— Он идиот, — вставил Робийард.

— Он показывает прекрасный пример остальным, — быстро возразил Дюдермонт. — Он ставит благополучие Лускана выше благополучия собственного Корабля, и только у него хватило ума понять, что судьба всего города определяет и судьбу их маленьких личных империй.

— Вы должны принять меры, и как можно скорее, — сказал Дзирт. — Иначе Лускан не выживет.

Дюдермонт согласно кивал на каждое его слово.

— Из Глубоководья вышла целая флотилия, и большой караван идет с юга по суше, оба везут зерно и продовольствие, а с ними придут и солдаты, чтобы восстановить в городе порядок. Лорды Глубоководья решили принять участие в деле, начатом погибшим Брамблеберри, чтобы его усилия не пропали даром.

— Они просто не хотят, чтобы один из их собратьев казался таким глупцом, как о нем говорят, — поправил его Робийард, и при этих словах даже Дзирт не мог удержаться от усмешки. — Ты бы не слишком рассчитывал, что эти караваны нам помогут, — предупредил чародей Дюдермонта. — Да, они везут продовольствие и зерно, но дюжина или две наемников не решают дело. Эти лорды хотят казаться более благородными, чем есть на самом деле.

На этот раз Дюдермонт предпочел с ним не спорить.

— Как мне донесли разведчики, оба каравана должны появиться в городе дней через десять или двадцать. А я попросил нашего друга Аргитаса из Мирабара пока помочь с продовольствием. Мирабарцы согласились с нами поделиться в надежде на будущие поставки, хотя их склады почти опустели. Мирабар всю зиму оказывал нам поддержку, и я хотел бы попросить вас передать слова благодарности маркграфу Эластулу, когда вы будете возвращаться в Серебряные Земли.

Дзирт кивнул.

— Да у них просто не было выбора, — вставил Робийард. — Мы остались единственным островком здравомыслия во всем Лускане!

— Но караваны… — продолжал Дюдермонт.

— Только временная мера.

Дюдермонт покачал головой.

— Используя пример Сульджака, мы привлечем на свою сторону и остальных верховных капитанов, — сказал он. — Им придется прекратить свою дурацкую рознь и помочь горожанам, иначе люди восстанут против них, как они восстали против Арклема Грита.

— Люди на улицах близки к отчаянию, — сказал Реджис, и Дюдермонт снова кивнул.

— Сейчас очень трудное время, — вздохнул он. — Летом станет полегче, это позволит им отвлечься от своих страданий и искать долговременные способы оздоровления города. А эти шаги возможны только со мной, а не с верховными капитанами, разве что только эти старые морские волки не поумнеют и не поймут, что интересы города важнее их собственных, узких интересов.

— Не поймут, — заверил его Робийард. — И нам останется только подняться на борт «Морской феи» и возвратиться в Глубоководье.

— Я бы согласился всю зиму обходиться без еды, лишь бы услышать от Робийарда хоть одно слово одобрения, — с тяжелым вздохом признался Дюдермонт.

Чародей усмехнулся, забросил руку за спинку стула и отвернулся.

— Ну хватит о наших несчастьях, — сказал Дюдермонт. — Расскажите о вашем путешествии в Долину Ледяного Ветра. Вы встретились с Вульфгаром?

Улыбка Дзирта ответила ему прежде, чем дроу начал свой рассказ.

Небольшое количество воды, налитой в котелок, быстро забулькало и испарилось, оставив в воздухе соблазнительный аромат и возгласы предвкушения большинства из собравшихся грабителей. Темное мясо, двадцать фунтов блестящего жиром совершенства, местами подгорело при такой быстрой готовке, но никто из всей шайки грабителей не согласился бы ждать несколько часов, чтобы приготовить неожиданный пир надлежащим образом.

Как только повар объявил, что ужин готов, все набросились на еду, отрывая огромные куски и запихивая их в рот целиком, так что щеки раздувались, словно у грызунов, запасающих пищу на зиму. Время от времени кто-нибудь прекращал жевать ровно настолько, чтобы провозгласить тост в честь Корабля Ретнора, проявившего такую щедрость. Взамен этот благородный сын недавно умершего Верховного Капитана попросил всего-навсего устроить засаду на караван, а всю выручку от грабежа посулил отдать грабителям.

— Они дают нам пищу и берут пищу, — насмешливо заметил один из бродяг.

— Помогают и просят о помощи, — согласился второй, разглядывая небольшую бутылочку сильнодействующего яда.

Так они веселились и ели, смеялись и славили сына Корабля Ретнора.

На следующее утро со склона невысокого холма, густо поросшего лесом, они наблюдали за тем, как ожидаемый караван неторопливо движется по дороге, ведущей из южных краев. Двадцать тяжело груженных повозок сопровождал многочисленный от гордых воинов из Глубоководья и даже несколько чародеев.

— Помните, что у нас есть целая декада, — сказал своим приятелям Сотингал Магри, главарь банды. — Ударить и убежать, ударить и убежать — так мы будем изматывать их день за днем.

Остальные согласно закивали. Они не должны убивать охранников. Они не должны останавливать караван. Если даже более половины повозок и солдат доберутся до Лускана, Корабль Ретнора удовольствуется этим и щедро оплатит их старания.

В то утро на последние две повозки каравана, поражая и лошадей, и всадников, обрушился залп стрел из арбалетов. Выстрелы с большого расстояния и из легких арбалетов не могли представлять серьезной угрозы для закаленных путников, но малейшая царапина от отравленной стрелы разила наповал не только всадников, но и огромных тягловых лошадей.

Отряд верховых, пустившийся вдогонку за нападавшими, тоже поредел наполовину в результате второго, более прицельного залпа. Незначительные раны оказались смертельными. Сильные воины падали на землю и погружались в глубокий беспробудный сон.

Арбалетчики растаяли в лесу, не вступив в ближний бой, а с другой стороны дороги внезапно выскочила группа с зажигательными снарядами и осыпала огнем наиболее уязвимые повозки с запасами масла. Эти налетчики, сделав свое дело, тоже мгновенно скрылись между деревьями.

Охранники каравана, погнавшись за ними, мгновенно запутались в сетях и ловушках, и попали под удары бревен и коварно спрятанных колючек, которые тоже были смазаны смертоносным ядом.

К концу атаки две повозки вместе со всей кладью были полностью охвачены пламенем, а еще две так сильно пострадали, что путникам из Глубоководья пришлось разгрузить одну из них, чтобы починить вторую. Караван лишился нескольких лошадей, сгоревших при пожаре или пораженных отравленными стрелами. Трое охранников погибли в лесу.

— Они никак не смогут бороться с нами, — сказал Сотингал своим людям, когда они вечером шли вслед за караваном. — Дворф говорил правильно. Они считают, что к северу от Глубоководья все будут радостно встречать груженный зерном и продовольствием караван. Они готовились к атакам чудовищ. К нападениям шайки голодных грабителей. Но наших действий предусмотреть не могли. Мы сыты, нам не нужен их груз, мы не собираемся сражаться врукопашную, и нам обещана хорошая награда.

Главарь рассмеялся, а вслед за ним засмеялись и все остальные. Затем они стали придумывать новые трюки для злосчастного каравана.

На следующий вечер главарь опять поздравил своих собратьев, потому что огромный валун, сброшенный ими на дорогу, сломал два колеса еще у одной повозки, а мешки с зерном упали на землю и порвались, засыпав своим содержимым все вокруг.

Самое большое веселье ожидало разбойников три дня спустя, когда удачно пущенная горящая стрела подожгла пропитанные маслом опоры деревянного моста, а заодно и две повозки. В результате пять повозок оказалось на одной стороне речки, а с другого берега беспомощно смотрели им вслед полторы дюжины охранников.

Еще два дня путники из Глубоководья пытались укрепить мост, чтобы переправить оставшиеся повозки, а разбойники во главе с Сотингалом ни на минуту не оставляли людей в покое.

Главарь понимал, что терпение возчиков уже на пределе и не слишком удивился, а скорее обрадовался, когда они просто перенесли остатки поклажи через речку, нагрузили оставшиеся повозки и отправились на юг, обратно в Глубоководье.