Оба ДЛ-ы знали, что у них не оставалось иного выхода, как уйти из человеческих тел, если они не хотели умереть здесь вместе с ними. Без необходимой подготовки они стали отходить, силой продираясь в тот мир, принадлежащий бестелесному сознанию. Здесь остались два безжизненных застывших тела, ожидавших возвращения своих хозяев.

Джон Маршалл кивнул Тако Какуте. Японец разматериализовался. Преследование оказалось проще, чем он думал.

Тем временем в камере сгорания события сменяли друг друга.

Анне Слоан сконцентрировалась на горящей рукоятке, использовав свои резервы, чтобы вернуть ее в исходное положение. Но попытка не удалась. Несколько капель плавящегося металла упали и остыли. Сил Анне было недостаточно, что преодолеть сопротивление. Она не могла этого понять. Она знала, что может поднять силой своего сознания вес в несколько тонн, но перед рукояткой вынуждена была капитулировать, так как напряжение стало для нее слишком большим и почти исчерпало ее силы.

«Эллерт, рукоятка. Я не могу ее сдвинуть».

Эллерт не раздумывал. Он прыгнул к распределительному щиту и уперся снизу в деформированную рукоятку. Что-то зашипело, потом неожиданный толчок разрушил возникшее от плавления препятствие. Почти без усилия рукоятка опустилась обратно в нулевое положение. Одновременно уменьшающаяся электрическая цепь нашла более простой путь, чем длинный скачок по прерванным линиям. Из оголенного места вырвалась сине-белая электрическая вспышка и исчезла в теле Эллерта.

Но катастрофа была предотвращена.

Еще до истечения двадцати секунд рукоятка стояла на нуле.

Леманн и Ли пошевельнулись. Жизнь возвращалась в их тела. Сначала они растерянно смотрели на окружающих, особенно Ли, который еще никогда в своей жизни не был в такой исследовательской установке. Он узнал Джона Маршалла и Анне Слоан. Потом увидел прямо перед собой на полу безжизненно лежавшего Эллерта. Он невольно наклонился, хотя и не понял, что происходило вокруг него.

Иначе вел себя Леманн.

Он, конечно, не догадывался, как очутился здесь, но узнал знакомую обстановку своего рабочего места. Он знал об эксперименте, который так долго готовил. И наконец, он знал Джона Маршалла.

«Что случилось? — спокойно спросил он. — Я не могу вспомнить…»

«Потом, профессор, — перебил его Джон. — Случилось многое, Вы узнаете об этом. Но в настоящий момент есть более важные дела. Есть ли опасность, Леманн? Блок под лучевой антенной в свинцовой камере девятнадцать секунд облучался с наивысшей интенсивностью. Это вызовет цепную реакцию?»

Леманн уставился на него.

«Девятнадцать секунд? Кто распорядился об этом?»

«Отвечайте на мой вопрос, профессор».

Все еще ничего не понимая, Леманн покачал головой.

«Граница устойчивости составляет как минимум двадцать секунд».

«Хорошо. Тогда у нас есть время, чтобы позаботиться об Эллерте. Анне, позовите врача».

Доктор Флипс, казалось, обладал шестым чувством, так как едва Анне успела открыть задвижку свинцовой двери, как астромедик ворвался в реакторный зал.

«Мне сказали, что измерительные приборы показали необычные колебания тока!» — выпалил он.

«Один из наших друзей был неосторожен, — перебил его Джон Маршалл. — Он угодил в электрическую цепь».

Эллерт уже не шевелился. Телетемпорант лежал, вытянувшись на полу. Только теперь присутствующие смогли увидеть, что его правя рука сгорела по локоть.

Рана была не смертельной, однако, электрический удар привел к параличу сердца.

Доктор Флипс склонился над Эллертом и начал осматривать его. Тем временем Джон объяснил профессору, что произошло. Ли с сомнением слушал его. Он вообще уже ничего не понимал.

Анне Слоан в ожидании стояла рядом с доктором Флипсом. Она чувствовала себя ответственной за то, что случилось с Эллертом. Если бы силы не отказали ей, все было бы по-другому. Она все еще не могла объяснить себе, почему ее телекинетической энергии оказалось недостаточно, чтобы сдвинуть рукоятку. Или ее слишком отвлекло волнение?

Доктор Флипс выпрямился.

«Странно, — пробормотал он хрипло. — Этот человек жив».

Джон Маршалл медленно обернулся. Анне Слоан спросила:

«Он жив? Слава Богу! Но что в этом странного?»

«Десять тысяч вольт! — озабоченно сказал Леманн. Он смотрел на неподвижное тело Эллерта. — Действительно странно, что он вынес это».

Доктор Флипс медленно покачал головой.

«Вы неправильно меня поняли. Он жив, верно! Но одновременно с биологической точки зрения он мертв».

Все уставились на него. Никто ничего не говорил, а тем временем температура в свинцовой камере медленно снижалась.

«Человек не может быть одновременно и живым, и мертвым, — сказал профессор Леманн. — Это парадокс».

«По законам логики Вы правы, — возразил врач. Было видно, насколько он растерян. — Но что общего имеет с логикой то, что мы сейчас переживаем? Совместимы ли с логикой эти интервенты? Разве они не происходят из Вселенной, которая опровергает все наши законы? Поэтому меня не удивляет, что я вижу в этом человеке просто живого мертвеца».

«Что навело Вас на эту мысль?»

Доктор Флипс показал вниз, где, не шевелясь, лежал на полу Эллерт.

«Он не дышит, биение его сердца прекратилось. Кровь остановилась в его жилах. Как долго он находится здесь?»

Джон посмотрел на часы.

«Примерно десять минут».

«Уже должно было бы произойти остывание крови. Однако, этого не заметно. Спорю, что завтра температура его тела будет по-прежнему тридцать семь градусов, может быть, меньше».

«Но это же…»

«Мне очень жаль, но не спрашивайте у меня объяснения. Я могу только констатировать факт, больше ничего. Эллерт не мертв, но уже и не жив. Это так, словно его сознание покинуло тело».

Джон Маршалл посмотрел на Анне Слоан. Кроме них и Ли, здесь никому не было известно о способностях Эллерта. Кто знает, может быть, телетемпорант совершил бросок во времени, чтобы спасти свою жизнь?

«Я думаю, последнее слово будет за Перри Роданом, — вставила Анне Слоан. — Я сейчас же извещу его о происшедшем».

Профессор Леманн посмотрел на Эллерта.

«А что с ДЛ-ами, улетевшими из наших тел?»

«Мы скоро узнаем, — ответил Джон Маршалл и вместе с Ли и Анне покинул реакторный зал. Там остались доктор Флипс и полный раздумий профессор Леманн.

Тако Какуту словно подхватило вихрем. Он чувствовал поток, в котором находился. Впервые он сознательно пережил состояние, когда его разматериализованное тело перемещается с одного места в другое мгновенно. Он ничего не видел и не слышал, но все ощущал.

Может быть, вокруг него было всего лишь темно, и потому он ничего не мог видеть. У него не было времени размышлять об этом феномене, так как он уже материализовался.

Все еще было темно, но он чувствовал свое тело. Он стоял посреди постепенно рассеивающегося мрака. Матовое свечение, казалось, исходило от стен, окружавших его. Видимо, он находился в закрытом помещении. Было холодно.

Прямо под его ногами что-то зашевелилось. Его глаза уже привыкли к слабому освещению и различили длинные предметы, лежавшие рядом друг с другом на жестком полу.

Прошло несколько секунд, пока его не пронзила страшная догадка.

Длинными рядами у его ног лежали лишенные сознания тела армии интервентов. Только два из них, видимо, снова стали активными — те, которые незадолго до этого захватили тела профессора Леманна и капитана Ли.

Нельзя было терять ни секунды.

Тако разматериализовался и сразу же оказался на длинной, каменистой плоскости. Вдали он увидел белые вершины массива Гималаев. Он рассчитал направление своего броска. Помещение, в котором лежали тела ДЛ-ов, находилось в южном направлении, на расстоянии пяти километров. Там возвышалась гора, не очень высокая, но внушительная.

«Естественная пещера!» — подумал Тако.

Он включил свою наручную рацию. Через несколько секунд он услышал голос Родана: