— Кто это? Дима! Где Дима? — я без труда узнал голос Лики и хотел сказать ей, что все хорошо, что ей не стоит переживать, но у меня не было ни голоса, ни сил, ни желания говорить ложь, ведь я действительно лжец. Я никчемный обманщик.

Мать странно посмотрела на меня. Наверное, не ожидала, что я буду таким паинькой.

— А я могу узнать, с кем имею честь говорить? — все тот же неприятный голос отвечал вопросом на мои вопросы.

— Это его жена, Анжелика. А кто вы? — дурочка. Положи трубку. Ни к чему хорошему разговор с этой тварью не приведет.

— Я его мать. И, ах да, жена… Я бы не была так уверена… — Лидия коротко усмехнулась. Когда она представилась моей матерью, я засипел, чтобы сказать все, что я думаю об этом жалком родстве, но Лидия со всей силы ударила меня в челюсть и зажала рот рукой.

Это же самое настоящее насилие над детьми! Я требую лишения родительских прав. Немедленно! Черт. Видимо, я еще долго буду отходить от того, чем меня траванули.

— Уверена в чем? — я уже просто не мог терпеть этого разговора. Пусть издевается надо мной, но не над Ликой! Она не заслуживает этого! Это я изгнал мать из клана, так почему бы ей не воздать по моим заслугам, а тех, кто не имеет к этому никакого отношения просто оставить в покое?!

— В том, что покойнику все равно жена ты ему или же нет, — от души рассмеялась Лидия. — Мои соболезнования, вдова, — и мать снова дико рассмеялась. Истеричка. Сквозь ее смех я расслышал, как что-то с силой ударилось обо что-то, а потом разбилось.

Это что, авария? Нет. Только не это! Неужели Лика…? Лишь бы с ней все было хорошо, подумал я, а потом то, что стало причиной моего плохого самочувствия, накрыло меня с головой. Со вторым пришествием…

Просыпалась я с ужасной болью во всем теле. У меня было такое ощущение, что по мне проехал товарный поезд, и причем не один раз. Видимо решил вернуться и проверить наверняка ли я сдохла. В голове была полная каша, а в душе странная пустота. Что вообще произошло? Почему я так себя чувствую?

Я попыталась открыть глаза, но веки словно отяжелели и не хотели меня слушаться.

— Она приходит в себя, — проговорил мужской голос где-то надо мной.

— Я вижу, — вздохнул женский.

С пятой попытки я все-таки смогла открыть глаза и тут же вновь их зажмурила. Слишком яркий свет. Непривычно. Во второй раз изображение все-таки соизволило предстать перед моим взором и было не таким резким.

Первое, что я увидела, был белый, идеально отштукатуренный потолок. Взглянув налево, я рассмотрела маленькую прикроватную тумбочку, на гладкой отполированной поверхности которой стояла небольшая вазочка с различными фруктами, а рядом с ней — графин с водой. Мимоходом, бросив взгляд на свою руку, которую что-то странно покалывало, я увидела, что послужило причиной этим неприятным ощущениям: в мою вену была воткнута капельница, которая, судя по всему, была поставлена мне для переливания крови. Вот прикол! Вампир лежит под капельницей, да еще ему и кровь переливают, когда он эту кровь в своей обыкновенной повседневной жизни галлонами хлещет! А рука-то болит из-за того, что регенерирует, но иголка капельницы не дает коже вновь срастись. И, наконец, я соизволила посмотреть на тех, чьи голоса я слышала, когда еще не открыла свои очи. На кровати, где я лежала, сидела Ксения. На ее лице невооруженным глазом можно было заметить обеспокоенное выражение, хотя я не знала, что могло его вызвать. А чуть позади Ксюши, на диванчике, который стоял у самой стены, расположились уже знакомые мне личности — Кирилл и Филипп. Странно все это. Что все они здесь делают?

Я решила спросить, но что-то меня остановило. Я ж еще не полностью осмотрелась. Может быть, обстановка даст понять мне, в какую историю я опять загремела? Комната, в которой я находилась, была просторной и очень современной. Поначалу меня ничего в ней не смутило. Все как в обычных комнатах, которые мне когда-либо доводилось видеть в жизни: стены окрашены в светлые и теплые оттенки, у стены, как я уже говорила, стоит удобный, вполне приемлемый для того, чтобы лечь одному человеку, диванчик, на противоположной стороне комнаты шкаф-купе для одежды, а у окна находится письменный стол. Вроде все. Да, при первом осмотре помещения ничто не вызвало особых вопросов, но когда я услышала мерно пикающий звук, (я и раньше его слышала, но он казался мне обычным, как если бы это был аккомпанемент к какому-то фильму) и глазами нашла источник этого пиканья, то всерьез забеспокоилась.

— Где я? — голос ужасно хрипел, но в целом мой вопрос прозвучал четко и ясно.

— Милая, ты в больнице, — как можно мягче сказала Ксюша, но что-то в ее голосе и та самая пустота в душе заставили меня напрячься, как будто я ожидала в следующую минуту получить от кого-нибудь из этих троих прямой удар в сердце.

— Я это поняла, — прочистив горло, сказала я. — Я имела ввиду почему я здесь? Что случилось?

— Ты действительно ничего не помнишь? — с нескрываемым удивлением спросила Ксения.

— Нет, — покачала головой я. На самом деле где-то глубоко в душе я знала, что это не так. Я все прекрасно помню, но, быть может, не хочу вспоминать?

— Ты попала в жуткую аварию, — голос Ксюши задрожал, и она полезла в карман за носовым платочком. Только сейчас я заметила, что у нее глаза красные. Она плакала и, похоже, плакала много.

— Ксеня, — вздохнул Кирилл и подошел к девушке, которая уже в голос ревела и буквально умывала лицо собственными слезами. Кир просто сгреб Соколову в охапку и вынес из палаты, которая теперь не вызывала во мне вообще никаких эмоций. Даже когда эта парочка скрылась за дверью, я услышала уже из коридора душераздирающий крик девушки.

— Он не мог умереть! Не мог!

Филипп поднялся с дивана и сел на то место, где только что сидела сестра Дмитрия.

— Лика… — начал он одновременно со мной.

— Кто умер?

— Давай с самого начала. Дмитрий не успел нас друг другу представить, но я так понимаю, что ты знаешь кто я.

— Филипп Каррера, — без промедлений ответила я, чтобы не тянуть время, которое стало напоминать мне вязкое желе — так бесконечно долго оно тянулось.

— Верно. Не стоит говорить, что тебе приятно познакомиться. Оставим прочие формальности. Сейчас не время и не место, хотя ты знаешь… — как бы он ни старался разбавить наш серьезный разговор лирическими отступлениями, от этого легче и проще ни мне, ни ему не станет.

— Да, нам обоим очень приятно узнать друг друга. Ближе к делу… — хотя все мое тело ужасно болело, я все же сумела взять себя в руки и чуть приподняться на локтях. Филипп смерил мою новую позу скептическим взглядом.

— Вчера Дмитрий уехал на переговоры. Решались серьезные проблемы клана. Там должны были быть я и Кирилл, и мы были очень удивлены тому, что ни через полчаса, ни даже через час он не появился. Мы не дураки и все понимаем. Любовь, невозможно оторваться друг от друга и так далее, но Дима стал мастером, а это означает, что для него отныне и навсегда дела клана стоят на первом месте, как бы сильно он не был привязан к своей семье, особенно к жене, — Филипп пронзил меня серьезным взглядом. — Да, я говорю о себе. Для меня семья на втором месте, но не для Димы. Вообще каждый мастер должен понимать, а в наше беспокойное время особенно, что клан — это его неотъемлемая часть, а завистники и повстанцы в любой момент могут использовать в качестве трофея близких главы клана, чтоб этот самый клан и захватить.

— Я думала, что это перестало быть актуальным в 21 веке, — бесцеремонно вставила я.

— Нет. Ты глубоко заблуждаешься. Как раз-таки в наше время этот метод захвата власти работает на раз, максимум на два, но работает очень хорошо и продуктивно, — я не стала спорить с итальянцем, и он продолжил. — Так вот, мы ждали Диму, но он так и не приехал. Мы всерьез забеспокоились и решили узнать, в какой пробке застрял этот пунктуальный парень. В первую очередь позвонили в пентхаус, но Ксюша сказала, что он уехал полтора часа назад, а вслед за ним, чуть ли не по пятам, сорвались вы с Лерой. Убедившись в том, что Дмитрий не приезжал в особняк, а это и так было очевидно, мы начали копать с того места, когда ты перед выходом из дома спросила у Ксюши, ни Лера ли только что выбежала после Димы. Мы с Кириллом давние друзья Дмитрия и знаем все о сложившейся в его кхм-кхм семье ситуации…