмара?

– Да. Все в нашей деревне почитают Сигмара. В смысле – почитали.

– Рад это слышать. Я сам почитаю Сигмара. А в молодости я хотел примкнуть к ордену Анвила. Ты только подумай!

И Вольф рассмеялся. Конрад ничего не понял.

– Я в роли монаха! – продолжал Вольф. – Держу пари, ты ожидал, что я собирался стать тамплиером, одним из рыцарей Пламенного Сердца.