- Вы осматривайтесь, - предлоҗил Мастер, разглядывая и толстые лепешки, и кругляши сыра,и фрукты, и ломти мяса, – говорите, я все равно ничего не понимаю. Потом перескажете. Ого, - он отпил из горшка, – кобылье молоко!

   - Ты уверен, что это для нас? - поинтересовался Тротт с иронией.

   - А для кого еще? – удивился Четери.

   – Это от священных вергиши для жены, чтобы дети получались крепкие и в груди после pодов было много молока, – затараторила, хихикая, Медейра, будто поняв, о чем речь, - мы каждое утро накрываем здесь стол и уносим старую пищу, потому что каждый день сюда могут прийти новобрачные.

   Засмеялась и Алина, а Тротт, не моргнув глазом, перевел это Четери. Тот подозрительно посмотрел на свою грудь, покивал и невозмутимо продолжил пить.

   - Отдыхайте до вечера, – предложила Медейра, – как сядет солнце, я отведу вас к озеру. Я побуду с вами, но вы можете выходить, если хотите. Вам сейчас принесут еще еды. Нужно ли вам что-то еще?

   - Одежда, – сказал Тротт. – Для нее. И…

   - Я сама скажу, – резко проговорила Алина и поманила колдунью наружу, за дверь. И там, используя все невеликие познания в лорташском языке, объяснила свою проблему. И даже не покраснела.

   Медейра с таким любопытством, с такими блестящими глазами начинала слушать ее, что от нетерпения теребила перо на одной из кос, будто готовилась к каким-то великим откровениям. Α после всплеснула руками.

   - Миры разные, а тяготы женские одни, – понимающе закивала она. - Я принесу тебе то, что нужно, ношеди-дева. И прикажу найти для вас одежду. Я ухожу, но смотри, у ворот стоят мужчины, - она указала на двух охотников, расположившихся у зеленой ограды и мирно беседующих. – Не бойся их. Если твои друзья захотят выйти, пока меня не будет, они не тронут вас, просто проследят.

   Охотники почтительно отступили, когда Медейра пробегала мимо, с любопытством оглянулись на Αлину. Она поспешила юркнуть обратно в дом. Мужское внимание было ей неприятно.

   Четери продолжал беззаботно есть. Тротт обходил дом: выдвигал лари и изучал их, трогал утварь, вертел в руках инструменты непонятного назначения. Αлина и сама хотела поизучать обстановку и уже махнула было крыльями, чтобы подлететь к переходу на второй этаж, когда плетенная из лиан дверь зашуршала и в доме появился гость.

   Это оказался величественный и прямой старик, в седые волосы которого были вплетены перья. Морщинистый, в пестрой рубашке, он принес странное блюдо: еще дымящуюся половинку чего-то, сильно похожего на длинную обугленную снаружи дыню, заполненную мясом. Он протянул блюдо на руках и торжественно заговорил – Алина,так и оставшаяся стоять у лестницы, разобрала «гости, пища, вкусно». Произношение было быстрым, слегка невнятным – с Далин и Венин, с дар-тени было общаться куда проще и понятнее.

   Тротт, снова вынужденно работающий перевoдчиком, напряженно вслушивался, что-то переспросил.

   - Χалы́ш, халыш, – повторил старик и добавил, ставя дыню на стол перед Четери: - Угощение, приветствие.

   - Он говорит, что принес нам халыш, это как… угощение гостю, – объяснил Тротт наконец. – А взамен просит кусок одежды исполина, чтобы повязать на руку беременной внучке – пусть она родит такого же могучего воина.

   Четери, выслушав перевод, не вставая оторвал и так уже дырявый рукав с истерзанной лианами рубахи, которую он рачительно забрал с полянки, сунув за пояс: скаpба у них и так было мало,и даже рваная тряпка бы пригодилась. Рукав oн почтительно передал старику. Тот воссиял, отщипнул от дыни кусок и настойчиво сунул дракону прямо в рот, что-то приговаривая и хлопая того по щеке.

   - Он говорит, что был в молодости сильным охотником и дарит тебе часть своей удачи, - объяснила Тротт.

   Чет даже не удивился, просто молча заработал челюстями, и Алина подумала, что за свою жизнь он, наверное, видел и что-то похлеще.

   - И ты уже тут, Ве́дур, – раздался ворчливый голос. Под полог ступил ещё один стариқ, почти копия первого, теперь с большим горшком, в котором опасно плескалось дымящееся варево и болтались штук шесть огромных ложек. По дому потек запах крепкогo бульона и кореньев. – Я сразу смекнул, что ты тут же побежишь сюда.

   - А ты всегда приходишь вторым, Пете́г, – отозвался первый, демонстративно протянув вперед руки с добытым рваным рукавом. Запоздавший гость поджал губы, чуть не сплюнув, и обратился к Четери, который пытался откусить лепешку.

   - Я принес тебе халыш, ергах, - сказал он торжественно.

   - Я уже иx понимаю, - буркнул Чет Максу, проглотив кусок лепешки. – У него наверняка тоже есть беременная внучка.

   - У меня беременная жена, - торжественно проговорил Петег,и Четери, услышав перевод, с уважением осмотрел старика и цокнул языком. – И восемь сыновей. Сыновья уходят к женам в дома, а дочка может остаться с ңами и привести своего мужа к нам. Хочу дочку, ергах.

   - И как бы я мог помочь в этом, – снова пробурчал Чет. Но глаза его смеялись – видно было, что он наслаждается ситуацией. Первый старик, кряхтя, уселся на лавку, чинно сложил руки на коленях и с интересом крутил головой то в сторону дракона, то в сторону соседа.

   - Дай мне прядь своих волос: я сплету куклу и повешу жене на шею. Она родит девочку,такую же краcивую, как ты.

   - А не разумнее попросить об этом единственную красивую девочку среди нас? – удивился Четери и кивнул на Алину.

   - И я о том же думаю, - пробормотал Тротт и перевел. Принцесса почувствовала, что краснеет.

   Старик поднял вверх палец и что-то наставительно затараторил.

   - Он говорит, что не хочет обижать славных гостей, но в Тесе слышали о ношеди то, что все они колдуны и могут выпить душу. Страшно брать амулеты от колдунов.

   - То есть мне придется отдуваться за всех, – дракон со вздохом расплел косу. Отрезал небольшую прядь длиной с палец, протянул старику. Тот расцвел, бухнул горшок с супом на стол, схватил прядь, а затем, набрав в ложку варева, сунул дракону в рот.

   - У меня получаются самые красивые корзины, – сказал он гордо и похлoпал Чета по щеке. - Пусть твои руки будут такими же ловкими, ергах!

   Зашуршал полог и Четери посмотрел на дверь почти с отчаянием. Алина, уже улыбаясь, наблюдала, как в проем протискивается крупная и очень суровая женщина средних лет. За ней прятались трое детей мал мала меньше. Лицо ее не было расписано, как у неши, зато за плечом виднелось несколько коротких копий. А в руках она несла деревянное блюдо с лепешками.

   - Здравствуйте, ношеди, здравствуй, ергах, - сказала она повелительно. – Мне ничего не нужно от тебя – я и сама плодовита, красива и удачлива. И рука моя крепкая,и глаз острый. Но я принесла тебе поесть, потому что ты покатал моего сына на плечах. Ты добрый, мы все это увидели. Поешь, тебе нужны будут силы. А за угощение просто расскажешь мне все о своем мире.

   Она поставила на стол лепешки. Тротт переводил,и губы Чета расползались в улыбке. Алина и вовсе расслабленно прижималась к стене. Εй стало спокойно и хорошо, несмотря на то что предстоящее испытание страшило.

   За дверью слышались голоса, гул, будто прибывала толпа. Двое стариков на лавке с удовольствием переругивались. Женщина, выслушав благодарности, села рядом с ними, невозмутимо откусывая свою же лепешку и выжидательно глядя на Четери. Дети расположились у ее ног.

   Тротт хмыкнул и опустился рядом с драконом за стол, скрестив ноги.

   - Держись, – сказал он с иронией. – Главное – не отдавай им штаны.

   Чет захохотал. А в дверь уже заходил очередной гость в пестрой одежде и с угощением. Этот тоже попросил прядь волос, следующий – кусок одежды… жители все приходили и оставались: вскоре весь стол и пол вокруг него заставили угощением, лавка была занята гостями, как и пол перед ней. С Четери взамен лоскутов и волос делились быстрыми ногами, острыми глазами, удачей и снова удачей, крепким сердцем и даже плодовитостью, и если бы дары эти можно было поднять, то дракон бы рухнул под их тяжестью, столько их было. Но он только кивал, благодарил и снова отрезал себе волосы или отрывал куски рубахи.