– А с ее невесткой все в порядке? – спросила Кассандра.

– Вскоре после этого она родила здорового сына. «Из смерти родилась жизнь», – подумала Кассандра и устало улыбнулась.

– Ну, по крайней мере эта новость хорошая. Видели ли еще кого-нибудь подозрительного около повозки?

– Да всяких людей, – ответил Марселлус, – то ли трех, то ли четырех мужчин, а может, и больше… они могли быть юношами или стариками… у них у всех были черные волосы, но у нескольких светлые… они выкрикивали лозунги или молчали… у них в руках были желтые плакаты или ничего не было… Один из свидетелей говорит, что видел парня, похожего на человека, которого за несколько дней до этого он видел, когда тот писал слово «Гелиос» на стене. Но до конца он не уверен.

– Как бы там ни было, – прервал его Ройс, – нет сомнения в том, что такие же желтые плакаты, как те, что были оставлены во внутреннем дворе дворца, были и в повозке. Мы нашли еще несколько обрывков, на некоторых даже видны буквы. Из них можно составить слово «Гелиос».

– Приверженцы «Гелиоса» уже были замечены в небольших акциях вандализма, направленных на то, чтобы привлечь внимание к своим взглядам, – сказала Кассандра, – но их действия никогда не приводили к жертвам. Сложно поверить, что они от написания лозунгов на стенах перешли к убийству ни в чем не повинных людей.

Ройс и судья обменялись быстрыми взглядами. Ройс тихо сказал:

– Есть еще один свидетель, старик, и он уверен в своих словах. Старик случайно взглянул наверх и заметил человека, забравшегося на стену арены и сидевшего на ней таким образом, чтобы видеть дорожку и в то же время дать знак кому-то на улице. Когда Атрей вырвался вперед и подъехал к повороту, этот парень, по словам свидетеля, кому-то помахал.

– Думаете, это был сигнал? – спросила Кассандра. Под ложечкой заныло. Все и так было плохо, а теперь становилось еще хуже.

Ройс кивнул.

– Должно быть, они использовали короткий фитиль, но даже если так, у них было время, чтобы убежать. Рядом с тем местом, где прогремел взрыв, есть узкий проход между домами. Если вовремя туда нырнуть, то он защитит от взрыва.

– Да к тому же так можно незаметно убежать, – добавил Марселлус.

– Этот парень на стене, – сказала Кассандра, – как он выглядел?

– У него были темные волосы, в хорошей физической форме – в общем, типичный мужчина – акорец за исключением одной маленькой детали. По словам свидетеля, у него вокруг шеи был намотан желтый платок.

Кассандра встала и отошла чуть в сторону, к окну. Очень странно было находиться в кабинете Атрея без него самого, но она выбрала именно эту комнату, во-первых, за ее уединенность, а во-вторых, для того, чтобы все шло как всегда, насколько это только возможно. В комнате стояли один большой стол и несколько стульев, пол был выложен плиткой. Неподалеку располагались несколько маленьких бронзовых фигурок и две мраморные статуи побольше – дело рук самого Атрея. С детства он подавал большие надежды – отлично лепил. Если бы он не стал избранным, то скорее всего был бы замечательным скульптором.

Она провела рукой по гладкой бронзовой голове фигурки лошади, вставшей на дыбы, и подумала о брате. Он лежал в комнате неподалеку, все еще без сознания, все еще боролся за жизнь. С ним находились их мать и отчим, человек, взявший на себя заботу о мальчишке, который рос без отца, полюбил его и воспитал как собственного сына. По всему городу и за его пределами все храмы были заполнены людьми. Опустели рынки, закрылись магазины, никого не было на пристани. Жизнь Акоры висела на волоске, как и жизнь ер правителя. Посмотрев на Ройса, она спросила:

– Думаешь, это было покушение на жизнь ванакса? Он очень мягко ответил:

– Об этом говорят вещественные доказательства.

– И похоже на то, что…

– Однако я считаю, что слишком рано делать какие-либо выводы относительно того, кто виновен в случившемся. Повозка, заполненная желтыми плакатами, человек на стене с повязкой на шее… все это приводит к определенным выводам, и возможно, в этом вся суть. Кто-то может попытаться переложить вину за произошедшее на бунтарей.

– При всем уважении к вам, лорд Хоук, – сказал Марселлус, – нет свидетельств о том, что к этому может быть причастен кто-либо еще, кроме них.

– Это может быть Дейлос, – сказала Кассандра. Благодаря своему высокому посту Марселлус знал, что произошло в прошлом году, но большинство акорцев не имели об этом ни малейшего представления. Единственное, что было известно, – Дейлос, отпрыск уважаемой английской семьи, куда-то исчез, по слухам, во время бури, а оставшихся членов семейства – пожилую мать и двоих сестер – взял под защиту ванакс.

– Дейлос мертв, – сказал Марселлус и посмотрел по очереди на обоих в поисках подтверждения, но ни один из них не мог бы дать его.

После долгого молчания Кассандра сказала:

– Берите под стражу любого, кто каким-то образом связан с надписями на стенах и с появлением плакатов во внутреннем дворе дворца. Обвиняйте их в чем хотите – в вандализме, причинении ущерба городу, в создании паники, все равно.

Судья нахмурился:

– А как же взрыв?

– Если у вас будут прямые доказательства, обвините их в этом. По крайней мере они исчезнут с городских улиц. Если это их рук дело, у них не будет второго шанса. А если их кто-то подставил, этот человек, кем бы он ни был, не сможет больше прикрываться ими.

Марселлус медленно сказал:

– Если люди узнают, что мы арестовываем членов «Гелиоса», они сделают очевидные выводы и с яростью обрушатся на них.

– В таком случае даже лучше, если все бунтари окажутся в тюрьме, – сказала Кассандра, – ради их же защиты.

Марселлус поднялся, склонил голову и промолвил:

– Все будет сделано, как вы прикажете, Атридис. Когда за ним закрылась дверь, Ройс спросил:

– А ты понимаешь, что, хотя твои приказы вполне логичны, они могут оказаться несправедливыми?

– Я понимаю, что, возможно, я приказала арестовать ни в чем не повинных людей, если ты это имеешь в виду. Но можешь ли ты предложить что-то лучше?

– Нет, – ответил он, – у тебя все замечательно получается.

У нее отлегло от сердца, настолько сильным оказался эффект от его поддержки.

– Ты и вправду так думаешь? Ведь на твоей ответственности было благосостояние и покой жителей Хоукфорта. На своем опыте знаешь, что значит управлять людьми. Ты действительно веришь, что у меня получится?

Он подошел ближе, поймал ее взгляд. Она была не в состоянии отвести глаз, не могла найти силы, чтобы это сделать.

Он так много значил для нее, этот мужчина… Ее надежда… будущее – все слилось в одно; каким образом, она не понимала и могла лишь наугад двигаться дальше.

– Помнишь, что ты сказала, – .спросил он, – когда я тебя поцеловал? Когда мы целовались?

– Нет, – честно ответила она. – Я практически ничего не помню, только чувства, которые ты во мне вызвал.

Польщенный, он улыбнулся, но сказал:

– Я назвал тебя девчонкой. Ты ответила, что ты женщина. Ты права, и разница действительно огромна.

Он подошел еще ближе. Она почувствовала, как его тепло проникает в нее, изгоняет мрак и холод.

– Тебе действительно это под силу. Ты женщина, обладающая даром видения и храбростью, и ты Атридис.

– Я так боюсь!

– Боишься чего?

– Боюсь сделать ужасную ошибку, предать свой народ, боюсь, что мне окажется не под силу ответственность, которую я на себя взяла.

– Это хорошо. Нет, что ты, не унывай! Бывают моменты, когда страх нам на пользу. Он обостряет чувства и оттачивает рефлексы.

– Если Атрей умрет…

– Алекс скоро вернется домой. Ты не останешься одна. Но и Атрей не умрет.

– Откуда ты знаешь?

– Да ниоткуда, но ведь так и должно быть, не правда ли? Он ведь не умер, когда прямо над ним взорвалась бомба. И не погиб, когда на него обрушилась стена. Не умер он и ночью, а ведь каждый знает, что именно в это время человек слабее всего. Он молод, силен, с ним лучшие целители, которые ему помогут, за него молится весь его народ. Так почему же ты боишься, что он умрет?