В зал вошел шпион-журналист, Матиуша передернуло, но внешне он остался спокоен.

– Слово предоставляется свидетелю, – объявил судья.

– Я утверждаю, что Матиуш хотел стать королем всех детей.

– Это правда? – строго спросил судья.

– Правда, – прозвучало в ответ. – Да, я хотел этого. И мне бы это удалось. Но подпись под воззванием фальшивая, и подделал ее вот этот шпион. Да, я хочу быть королем всех детей.

Судьи стали разглядывать подпись Матиуша. Покачивают головами, вертят бумагу и так и этак, корчат из себя знатоков.

Но теперь это уже не имело значения. Ведь Матиуш во всем признался.

Прокурор произнес длинную обвинительную речь и закончил ее такими словами:

– Надо приговорить Матиуша к смерти. Иначе на земле не будет порядка и покоя.

– Желаешь ли ты сказать что-нибудь в свое оправдание?

Молчание.

– Желаете ли вы, ваше величество, сказать что-либо в свое оправдание? – повторил судья вопрос.

– Нет, – последовал ответ. – Незачем терять понапрасну время. Час поздний. Пора спать, – произнес Матиуш беспечным тоном. По его лицу нельзя было отгадать, что творится у него в душе. Он решил быть стойким до конца и не ронять своего королевского достоинства.

Судьи удалились в соседнюю комнату, будто на совещание, но тут же вышли и объявили приговор:

– Расстрелять!

– Подпиши! – обратился председатель суда к Матиушу.

Тот не шевельнулся.

– Ваше величество, подпишите!

Матиуш подписал.

Тут один из господ во фраке и белых перчатках бросился ему в ноги и, всхлипывая, запричитал:

– Всемилостивый король, прости меня, подлого изменника! Я только сейчас понял, что мы натворили. Если бы не наша преступная трусость, не они, а ты судил бы их, как победитель…

Солдаты с трудом оттащили его от короля. После драки, как говорится, кулаками не машут.

– Спокойной ночи, господа судьи! – сказал Матиуш и с истинно королевским величием покинул зал.

По коридору и тюремному двору направился Матиуш в свою камеру в сопровождении двадцати солдат с саблями наголо.

Он прилег на соломенную подстилку и притворился спящим. О чем он думал и что чувствовал в ночь перед казнью, пусть останется тайной.

Идет Матиуш посреди улицы, на руках и ногах поблескивают золотые цепочки. Вдоль тротуаров стеной стоят солдаты, а за ними теснится народ.

День выдался погожий. На безоблачном небе сияло солнце. Жители столицы высыпали на улицы, чтобы в последний раз посмотреть на своего короля. Многие плакали, но Матиуш не видел слез, а если бы видел, легче было бы идти на казнь.

Те, кто любили и жалели Матиуша, молчали. Они не решались в присутствии врага высказать вслух свою преданность и уважение бывшему королю. Да и что могли они сказать? Кричать, как всегда: «Ура!» и «Да здравствует!» не годилось – ведь короля вели на казнь.

Зато пьяницы и бродяги, которых Молодой король нарочно напоил вином и водкой из королевских подвалов, орали во всю глотку:

– Ой, гляньте, король идет! От горшка два вершка! Ну и король! Ха-ха-ха! Что, слезки проливаешь? Иди, носик тебе утрем. Эх, король, королек!..

А Матиуш шагал с высоко поднятой головой: пусть все видят, что глаза у него сухие. Только брови сдвинул и глядел на солнышко.

Он не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Его одолевали другие заботы: «Что с Клу-Клу? Где Фелек? Почему Печальный король предал его? Что станется с его государством?»

И про отца с матерью подумал в последний раз. Город остался позади. Вот он и у столба, возле вырытой ямы. В лице – ни кровинки. Хладнокровно смотрит он, как взвод солдат заряжает ружья и целится в него.

Так же спокойно и хладнокровно выслушал он акт о помиловании:

Подъехал автомобиль и отвез Матиуша обратно в тюрьму. Через неделю его отправят на необитаемый остров.