Харпер же понимала, почему я сделал ее членом команды, потому что она была дочерью Чарльза Джейна, ведь так? Поэтому в определенной степени она согласилась, чтобы ее использовали. Потому что не было никакого адского правила или причины, чтобы младший исследователь стал вторым выступающим на презентации такого уровня. Но в то же время, я с ней все обсудил и получил, если можно так сказать, ее одобрение, прежде чем принять такое решение.

Мне необходимо было срочно что-то предпринять, иначе Маргарет вот-вот была готова повесить трубку. К черту, в конце концов, у нас военные действия.

— Я предполагал, что он будет рад встретиться со своей дочерью, которая работает в этой же профессиональной сфере, — произнес я. Молчание на другом конце линии подтолкнуло меня к продолжению. — Я предполагал, что Харпер Джейн присоединится к нам за ланчем. Но я понимаю, что мистер Джейн очень занят.

— Пожалуйста, оставайтесь на линии, мистер Кинг, — ответила она, и в трубке включилась музыка Вивальди.

Да, Харпер не просто так называла меня мудаком? Воспользоваться ею, чтобы заполучить Чарльза Джейна на ланч, наверное, намного хуже, чем предполагать, что звонок Чарльза Джейна по поводу презентации был напрямую связан с ее работой здесь? Но проблема заключалась в том, что никто из нас точно не был уверен — последовал ли звонок от Чарльза Джейна исключительно из-за Харпер. Я не разыгрывал эту карту с ним никоем образом, потому что тогда даже не знал, что они родственники. Единственное, что я хотел — заполучить его в качестве клиента, поэтому использовал любую возможность для своего бизнеса. Мать твою.

Ланч, как правило, предусматривал диалог, выходящий за профессиональную сферу. Я понятия не имел, как на все отреагирует Харпер, решит, что не пойдет на ланч, поскольку она и так достаточно согласилась сделать или двинет мне по яйцам, или подаст заявление об увольнении, если я хотя бы еще раз заикнусь об этом.

Мне следовало заранее продумать весь разговор с Маргарет, прежде чем звонить, может позвать к себе в кабинет Харпер, чтобы она негласно давала свои указания, пока я разговаривал бы с Маргарет. На меня это было совсем не похоже. И с уверенностью я не мог сказать, выбросит ли меня Харпер из моей же собственной игры или все же подумает заполучить «ДжейДи Стенли» в качестве клиента.

Скорее всего Маргарет скажет, что расписание Чарльза Джейна полностью забито, и он очень сожалеет, но не сможет со мной встретиться. Я потянулся к воротнику и провел пальцем по накрахмаленной ткани. Мне не следовало так опрометчиво действовать.

— Мистер Кинг, я смогу выделить для вас немного времени в среду. Мистер Джейн встретится с вами в двенадцать тридцать в «Ла Гренуй».

Вот дерьмо. Я хотел этого услышать, но от этого я почувствовал себя мягко сказано не совсем комфортно.

Я надеялся, что поступил правильно.

Поблагодарив Маргарет, я повесил трубку.

Может мне не стоило ничего сообщать Харпер. Одному отправиться на ланч, сказать, что Харпер была вынуждена остаться в офисе или заболела.

Но Чарльз Джейн не управлял бы ведущим Инвестиционным банком, не чувствуя дерьмо за милю. Нет. Мне придется признаться Харпер, что я договорился о ее присутствии за ланчем, и если она откажется пойти со мной, мне придется отменить встречу.

Господи, почему все стало так чертовски трудно? Я сделал все правильно, чтобы выиграть. Если бы я с Харпер не трахался, я бы сейчас не погряз в сомнениях.

— Тебе удалось? — спросила Донна, врываясь ко мне в кабинет.

Я кивнул и откинулся на спинку кресла.

— В среду, — ответил я.

— А почему ты не выглядишь счастливым? Все, как ты и планировал.

Я провел руками по лицу.

— Да, возможно.

— Что с тобой происходит? Это же отличная новость. — Она закрыла дверь.

Донна была права, я надеялся и хотел получить этого клиента. Но всего три недели назад, Чарльз Джейн был для меня простым клиентом, крупным клиентом, а сейчас он был для меня отцом Харпер, которой я манипулировал.

Говорят, что я безжалостен в бизнесе, возможно это правда, но я никогда не был нечистоплотным, всегда старался вести честную игру и поступать по принципам. Я хотел стать таким человеком, которым моя дочь могла бы восхищаться, уважать, захотела бы подражать мне в некотором роде. Я хотел, чтобы у нее были амбиции, и она к чему-то стремилась. Но самое главное мое желание по поводу нее заключалось в том, чтобы она выросла, сохранив свою целостность, несмотря на нелегкий путь в работе, стала тем, кем она хотела бы быть. Я не хотел, чтобы моя дочь захотела бы продать свою душу за кусок корпоративного пирога. Я упорно и много работал, чтобы не стать таким парнем. Разве я только что не выбросил все свои принципы в мусорное ведро?

Я всегда считал, что этические границы более четко обозначены на Уолл-Стрит, но сегодня эти границы стали размываться, превращаясь в менее четкие, и я не мог понять на какой стороне находился.

Вернувшись домой после работы, я стал подниматься по лестнице, вместо лифта. Собирался ли я рассказать Харпер о своей подлости, вручая ей туфли..?

Вполне возможно.

Мои подошвы ботинок громко стучали по металлическим ступенькам, как будто пытались привлечь внимание всего дома, чего естественно я хотел меньше всего. Белый пакет от Джимми Чу в такт стучал мне по ноге. Я провел около часа в магазине Bleaker Street, прежде чем купить ей туфли, отчего и опоздал на работу. Я никогда ни одной женщине, кроме своих родственников, ничего не покупал. Но когда я увидел неподдельную радость на лице Харпер, когда она выбирала туфли для Аманды, мне захотелось снова увидеть это же выражение на ее лице. Она была так взволнована, радостна и воодушевлена. И как дочь одного из самых богатых мужчин Нью-Йорка, это было приятно видеть. Она должно быть давно привыкла к роскоши и каким-то образом ей удалось заставить Аманду почувствовать себя особенной.

Я хотел, чтобы она почувствовала то же самое к себе.

Ассистентка в магазине терпеливо занималась со мной. Но как только я вошел, то увидел туфли, которые хотел. Они были более взрослой версией тех, которую я купил Аманде. Каблук был выше и тоньше, и ремешки переплетались более сложным узором, но они были такими же блестящими, по которым она и Аманда сходили с ума в субботу.

Я сорвал все пуговицы у нее на блузке, поэтому задолжал ей, не так ли? Воспоминания о ее открытой полной груди, когда я порвал ее блузку, крутились у меня в голове, но я попытался их отогнать.

По крайней мере, у меня было на одну причину больше, чтобы купить ей туфли. Она нашла платье для моей дочери, которое свело шанс, что я попаду в тюрьму за убийство какого-нибудь четырнадцатилетнего парня, который будет дотрагиваться или смотреть на нее, к нулю. Мне следовало ее за это поблагодарить, и туфли, так я подумал, были вполне подходящим подарком.

Поднявшись на ее этаж, я остановился перед дверью пожарного выхода. Может мне следует оставить их перед ее дверью? Мне очень хотелось, чтобы у нее были эти туфли, наверное, гораздо сильнее, чем лично ей их подарить, чтобы увидеть тот взгляд радости на ее лице. По крайней мере, я надеялся, что ей будет приятно. Покупать туфли для сотрудницы было совсем далеко от профессиональных отношений… скорее больше напоминало Вегас, поэтому я не был уверен, как она отреагирует на это.

Мне стоит перестать быть тряпкой.

Я три раза стукнул в ее дверь и сжал руку в кулак, пытаясь унять зуд в пальцах, который, я точно знал, начинался, как только я видел ее. Как будто меня запрограммировали дотрагиваться до нее, как только она появлялась в поле моего зрения.

Она появилась через несколько секунд, одетая в футболку и леггинсы Berkeley, волосы были забраны в высокий хвост, я никогда не видел в таком виде на работе. Она выглядела просто захватывающе.

— Привет, — произнесла она.

— Привет. — Я протянул пакет.