Я кивнул, и мое сердце забилось сильнее, так его заставляла биться только Аманда. Ей было всего четырнадцать. Господи, что мне нужно сделать, чтобы вернуть то время. Все было так просто.

— Они все время сидят в Скайпе. Думаю, сейчас у меня больше общего с Пандорой, чем когда-либо. Мы буквально пропустили ужин прошлым вечером, просидев в Скайпе. — Я засмеялся. — Вообще-то, было приятно. Я думаю, Пандора беспокоится, что она приняла неправильное решение, оставив ее со мной.

— Уверена, все будет хорошо. Вам просто нужно привыкнуть друг к другу.

Я кивнул.

— Да, надеюсь, что если она... — мой FaceTime[1] зазвонил. — А вот и она. — Я взял свой телефон. — Эй, здесь Донна поздоровайся с ней.

— Привет, Донна, — ответила моя дочь.

— Привет, Аманда. Ты такая красавица.

— Я была бы лучше с белокурыми волосами, верно?

Донна усмехнулась и встала.

— Я не хочу это обсуждать. Я вас оставлю на пару минут.

— Привет, малыш. Что случилось? — спросил я, как только Донна закрыла за собой дверь.

— Я хотела спросить, когда ты вернешься домой.

Я проверил часы на ноутбуке. Был только полдень.

— Наверное, не раньше восьми. Марион с тобой, да?

Моя домработница знала Аманду еще с детства, поэтому она была идеальной няней для нее после школы и на каникулы. На этой неделе Аманда была на каникулах.

— Да, она здесь. Я просто подумала, что ты вернешься пораньше.

Мое сердце снова сжалось. Девяносто процентов времени она сводила меня с ума, но благодаря этим моментам я жил. Может ей и четырнадцать, но иногда ей все же еще нужен отец.

— Как прошло утро?

— Тьфу. Я не хочу об этом говорить.

— Ты все еще борешься с Самантой? Знаешь, будет намного лучше, если отпустишь. Проблемы, как дерьмо…

— Паааап!

Я усмехнулся. Ей не нравились подобные разговоры, связанные с опорожнением кишечника или выходом газов, поэтому я поддразнивал ее при каждом удобном случае.

— Саманту уже пригласили на танец, — пробормотала она.

Это привлекло мое внимание.

— Что значит пригласили? Мальчик пригласил? На свидание? — У меня сжалось горло, я закашлялся. — Ты только в средней школе, ради Христа… ты не должна ходить на свидания. — Танец по окончанию восьмого класса занимал в голове Аманды главное и самое ужасное, по моему мнению, место. Я бы предпочел, чтобы она больше думала о математике или географии, на которых стоило сосредоточиться.

— Мне четырнадцать, а не двенадцать.

Велика ли разница?

— Но ты поедешь с Патти и всеми своими друзьями, не так ли? — Я старался сдержать поднимающуюся панику, которую чувствовал в своем тоне.

— Конечно, но…

— Ты хочешь, чтобы мальчик тоже пригласил тебя, а он не приглашает? — Я отчаянно хотел сказать ей «нет», отказать в страшном ночном кошмаре, которому не суждено было сбыться.

— Нет. Еще нет. Спасибо, что напомнил. Я позвоню маме. Поговорим позже.

— Аманда, постой. Что…

Она повесила трубку. Господи, что я сейчас сделал? Я ничего не понял. Все было намного проще, когда она жила со своей матерью. До переезда я не ошибался. В мои обязанности входило щекотать ее, шутить, прочитать какую-нибудь сказку перед сном, и она думала, что я самый удивительный отец. Теперь все мои потуги приводили к закатываю глаз или «Пааап!».

Мать твою. Мне необходимо позвонить Пандоре. Может, я отправлю Аманду в Цюрих на выходные, когда состояться эти танцы? По крайней мере, не будет мальчиков, никаких свиданий, и мне не придется беспокоиться, чтобы я попаду за решетку за убийство. Моей дочери всего четырнадцать, она не готова к реальностям мужского пола.

— Войдите, — громко пролаял я на стук в дверь. Харпер вошла в кабинет. Я застонал. Находиться в одной комнате с ней было самым последним, что я хотел бы в данный момент.

— Что? — Спросил я, пока она двигалась в моем направлении.

— Переделанный отчет о Бангладеш. — Она несла какие-то бумаги.

— Ты могла бы оставить их у Донны.

Она с треском положила отчет на стол.

— Уверена, если бы я оставила его у Донны, вы бы не сказали мне напрямую, что я должна в нем передать.

Ох. Огрызается. Я не ожидал этого. Пришлось скрыть ухмылку. Она была права, я даюсь ей нелегко. Но это было не личное. Ладно, немного личное. Она просто раздражала меня. Я гордился тем, что на работе не было эмоций. Я всегда был в состоянии разделять различные области своей жизни, закрывая один мир, пока был в другом. Харпер размывала границы. Во время наших встреч я зацикливался на изгибе ее шеи или как натянулся свитер на ее груди. Я мысленно пытался выяснить ее запах или представить, как ее кожа будет ощущаться под моими пальцами. Я пытался закрыть эту часть своего воображения. Снова и снова.

Я смотрел на экран ноутбука.

— Ну теперь ты здесь, оставь его на моем столе, и я постараюсь посмотреть его позже.

— Я оставлю ваш сэндвич у Донны, — сказала она, развернувшись на каблуках. На ней что новое платье? Оно прекрасно смотрелось, обтягивая ее задницу и покачивающиеся бедра, а также высокую шею и прямую спину.

У меня не было времени ответить, она вышла и захлопнула дверь.

Боже, похоже сегодня у меня куда не плюнь одни отношения. Сегодня что полнолуние? Я взял трубку и позвонил Аманде. Без ответа.

У меня была куча бумаг, которые мне необходимо было просмотреть, но я хотел разобраться с ситуацией с Амандой. Если она собиралась пойти на танец со свиданием, нам было о чем поговорить. Я собрал все свои вещи. Я поработаю в поезде. Уйти из офиса показалось двойным бонусом — я мог бы побыть с дочерью и увеличить некоторое расстояние между мной и Харпер. Хотя это решение и было не долгосрочным. Я не мог не появляться на работе, тем самым избегая Харпер. Мне нужен план, чтобы удержать ее подальше от себя. Чтобы я был уверен, что она не будет иметь ко мне никакого отношения.

Поездка в Коннектикут придала мне сил, с каждой милей я смог все лучше и лучше сосредоточиться на бумагах, с каждой милей, которая разделяла меня от Харпер.

— Блины? — спросила Аманда, забредя на кухню. Французские двери были открыты, вокруг нас кружил легкий бриз. Несмотря на то, что мы являемся обычной семьей, мне всегда нравилось, что в этом доме присутствовала традиционная семейная атмосфера. Здесь не было ни одной гладкой линии, блеска и гламура, как в моей нью-йоркской квартире, но мне нравились дом и квартира, я и там и здесь чувствовал себя как дома.

Я кивнул, разбивая яйцо в миску. С тех пор, как она перешла на твердую пищу, мы с Амандой по воскресеньям утром делали блины и разговаривали. Блины были нашей особенностью.

— Ты рано, — произнесла она. Она намекнула по телефону, что хочет, чтобы я был дома пораньше, но не ожидала такого. Ее это приятно удивило. Она понимала, что работа важна, но всегда была первой. Во многих отношениях она была зрелой, но время от времени я понимал, что ей еще четырнадцать.

Я снова кивнул.

— На полдня раньше, — добавила она.

— Я думал провести некоторое времени со своей любимой леди. Я отправил Марион домой, так что у нас будут блинчики. — Марион готовила для нас на вечер, когда я был дома. Две ночи в неделю за Аманду сражались бабушки и дедушки, наши родители. Потому что она провела с ними много времени, когда была маленькой, можно было сказать, что у нее имеется три комплекта родителей, и мои две сестры тоже вносили свой склад как тети.

Аманда запрыгнула на один из барных стульев за барной стойкой, наблюдая, как я взбиваю тесто.

— Разговаривала сегодня с мамой? — спросил я. Я понял одно, что не могу просто спросить Аманду, кто, она надеется, пригласит ее на танец и на каком основании. Нет, мне придется подождать, пока она сама все расскажет. К счастью, Аманда была болтушкой.

— Нет. Еще.

Я замолчал, надеясь, что она продолжит.