— Вот видишь? — отметила я. — Ты согласен. Мы не можем быть вместе. Неважно, как сильно мы этого хотим. Так что, этот разговор лишь причиняет боль нам обоим.

— Я планировал поговорить об этом, когда ты немного придёшь в себя и примешь всё, что узнала, — повторил он. — Потому что то, что я собираюсь тебе сказать, будет ещё одним шоком, но теперь понимаю, что ждать не стоило. Иногда мы думаем, что поступаем правильно, а на самом деле это не так.

Учитывая то, что знала я и не знал он, едва ли он смог бы меня шокировать.

— Что ты собираешься мне сказать?

— Я хочу сказать тебе, что я выбрал Королеву.

Я вздрогнула, а сердце в груди болезненно сжалось. Я судорожно искала отголоски облегчения у себя внутри, но нашла лишь горечь и пустоту. Это было необходимо миру, но, Боже, это было так больно.

— Ладно, — прошептала я, не понимая к чему вообще был весь этот разговор. — Поздравляю.

Он улыбнулся одной стороной губ.

— Наверное, мне нужно быть более точным. Я выбрал тебя, Брайтон. Я выбрал своей Королевой тебя.

— Меня? — пискнула я. Скорее всего я неправильно расслышала его слова. Иначе и быть не могло.

Кайден кивнул.

— Тебя. Я выбрал тебя.

Я смотрела на него, казалось, целую вечность, сердце рвалось из груди, а в желудке было, словно волнение от американских горок.

— Ты не можешь выбрать меня.

— О, нет, я могу, — ответил он. — И я уже это сделал.

— Но Летний Двор, весь мир…

— Будут в порядке. — Он потянулся и взял меня за локоть. — Потому что ты — мой Мортус, и я подарил тебе Летний Поцелуй.

— И какое это имеет значение? — От слёз в моих глазах его лицо расплывалось.

— Ты больше не обычный человек. — Он поднялся медленно, словно, не желая меня напугать. — Однако, ты и не Фейри. В тебе живёт часть моей души. Это делает тебя на порядок выше любой Фейри, какую может предложить мне мой народ. Летний Двор не ослабнет, как и мир людей. Меня не свергнут. — Он гладили мои локти своими большими пальцами. — Я стану цельным.

Я была совершенно сбита с толку, однако чувство гораздо большее, чем простая надежда, просыпалось внутри меня. Некоторые Фейри знали, что я его Мортус — Таннер и Люси. Я не уверена, был ли в курсе Фабиан, а вот Динь знал. Я не думала, что кто-то из них стал бы намеренно меня обманывать.

— А насколько это широко известно? Что твой Мортус — Фейри или человек, может стать твоей Королевой?

— Дело не только в Мортусе. Но и в Летнем Поцелуе, — объяснил он, в его взгляде читался вопрос. — А что?

— Я… — Я никому не говорила о Летнем Поцелуе. Даже Люси не знала об этом. Как и Таннер. Сказал ли Кайден Фабиану? Если и так, то тот, наверное, не сказал Диню, потому что Динь сказал бы мне. Крошечная надежда начала расцветать пышным цветом. — Ты… ты серьёзно?

— Стал бы я так шутить? — Кайден провёл вверх по моим рукам.

Мой мозг взорвался. То есть я могла получить его и будущее, которого так сильно желала, и не рисковать при этом всем миром? Мы можем быть вместе. У нашего ребёнка будут любящие мать и отец. Ноги начали дрожать, и я вырвалась из его рук.

— Почему ты не сказал мне об этом, когда сообщил о том, что расторг помолвку с Татьяной!

— Теперь я понимаю, что так и стоило сделать, но я думал, что после всего, что ты пережила, будет лучше подождать, прежде чем говорить, что я планирую на тебе жениться. Я предполагал, что мы поговорим после того, как ты поправишься. — Объяснил он. — Не ожидал, что кто-то придёт к тебе.

Моё дыхание было прерывистым и частым. То, что он говорил, звучало разумно. Его беспокоило то, как я справлюсь со всем этим, учитывая, что меня держали… стоп, что?

— Ты… ты хочешь на мне жениться?

Его губы приподнялись в улыбке.

— Чтобы сделать тебя моей Королевой, я должен на тебе жениться.

— Это такое предложение?

Он снова усмехнулся, при этом вид у него был не как у Короля, а как у мальчишки.

— Вообще-то я планировал нечто более романтичное.

Казалось, я готова была взорваться, приложив руку к груди, я спросила:

— Ты ведь не обманываешь меня сейчас, правда?

— Я бы не стал врать о таком. — Он поднял руки и положил ладони мне на щёки. Я не вздрогнула. Всё, что произошло с Ариком, меня сейчас вовсе не волновало. — Я никогда не стану обманывать тебя, говоря о моих чувствах или о нашем будущем. Больше никогда, солнышко.

— Это не… не галлюцинация, нет?

В его глазах появилась боль.

— Нет, солнышко. Это реальность.

Я не знала, что произошло потом.

Внутри меня словно прорвало плотину. Я пыталась произнести его имя, но из меня вырвался душераздирающий плач. Слёзы, которые я пыталась сдержать, взяли верх. Внезапно я поняла, что Кайден обнял меня, и мы оказались на кровати, я сидела у него на коленях, а он крепко держал меня, прижимая к себе.

И я плакала.

Это были некрасивые рыдания, сотрясавшие всё моё тело. Внутри меня открылся ящик Пандоры с эмоциями. И меня разрывали на части лучшие и худшие мысли, словно ураган. Я оплакивала свои раны, что нанёс Арик, и те, что зажили много лет назад, и те, что никогда не были видимыми. Смерть моей матери, то, что меня никогда не ценили в Ордене, и даже потерю отца, которого никогда не знала. Но была и другая сторона волны эмоций. Облегчение и огромная надежда на счастье, которую не выразить иначе, чем слезами. Раньше я никогда не плакала от счастья.

И вот сейчас я делала именно это, потому что мне не придётся наблюдать, как мужчина, которого я люблю, свяжет свою жизнь с кем-то другим. Мне не придётся уходить от него, зная, что я никогда не полюблю никого так, как его, и никогда больше не придётся бояться, что я не найду того, кто полюбит меня так, как он. Мне не нужно будет прятать от него нашего ребёнка. Он сможет с самого начала быть частью жизни нашего малыша. Может у нас и не будет дома с белой деревянной оградой, но мы будем друг у друга.

У нас будет совместное будущее. От этой мысли я заплакала ещё сильнее, и всё это время Кайден обнимал меня. Он шептал мне слова, похожие на музыку. Это был незнакомый мне язык. И всё же, он успокаивал меня, пока слёзы не иссякли, и дрожь не прекратилась.

Мне так много хотелось ему сказать, когда я подняла голову с его груди. Мне нужно было сказать всё, я посмотрела на него и увидела беспокойство в его глазах, когда он начал гладить меня по щеке. Я хотела рассказать, что я была беременна. Что он скоро станет отцом. Что я любила его. Что теперь я верила в родственные души. Что слёзы были не только от плохих мыслей. Что это было счастье и надежда, и нетерпение, и предвкушение, и ещё сотня эмоций, которые я ощущала.

Но, как только его большой палец коснулся моей нижней губы, я поняла, что если Кайден ощущает хоть толику тех эмоций, что и я сейчас, то это не время для слов. В его глазах беспокойство сменилось огнём, губы приоткрылись, а грудь поднялась от резкого вдоха под моими руками. Напряжение вибрировало вокруг нас, становясь чем-то весьма ощутимым. Казалось, что я могу слышать и видеть, как воздух искрится и нагревается. Грудь налилась болью, которая опустилась ниже к животу и бёдрам. Это было глубокое, пульсирующее чувство, которое я не просто приветствовала, но в котором утонула, и это было нечто большее, чем простое физическое притяжение. Это была наша любовь, которую нельзя было больше отрицать.

Время слов наступит позднее.

Сократив расстояние между нами, я поцеловала Кайдена. Ощущение его губ на моих послало разряд тока по всему организму. Это было сродни прикосновению к оголённому проводу, который запустил все нервные окончания моего тела. Я вздрогнула, когда рука, обнимавшая меня, напряглась, прижимая ближе к его горячему напряжённому телу. Каждая часть меня сосредоточилась на том, как его губы накрывали мои, такие твёрдые и нежные одновременно. Он был на вкус как солнечный свет, и я ощущала само лето на кончике языка.