Дидди открыл дверь, но рулл остановил его.

— Подожди секунду, — он привстал и дернул за что-то над дверью. Упали какие-то провода. — Вот теперь можешь идти. Я отключил громкоговоритель. Можешь посмотреть, что делают другие ребята.

Дверь захлопнулась за Дидди.

Адмирал огорченно пожал плечами.

— Мне жаль, Тревор, но никакой надежды нет. Они уничтожили связь. Мы бессильны.

— Что он должен был сделать, адмирал?

— Это не подлежит разглашению.

„Хотите связаться с Дидди, Джемисон? Я прочел мысли адмирала“, — телепатировал из контейнера Эфрами. „Да“.

Дидди сначала был напуган шепчущим голосом:

„Дидди, руллы в здании безоружны. На излучение они не могут рассчитывать. Я вижу, здесь двое ребят“.

Действительно, в дальнем конце комнаты над столом склонились двое. Дидди очень удивился, но голос тут же сказал:

„Возьми бластер и убей их!“

Дидди сунул руку в карман и вынул бластер. Пять лет его готовили к этому моменту, и он был спокоен. Не было такого оружия, которым бы он не владел в совершенстве. Из дула бластера вырвалась струя голубого пламени. Дидди направил ее на руллов. Те съежились, почернели и мягко осели на пол.

„Отличный выстрел“, — похвалил Эзвал.

Только тут Дидди понял, что голос звучит ВНУТРИ.

Дети в конце комнаты менялись на глазах, собственно, это уже не дети. Хоть Дидди и видел раньше фотографии руллов, но все же он был потрясен.

„Все двери здания закрыты, внутрь никто не войдет. Снаружи никого. Обойди здание и убивай каждого, кого встретишь. КАЖДОГО! Без всякой жалости. Здесь нет людей, только руллы. Убивай их без пощады!“

Через несколько минут Эзвал доложил Джемисону:

„Ваш сын уничтожил всех руллов в Исследовательском Центре. Он будет оставаться в здании до тех пор, пока не будут убиты те, кто снаружи“.

„Спасибо“, — сказал Джемисон. — это было великолепно».

Потом адмирал рассказал Джемисону:

— Да, это была большая работа. Конечно, руллы снаружи пытались сопротивляться, но мы поменяли бактерию в барьерах, и им пришел конец, — он поколебался. — Одного не пойму, как ваш сын догадался, что ему следует сделать?

— Я вынес ответ на него в специальный раздел моего раппорта.

— Как, вы написали рапорт?

— Сами увидите.

В полутьме Дидди сел на геликоптер и полетел на вершину холма, откуда днем был виден Корабль. Здесь стояло и сидело несколько ребят. Дидди не знал, люди они или руллы, но почти не испытывал в этом сомнения. Руллам не было смысла участвовать в этом ритуале. Дидди уселся под кустом, рядом с каким-то мальчиком.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Март, — ответил ему резкий, но тихий голос.

— Ищешь Источник?

— Ага!

— И я.

Наступил рассвет и в его сиянии появился Корабль. Металл его оболочки постепенно запылал отраженным сиянием солнца, которое еще не появилось. Сияние опускалось по металлу все ниже и ниже, пока из-за горизонта не появился край солнца. И чем выше вставало солнце, тем больше, казалось, становился Корабль. Стоэтажный небоскреб Административного Центра казался рядом с ним всего лишь подпоркой.

С гордостью и восторгом смотрел Дидди на Корабль. Тот, казалось, плавает в солнечных лучах, поднимаясь выше и выше. «Нет, — подумал Дидди, — еще рано. Но день придет. И величайший звездолет, созданный человеком, устремится в пространство. И тогда война кончится». Голод заставил его спуститься с холма. Он перекусил в ближайшем ресторанчике. А потом полетел домой.

Джемисон был в спальне, когда открылась входная дверь. Он сжал пальцы жены.

— Дидди устал. Пусть отдохнет, — сказал он.

Веда высвободилась и ушла в свою спальню.

Дидди прокрался через темную гостиную и включил свет. Одновременно вспыхнули лампочки на панели домашнего робота-учителя.

— Рапорт, — произнес он.

— Я понял, что такое Звук, — ответил Дидди.

— Что?

Дидди ответил.

— Ты оправдал мои надежды. Теперь иди спать.

Скользнув под одеяло Дидди вновь ощутил вибрацию. Он слышал скрип пружин и дрожь пластикового окна. Вместе со всеми вещами дрожал пол.

Дидди счастливо улыбнулся. Он не удивился появлению звука. Это и были «миазмы» Пригорода, туман вибрации. Теперь Звук останется с ним навсегда, даже когда Корабль будет построен. Это — часть его жизни. Так он и заснул.

Проснулся Джемисон как обычно, сон мгновенно слетел с него при воспоминаниях о событиях прошедшей ночи. Он взглянул на жену и облегченно вздохнул — все-таки она отдохнула. Ей вставать не скоро. Он на цыпочках прокрался в ванную, умылся, в одиночестве съел завтрак и заодно прикинул варианты, как прошлая ночь повлияет на будущее. Его Эзвал не подкачал.

На работе он написал рапорт, где назвал происшедшее событие не менее важным, чем постройка Корабля. «Использование телепатии в качестве связи между различными расами — дело дальнейших исследований. Но сам факт существования такой возможности — величайшее событие в истории: Галактики». Он разложил доклад и разослал всем, кто был в нем заинтересован. Первым ответ прислал видный военачальник.

«Интересно знать, были ли приняты предосторожности при общении Эзвала с людьми, причастными к Временным исследованиям /это было обозначение „Совершенной Секретности“/? И не следует ли в этом случае уничтожить Эзвала в качества предосторожности?

Этот ответ вызвал у Джемисона чувство отвращения. Эти военные всегда трясутся за свои секреты. И ведь ЭТО тоже будет разослано и размножено.

Джемисон написал ответ, в котором доказывал, что Эзвал не имел контакта с людьми, располагающими СЕКРЕТНЫМИ СВЕДЕНИЯМИ, А САМ ОН располагал лишь минимумом фактов, то же сведения Эзвал мог получить от агентов руллов.

Тут было слабое место — Эзвал не умел читать мыслей руллов, но для игры в честность сейчас было не время.

— Кроме того, — продолжал он, — неизвестно, когда сложится аналогичная ситуация и к нам в руки попадет столь расположенный к сотрудничеству Эзвал, не говоря уже о том, что от жизни Эфраима зависит отношение со всей расой Эзвалов. Эти отношения будут прерваны навсегда, если они когда-либо узнают о случившемся».

Джемисон и эту бумагу размножил и отправил по тем же адресам. Он перевел Эзвала в другой отсек в целях безопасности, мотивировав это тем, что в данном месте Эзвал не будет иметь контактов с носителями секретной информации. До вечера пришло еще несколько откликов — все благожелательные, кроме одного, гласившего:

«Человек, что за чудовище ты выдал за ребенка?!»

На этом закончилась неделя. Джемисон ожидал сообщения из Информационного Центра, которое он запросил о расах, с которыми невозможно установить контакт. Он позвонил Калебу Карсону, пригласив его на ленч, и попросил съездить с ним в Центр.

Карсон был сильно похож на своего деда, вокруг него всегда сиял ореол успеха, деятельности, казалось, он все время хранил какую-то тайну, которой ни с кем не имел права делиться.

В «Корабельной Каюте», государственном ресторане для высших администраторов, Джемисон посвятил Карсона в свои планы:

— Необходимо совершить с Эфрами путешествие на какую-нибудь неподдающуюся контакту планету и использовать его хотя бы в качестве посредника.

Карсон кивнул:

— Это верная мысль. У нас появилась возможность вернуть Галактике целые миры.

Затем они принялись обсуждать детали освобождения Эзвала. Покончив с ленчем, они кинули прощальный взгляд на силуэт Корабля за окном и вышли.

— Неужели на этом Корабле можно будет достичь родины руллов? — спросил Карсон.

Этого говорить не следовало, как сразу он понял по реакции Джемисона.

— Слушайте, бросьте сердиться, давайте задержимся у охранника и пройдем проверку.

— Вот именно, — кивнул Джемисон, — нам обоим это необходимо сделать.

С полной серьезностью они прошли процедуру проверки и, естественно, оказались людьми — по крайней мере, на время.

В этом шатком мире, полном шпионов, ясность вообще была понятием относительным. Один неверный вопрос, не так сказанное слово — и человек подвергался проверке. Конечно, желание Карсона пройти проверку говорило само за себя, но порядок есть порядок. По пути к Центру Карсон сказал: