Вместо того чтобы вернуться в покои, отправилась в зал с портретами. Выгнала всех сопровождающих, закрыла двери и улеглась на холодный каменный пол. Долго рассматривала лица на потолке, мечтая уловить хоть какой намек в застывших глазах прежней королевы. Но она, как всегда, была строга и молчалива.

Утро началось так себе. Голова не болела, так как вчера я не выпила ни грамма. Зато долго плакала ночью, беззвучно, чтобы не разбудить спящих по обе стороны Кэти и Бэсси, тоскуя по дому, маме и прежней своей жизни. Обычно у меня не хватало времени предаваться грусти и сожалениям. С самого утра дел наваливалось столько, что я не замечала, как пролетал день, а вечером засыпала, едва коснувшись головой подушки. Зато этой ночью наплакалась вдоволь – за два с лишним месяца, что прожила в королевском дворце.

Пора вставать! Я поднялась, одернула тонкую кружевную сорочку, что здесь носили. Прошла по полу, нимало не беспокоясь, что мерзнут ноги. Хоть и настала весна, во дворце все еще было холодно. Взяла со стола зеркало, уставилась на белокожее лицо с карими глазами в обрамлении длинных черных ресниц. Непослушные рыжие пряди лезли на лоб, закрывали щеки, которые частенько выдавали меня с головой – слишком уж часто я краснела по поводу и без. Ой, кажется, на весеннем солнце начали вылезать веснушки! Интересно, как к этому отнесутся придворные баснописцы и рифмоплеты? Кажется, в одах о моей красоте появятся новые интересные подробности…

Тут подоспели фрейлины, принялись одевать меня к завтраку, на который я пригласила мэра. Позавчера, выехав из Гринвича за город, опять заметила свиней, чинно разгуливающих по улицам и с интересом копающихся в весенней грязи. Сколько можно требовать, чтобы запретили выпас в городе?! Свинарник, да и только! Правда, я собиралась не только ругать, но еще и обсудить строительство водонапорной башни в восточной части Лондона. Если пройдет так, как я и ожидала, мы положим начало городскому водопроводу.

– Кэти, ты знаешь, как вчера все закончилось? – стараясь не зевнуть, спросила я у старшей фрейлины.

– Хорошо, – уклончиво ответила она. Ну да, дворец выстоял. Не сожгли, не разобрали по камешкам и даже никого не зарезали по пьяному делу, а то бы уже доложили. Хотя веселились до самого утра. Глубокой ночью я слышала раскаты смеха, от которых, кажется, вибрировали древние стены.

– Ясно, что хорошо. Как принц Эрик? Остался ли он доволен приемом? Да, кстати, он заночевал в Уайтхолле?

– В Уайтхолле, – согласилась Кэти. Тон мне показался странным. В чем, собственно говоря, дело?

– Так-так… Кэти, что произошло?

Увидев, как старшая фрейлина отвела взгляд, я догадалась:

– Значит, в Уайтхолле. А где? Нет, неправильный вопрос… С кем?

– Елизавета, девочка моя…

– Кэти, мне надо знать! Все равно же выясню, лучше ты мне скажи. Не рассержусь, обещаю.

Эрик был мне безразличен. Я это поняла еще на ступенях дворца в первую минуту нашей встречи. Но ведь забавно вышло! Пусть попробуют заикнуться, что английский двор не славится гостеприимством. Напоили, накормили, в постель уложили…

– Все выйдите! – приказала фрейлинам и служанкам, с любопытством прислушивающимся к нашему разговору.

– Девочка моя, некоторые мужчины, когда вино застилает им разум… – начала няня, когда мы остались в огромной спальне одни.

– Дальше не продолжай, – поморщилась я. – С кем он был? С Летицией?

Кэт призналась, что шведский принц был замечен спящим в комнате фрейлины. Конечно, новость тут же разнеслась по дворцу. Могу представить, с каким удовольствием смаковали подробности горничные и слуги! Я вздохнула. Надеюсь, Эрик, протрезвев, поймет, что переспал с фрейлиной, а не с королевой. Ведь мы так похожи… А вообще, Летиция тоже хороша. Если у него ум отрубило, чем она думала? Вариантов было несколько, один интереснее другого. Ладно, потом решу, что с ней делать.

Еще меня интересовало, как провел эту ночь лорд Дадли. Кажется, вино ударило в голову не только шведскому принцу. Кэти о Роберте ничего не знала. Возможно, он мирно проспал лицом в салате, вернее в пироге, в окружении квакающих лягушек, либо его дотащили до покоев заботливые пажи. Поняв, что ответа от няни не добиться, спросила, кто еще крутился вокруг шведского красавца. Список оказался внушительным, но одно из имен меня заинтересовало. Это какие же вырисовываются перспективы!

Наконец, я ушла завтракать с мэром, дожидающимся в приемной. Отчитав его, в буквальном смысле слова, за свинство на улицах, выслушала историю о предприимчивом голландце, желавшем арендовать северный свод Лондонского моста и установить водяное колесо. Для начала тот собирался качать воду в восточную часть города, затем – еще в несколько районов. Зная, что ситуация с водой в городе аховая, разрешила новаторство. Пусть пробует, а там посмотрим – получится или нет.

Наконец, ушла на корт, решив просто побить мячом об стеночку, так как Роберту сегодня, думаю, не до игры. Отсыпается, наверное, а потом его ждали дела. Днем предстояла прогулка на лодках по Темзе, вечером – фейерверк. Лорд Дадли, организатор королевских развлечений, отвечал за намечающееся безобразие. Почему безобразие? Да все потому, что принц Эрик должен провести это время в моей компании, чтобы мы узнали друг друга получше и прониклись симпатией. Я размахнулась и врезала ракеткой по мячу. Не уверена, что он это переживет. Еще раз – на выдохе – удар, отход, следующий – слева. Хотя нет, помилую! У меня созрел план мести. Да такой, что разом перечеркнет брачные планы, а мне поможет приструнить соперницу.

Роберт с опозданием, но все же пришел. Выглядел слегка помятым и сконфуженным до невозможности. Я была на него очень зла, поэтому не оставила шанса взять ни один гейм.

– Елизавета, – взмолился он, когда я загоняла его окончательно. – Вы сегодня беспощадны, как никогда!

– Я такая всегда, но ловко скрываю.

– Чем я вам не угодил? – допытывался мужчина. – Неужели до сих пор не простили пирог с лягушками?

– Наша вера учит нас терпению и смирению, – усмехнулась я. – Но в следующий раз не забудьте заранее предупредить.

– Тогда почему вы столь кровожадны? – Мужчина вытер рукавом белоснежной рубашки потный лоб. – Или вам не нравится моя забота о гостях?

– Продолжайте в том же духе, Роберт, и я сменю гнев на милость.

– О чем вы?

Подойдя к сетке, я поманила его пальцем. Мне не нужны лишние уши. Несмотря на вчерашний банкет, затянувшийся до раннего утра, желающих посмотреть на игру королевы с одним из фаворитов собралось хоть отбавляй.

– Продолжайте спаивать шведского принца, – попросила я. – Королева ничего не имеет против.

– Елизавета, вы на меня злитесь, – констатировал мужчина. – Я лишь хотел, чтобы вы увидели, что он собой представляет.

– Я увидела. Спасибо, Роберт, за вашу заботу.

– Конечно, союз Швеции и Англии укрепит наши морские позиции и позволит чувствовать себя увереннее во внешней политике, но это не означает, что вы должны отдать свою руку человеку, который вас не достоин. Ведь если приглядитесь к своему окружению, то поймете…

– Это уже слишком для сегодняшнего утра! – рассердилась я. Один недостоин, у второго большая голова, третий – идиот, четвертый – яростный католик, а пятый, к которому нужно приглядеться… Я и так знаю, что он женат, нечего и разглядывать.

– Роберт, давайте доиграем. Хотя можете капитулировать прямо сейчас, все равно проиграете. К тому же вас ждут дела. Я бы хотела, чтобы шведские гости были счастливы и ни в чем не нуждались. Надеюсь, винные погреба Уайтхолла это выдержат.

Так же, как и мои нервы! Еще целую неделю терпеть Эрика подле себя… Прошел только один день, а я, кажется, уже его ненавижу. Скоро заведу календарь и начну в нем крестики ставить, чтобы хоть как-то дожить до конца визита.

Утро плавно перетекло в полдень, и вот мы с Эриком уже плыли на королевской барже по Темзе. Рядом – с маниакальным упорством преследующая нас лодка с музыкантами, которые наигрывали что-то романтическое. Ага, сейчас! Малиновый бархат сидений, мягкие подушки, украшенные золотым шитьем, тонкий шелк занавесей, отгораживающих нас от внешнего мира, – все создавало интимную обстановку. Но я-то знала, что на барже полно народу: гребцы, моя охрана, его охрана, мои слуги, его пажи. Правда, для полного счастья Эрику требовался лишь виночерпий, постоянно наполняющий бокал, и еще бегать на корму, чтобы справлять нужду в реку.