— Никакой, мистер Лоу, если не считать того, что он попросил раздобыть ему ключ…

— Ключ? Какой ключ?

— Серебряный ключ, сэр. Не стану скрывать, что готов был обещать ему, что угодно, так мне нужны были деньги. Но я собирался прийти к вам, хотя мистер Флит предлагал мне другое.

Селби засмеялся.

— Скажите, Дженингс, что еще хотел Флит, кроме ключа?

— Клянусь, я вовсе не собирался выполнять его просьбу, — почти простонал Дженингс. — Вы всегда были так добры ко мне, мистер Лоу, я не забыл вашей доброты. И, право, мистер Флит хотел от меня нелепого. Когда он стал спрашивать меня, сколько раз вы переодевались во время обеда в тот день, когда произошло убийство, я решил, что он сошел с ума. Он хотел только взглянуть на ваш пиджак.

Селби задумался.

— Принесите мой пиджак.

Дженингс рад был возможности исчезнуть. Через некоторое время он вернулся с пиджаком в руках.

— В чем же дело? — спросил Селби, переворачивая пиджак. — В карманах есть что-нибудь?

— Нет, сэр, я всегда вынимаю все вещи, когда чищу ваш костюм.

— Куда же вы дели мой портсигар?

— Его не было в кармане, сэр.

Селби был человеком привычки. Он всегда носил в кармане пиджака платиновый портсигар.

— Я сам хотел вас спросить об этом, сэр.

В этот момент Селби нащупал что-то твердое в подкладке, похожее на самопишущее перо, зашитое в потайной карман. Селби нахмурился и долго смотрел на Дженингса, не замечая его.

— Отнесите пиджак ко мне в комнату. Завтра вы можете показать Флиту весь мой гардероб, но на сегодня оставьте пиджак.

Когда Дженингс ушел, Селби позвонил Биллю и сообщил о своих изменившихся планах. Затем поднялся наверх и закрылся у себя в комнате.

После чая он вызвал к себе Дженингса.

— Я не знаю, какие опрометчивые обещания вы надавали Флиту, но готов поверить, что вы ничего не сделаете, не посоветовавшись со мной. Вот вам одна вещь, — он положил на стол серебряный ключик. — И можете удовлетворить любопытство Флита по поводу пиджака.

Селби нанес несколько деловых визитов, потом зашел в отель к Маллингам. Мистер Маллинг одиноко курил сигару в саду и был настроен не особенно весело.

— Из-за вас моя дочь совсем помешалась на розысках. Я велел оставить ей Джона Бромлея в покое, но она никак не может угомониться.

— Не думаю, чтобы Бромлей мог причинить ей вред. Он находится под наблюдением. К тому же, он недосягаем. А вот Сомерс-стрит в ближайшие дни будет не особенно приятным местом. Лучше держаться от него подальше.

Никто это так хорошо не знал, как сам Джон Бромлей.

Джон Бромлей не сомневался в серьезности положения. Во время его отсутствия, о котором сержант Паркер ничего не сообщил, днем кто-то забрался к нему в дом через люк на верхней площадке и осмотрел его вещи так ловко, что если бы он не ожидал такого обыска, то ни за что б не догадался.

Против дневных посетителей он ничего не имел. Здесь можно было придумать сотни предлогов. Неподалеку работали телефонные рабочие, и один из них легко мог забраться, тем более, что люк был открыт. Бромлей днем никогда не запирал его и вообще не принимал никаких мер предосторожности.

Но по возвращении домой, Бромлей самым тщательным образом осматривал все комнаты, зная о приемах Флита и его агентов. Ночью он баррикадировал все входы. И надо было быть очень ловким вором, чтобы забраться к нему иначе, чем через окно той комнаты, где он спал или сидел с трубкой и писал длинные запутанные письма по поводу своего притязания на состояние Треворса.

Одно из таких объяснений попало в руки Флита, который тут же позвонил своему хозяину.

— Откуда ты достал это? — спросил тонкий голос Аля.

— У него есть уборщица. Я подослал ему свою женщину.

— Она видела его?

— Нет. Он работал в одной комнате, пока она убирала другую. Когда она закончила, он через дверь велел ей идти домой и прийти снова через час. У нее есть ключ, но толку от этого мало, так как он каждую ночь запирает входную дверь на засов и на цепочку.

— Попечители признают его права, — послышался голос.

Маркус ничего не ответил.

— Нам необходимо его поймать.

— Это, пожалуй, нетрудно. У него нет друзей. Но надо подождать, пока его права будут установлены со всей достоверностью.

— Зачем же? Его документы уже поданы, куда следует.

— По полученным мною сведениям из Америки, поверенные попечителей узнали подробности брака Треворса и рождения его сына.

— Как давно этот человек живет у Локса?

— Около года.

Наступила пауза. Потом послышалось: «Мы поймаем Бромлея», и собеседник Флита повесил трубку.

У Билля Джойнера был приятель, работавший в нью-йоркской газете. Билль знал, что Бобби Стиль пользовался репутацией человека, который знает подоплеку всех интересных событий. Когда Билль случайно услыхал, что одним из попечителей имущества Треворса является некий Корнилиус Стиль, это имя показалось ему знакомым. Теперь он вспомнил, что отца Бобби также звали Корнилиус.

Когда у Билля созрел план, он отправился на телеграф и послал в Нью-Йорк телеграмму следующего содержания:

«Не можешь ли ты узнать от своего отца, насколько основательны притязания Бромлея на имущество Треворса? Я в этом очень заинтересован, Бобби, и ты окажешь мне большую услугу, дав знать, каковы шансы Гвенды Гильдфорд в ее борьбе за свои права».

Отправив телеграмму, Билль почувствовал приятное удовлетворение, будто сделал что-то очень важное для Гвенды. В таком расположении духа он шел по Парламент-стрит и вдруг на углу столкнулся с Селби.

— Когда ты вышел из дома? — спросил Селби. — Я не слышал, как ты уходил.

— Потому, что ты спал, как барсук.

— Пойдем со мной, — сказал Селби. — Билль, у тебя необыкновенно таинственный вид, который тебе совсем не идет. Может быть, ты виделся с мистером Бромлеем?

— Ничего подобного. Этот тип мне так отвратителен, что я не желаю его видеть даже на расстоянии.

— А, может быть, ты совещался с превосходным доктором Эвершамом и пробовал применить к раскрытию преступлений тот слегка научный подход, который кажется хорошим на бумаге и оказывается совершенно никчемным на свидетельской скамье?

— Нет, я не сделал и этого, — сказал Билль, немного уязвленный. — Ты просто ревнуешь, Сель.

Он собирался рассказать другу о посланной телеграмме, но теперь решил дождаться ответа.

На улицах продавали первые выпуски дневных газет. Один из заголовков привлек внимание Селби. «Ограбление на пароходе». Он собирался уже купить газету, когда увидел, что Билль с кем-то раскланивается. Оглянувшись, он заметил проезжающих в открытом автомобиле Маллингов, и его интерес к ограбленным сейфам тотчас же пропал.

Это обстоятельство стоило одному человеку жизни.