— Знаешь, я ему даже возразить ничего не смогу, если он запретит тебе навещать ребенка. Твой поступок у меня в голове не укладывается. — я не знала, что сказать в свое оправдание. Можно было много доводов приводить в свою защиту, но все равно поступок мой выглядел подлым. — Садись, поедем вместе в аптеку. — я не стала спорить, забралась обратно в салон. — Скажи мне хоть что-то в свое оправдание. Почему я должен тебе помочь? Милена, я не хочу, чтобы мой друг из-за тебя вляпался в какое-нибудь дерьмо, — выруливая на дорогу, выговаривал мне Марат.

— Артур исчез, после того, как я рассказала ему об угрозах его отца, — начала рассказывать я, глядя в боковое стекло. — Когда выяснилось, что я беременна, я не знала, что делать. Папа неожиданно умер. В семье начались проблемы. Мама не хотела, чтобы я оставляла ребенка, ведь я только поступила в институт. Я несколько раз спрашивал вас об Артуре, вы мне ничего не говорили. Меня все сильнее охватывало отчаяние. О том, что я беременна, Виталий узнал от мамы. Он умело на этом сыграл, потом предложил помощь, я согласилась. — вкратце пересказала я события тех дней. На большее меня просто не хватило. — Эдуард Викторович не пожалел сына, чтобы нас развести, думаешь он пожалел бы меня и моего еще не рожденного ребенка?

— Ты могла прийти ко мне и все рассказать. Я бы сумел тебя спрятать. Если бы понадобилось, отправил из страны. Ты боялась Бессонова старшего, но вышла замуж за его помощника, — холодно произнес Шах. Я понимала, что и у Артура будет такая же реакция, поэтому не тратила силы на объяснения. Запуганная девочка так сильно запуталась, что совершила ряд непростительных ошибок.

Мы подъехали к аптеке. Шах припарковался, но не спешил выходить из салона.

— Я не судья тебе, Милена. — Марат вытащил телефон и кому-то позвонил. — Бес, дай трубку своему пацану, пусть с матерью поговорит. Да, она у меня в машине. Не заводись. Ваши разборки не должны травмировать психику ребенка. Не делай так, чтобы он тебя возненавидел. Она хорошая мать? — я не слышала, что отвечал Артур. Я была так благодарна Марату за помощь, что не выдержала и вновь разревелась. — Я быстро, — он протянул мне телефон.

— Мама, ты когда приедешь? — голос сына звучал грустно.

— Не знаю, дорогой. Пришлось немного задержаться. — не хотелось зря обнадеживать сына, вдруг Артур не сменит гнев на милость. — Ты уже позавтракал?

— Я не хочу. Тебя подожду.

— Милый, вдруг я приеду поздно?.. — в этот момент вернулся Марат. — Давай, ты позавтракаешь, а потом выйдешь во двор потренироваться.

— У дяди Артура болит нога. Я не хочу играть один… — он отметал любые предложения. Поняв, что бессмысленно его уговаривать, я попрощалась, но пообещала позже позвонить. Вернув Марату телефон, отвернулась к окну, чтобы он не видел моих слез.

— Идем со мной, — бросил Шах, когда мы остановились у ворот.

— Артур… Он может напугать Леву, если начнет кричать.

— Так сделай все, чтобы он не кричал. Надеюсь, ты сумеешь исправить то, что натворила. Второй раз я на твою сторону не встану. — он смотрел мне прямо в глаза. — Не попадайся ему пока на глаза.

— Он сильно пострадал?

— Нет. Ушиб колена и несколько швов на лице. Ему повезло, отделался испугом.

— Иди, корми ребенка, — спокойно произнес Шах, когда мы проходили мимо спальни, в которой находился Артур и его друзья.

Артур

Я выпрыгнул из машины, когда ее понесло на фуру. Отсюда и травмы. Сегодня еще один день моего рождения. Под колеса я не угодил. Даже мой автомобиль пострадал не от фуры, а потому, что остался без водителя, его унесло с обочины, а остановило дерево. Водитель фуры, наверное, до сих пор пребывает в шоке. Я бросил ему, что все хорошо, махнул на прощание, сел в свой автомобиль и без посторонней помощи вернулся на трассу. Хорошо, что купил внедорожник, а ведь хотел спортивную машину…

В голове не укладывалось, как она могла так поступить? Как?!

Бросив эту предательницу у ворот ее дома, я рванул домой. Хотел сразу пойти в комнату Левы… моего сына, но сначала решил умыться. Вдруг проснется и испугается.

Я так часто получал травмы, что разбирался в них не хуже хирурга. Проверил колено, как только вернулся домой. Ушиб, вынес себе диагноз. На лице кровь уже запеклась, с головы еще капала. Смыв с себя грязь и кровь, я приложил влажное полотенце к ранам и направился в спальню, где спал мой сын. Я должен думать о сыне. Теперь мне есть ради кого жить и развиваться. Я не позволю себе стать таким папой, как мой родитель.

Сел у его кровати и сидел. На небе забрезжил рассвет, а я впитывал его образ. Узнавал в нем свои черты. Лева знал, что он не родной. Как так получилось? Если Лещев его обижал!.. И что я ему сделаю? Вырою и опять закапаю?

А ведь я думал, что сына Милены и Лещева буду ненавидеть. Еще удивлялся, почему мне этот пацан нравится. А он мой. Мой!

Я позвонил только Ромулу, чтобы он меня подлатал. Педиатру, часто приходилось нас штопать после ринга, он и себе швы накладывал. Забыл его предупредить, чтобы никого из друзей не тревожил, поэтому все «ходячие» с утра пораньше заявились ко мне. Тигр и Кима тоже уже были в курсе аварии, успели отзвониться.

Я не готов был говорить с ними о Милене. Пришлось. Она сама рассказала Шаху о том, как обокрала меня семь лет назад.

Мне сообщили, что она стоит у ворот и чего-то ждет! Я ненавидел ее так же сильно, как когда-то любил.

— Дядя Артур, а мама скоро приедет? — спрашивал Лева каждые десять минут. За этого «дядю» у меня возникло желание сжать свою руку на ее прекрасной шее и жать до тех пор, пока жизнь не уйдет из глаз! Сука! Но я смотрел в обеспокоенные глаза сына и понимал, что ничего ей не сделаю.

— Скоро. Она в аптеку за лекарствами поехала, — ответил мой друг и направился на выход. — Охрану предупреди, что запрет снимаешь, — кинул он мне у двери. Я проигнорировал его слова. А через десять минут он мне позвонил:

— Бес, дай трубку своему пацану, пусть с матерью поговорит.

— Она с тобой?

— Да, она у меня в машине.

— Отправь домой. Я ее видеть не хочу, — я говорил жестко, но голоса не повышал, где-то рядом играл мой сын.

— Не заводись. Ваши разборки не должны травмировать психику ребенка. Не делай так, чтобы он тебя возненавидел.

— Милена сделала все, чтобы я ее возненавидел.

— Она хорошая мать? — одним своим вопросом он поставил меня в тупик. Как бы я не злился на нее, отрицать того, что она была хорошей матерью моему сыну, не мог. Лева без нее даже есть не садился. Ждал, выглядывал в окно. Наблюдая за ним, я понимал, что не смогу лишить его матери. Я для него чужой дядя, а она весь мир. С этим придется смириться.

— Лева, мама с тобой хочет поговорить, — вошел я в детскую и протянул сыну трубку. Они с Соколом собирались устроить сражение, расставляли на ковре танки. Услышав, что звонит Милена, он все бросил и радостный подбежал к телефону. Друг понимающе посмотрел на меня.

Нам невыносимо будет находиться вместе в одном пространстве, но я не позволю больше разлучить меня с сыном. Пусть терпит мою ненависть! Выйдя из детской, я позвонил охране, разрешил Милене вернуться.

Я не представлял, как мы будем существовать под одной крышей. Я плохой актер, а мне нужно не забывать, что дети все чувствуют и понимают.

Когда она приехала, я сидел в кресле и смотрел в экран телевизора. Напряжение внутри меня нарастало. Друзья, попрощались и разъехались. Всем нужно было на работу. Они обещали часто наведываться в гости.

— Бес, я тебя очень прошу, без скандалов, — произнес Шах, перед уходом. — Я знаю, это тяжело. У меня почти схожая ситуация. Ты знаешь, я на дух не переношу мачеху, но ради Тимура держу себя в руках. Не забывай, ваша вражда навредит ребенку. — я понимал все это, но опасался, что не смогу долго сдерживаться. — Да, кстати, у тебя хороший пацан, — сказал он напоследок. Меня разобрала отцовская гордость, я даже улыбнулся.