— Два года разницы!

— Это не существенно! — отмахнулась Анжела, сорвав ярко-синий цветок, похожий на одуванчик, взяла его в зубы и, чуть шепелявя, продолжила: — А волосы и глаза мы подправим.

— Ты все равно сумасшедшая! Там же не только волосы и глаза.

— Это несущественно, — снова заявила рыжая, собирая по дороге букет. — Ее никто уже не узнает.

— А старая ведьма?

— Да вряд ли она к нам сунется.

— Кто такая старая ведьма? — влезла я в разговор, который казался мне таким безмятежным, будто я соглашалась за деньги сдать экзамен за другого человека, а не присвоить его судьбу на всю жизнь за убеждения, причем не мой.

— Это мать королевы Селены. Бабушка твоя, — объяснила мне Анжела, и вальяжно ответила Олегу: — Неа, не узнает. Она же даже близко к Рейхарду и нам отказалась подходить, после той ночи. Еще и торжественно прокляла.

— Все равно как-то мало похожа она на королевскую дочь, — неуверенно скуксился Олег.

— Ты умный — ты и думай, как ее сделать похожей, — осадила его Анжела. — А для нас с Мирославом вполне покатит! Кстати, на!

И она протянула мне один из рубиновых амулетов, до этого висевший у нее на руке вместо браслета. Я осторожно приняла тонкую цепочку, разглядывая как сам камень, так и его золотую оправу.

— Это теперь твое, с ним покажешься убедительней.

— Так, Анжела, — засуетился Олег, — ты серьезно думаешь, что Мирослав одобрит эту идею?

— Если мы ему принесем договор с Лай-Шин, он нас еще неделю на руках носить будет.

— Если мы узнаем, как закрывать порталы, мы и так победим. И чихал ректор на все договоры.

Анжела осмотрела небеса кристально-белого цвета, потом перевела взгляд на цветущие и пышущие жизнью деревья.

— Здесь, если честно, очень сильно эльфов не хватает, — как ни в чем не бывало заявила она. — Или хотя бы музыки. Олег, ты же умеешь на балалайке играть?

— На балалайке — нет, а вот на мандолине или гитаре смогу. Только не переводи тему, пожалуйста.

Я молчала, послушно повесив на шею медальон и спрятав его под воротником кофты. Металл приятно коснулся груди. А я думала, я не смогу его принять.

— Мы не сможем закрывать порталы, — с тяжким вздохом после нескольких минут молчания ответила фея. — Ты видел, как меня шарахнуло?

— Ну и что? Не попала в первый раз!

— Да нет уж, — начала разъяснять двум оболтусам в теории магических материй профессор Яворская. — Я не просто не попала. Там все просчитано было до миллиметра. Уж в этом, поверьте, я разбираюсь! Но вместо того, чтобы закрыться от моей печати, он как будто расширился. Правда, времени проверить у меня не было…

— Расширился, — подтвердила я, понимая, что мне не померещилось. — Где-то на локоть увеличился.

— Вот видишь, — печально вздохнула фея, срывая себе для букета еще один цветок. — А знаешь, почему у меня не получилось и ни у кого из нас не получиться, кроме Снежаны?

Олег заинтересованно повел мордой в сторону напарницы и она продолжила:

— Как там эльфы сказали? Аура, сотканная из кусков тканей миров? Не положено нам этим заниматься. Нет у нас дара, как у королевской семьи или эмигрантов. Мы колдуем — только пространство калечим, а вместе с ним и себя. Как, скажи мне, мы сможем дырку в нем заклеить, если после нашего колдовства не эта, так новая и побольше появиться?

Мои попутчики погрустнели, а мне стало невероятно стыдно за то, что я не такая как они. Нельзя сказать лучше я или хуже, я просто другая. Как эта трава блестяще-изумрудного цвета отличается от той, что растет в нашем мире, так и я от всех остальных.

— Вообще, по-хорошему, — начала философствовать Анжела, поправляя букетик, который она заткнула за левое ухо. — Нам бы всем взять и прекратить пользоваться магией, чтобы мир целее был. Да только уж больно хорошая она эта штука! Кто-нибудь себе оставит. И, скажу я вам, много таких найдется. А как же остальные ущербными без нее останутся, если все равно кто-то пространство портит? Везет тебе, Снежана.

— А что везет-то? — тихо, но сразу ответила я. — Вы-то пространство рвете, а из-за моего дара люди гибнут. Пространство мы и вернуть можем, а человеческую же жизнь нет.

Анжела прикусила язык, поняв, что совсем забыла об обратной стороне монеты. Таких одаренных остались толком я, да настоящая принцесса. Может еще эмигранты где-то прячутся. А ведь было намного больше.

— Кстати, если настоящая принцесса объявиться, что сделаем? — оборотень, как всегда, предпочитал думать о насущном. Идеальные утопические идеи Анжелы были ему чужды, как кошке кока-кола.

— Скажем, что ловили на живца! — усмехнулась фея и неожиданно в голос захохотала. Смех так же резко оборвался, но никто не удивился.

Мы вышли к весело журчащей непослушной река, которая сверкала прозрачными алмазными блестками, когда подпрыгивала, запинаясь о камни. Дальний каменистый берег сплошь застелили кусты, а наш покрывала ровная травка.

— Снежана! Ой, нет! Миранда.

Я поморщилась от такого обращения, но рыжая назидательно покачала головой:

— Нет уж, привыкай милая. Чем раньше, тем лучше. Так вот, попроси нашего провожатого, чтобы мы притормозили ненадолго. Я притомилась слегка.

— Анжела, ты же по замку за одну перемену больший круг наворачивать успеваешь, чем этот! — удивился оборотень.

— Тут никакие студенты не ждут, ректора не гонят, тепло, хорошо, речка. Вас что жаба задавит что ли?!

— Господин Рай-Карт! — крикнула я, прежде чем двое приятелей успели переругаться. Я почувствовала, как перехожу на другую речь, и мои коллеги перестают разбирать, о чем я говорю.

— Что принцесса?

— Мы может здесь ненадолго остановиться?

Начальник пограничья задумался, а потом великодушно махнул рукой:

— Все равно без меня там ничего не случиться. А король о вашем приходе еще не знает.

Когда я кивнула Анжела «расседлала» Олега, кинув наши куртки на землю. Я опустилась прямо на траву, зачерпнув руками прохладную, но манящую к себе воду. Река была прозрачной до такой степени, что можно разглядеть не только камни, но и монеты, застрявшие между камнями.

— Так, — задумчиво прикусила губу фея, привлекая к себе внимание. — Ну, я думаю, мужчины у нас уже все взрослые и не такое видели.

Она быстро принялась расстегивать свою толстую шерстяную кофту, почему-то только правой рукой. Сначала скинула правую часть, а потом, не спеша, стала стягивать вторую половину.

Когда Анжела закончила, мы дружно ахнули. Кожа вокруг ключицы опухла, окрашиваясь в непонятный цвет похожий на кожу мертвеца. По всей спине ползли струйки крови, кожа на плече «лопнула», очевидно, от удара об облицовку цоколя злополучного дома. Сустав предплечья так же медленно принимал странный оттенок.

Я живо промокнула руку и протерла лицо. В ушах все равно зашумело, голова нехорошо качнулась в сторону. Кажется, я сейчас буду второй пострадавшей и безжалостно свалюсь в обморок, чтобы этого не видеть. Оперев руку о камень в воде, я склонилась прямо над водой и сделала большой глоток, заодно окунув лицо.

В голове просветлело, но на травмированную спутницу я старалась не смотреть, оставалось только слушать.

— Ты совсем офонарела в таком виде по улицам ходить? — уточнил у подруги Олег, осматривая ее внимательней, чем я.

— Да нормально, — отмахнулась Анжела, здоровой рукой стараясь смыть грязь с ран.

— Вы в порядке? — спросил Рай-Карт, но его никто не понял, так что переводить пришлось мне. Перевела я сразу и за Анжелу, чтобы той два раза не повторяться.

— Надо же обработать рану, — сразу предложил служивый.

Я, юля взглядом от жуткого зрелища, вытащила из кармана три флакона. Нашла среди них обеззараживающее и протянула его мужчинам вместе с бинтами, которые лежали в другом кармане.

— Вы точно в порядке? Столько проходить без первой помощи. Перелом не самое приятное дело.

Я вяло перевела, все еще не решаясь открыть глаза.

— Не волнуйтесь вы так, — кокетливо отвечала профессор Яворская, еще и умудряясь строить глазки. — На мне все как на Олеге заживает.