Родан пожал плечами.

«Мне не оставалось ничего другого».

Крэст кивнул.

«Вы не имеете представления, какая невероятная энергия таится в Вашем взгляде. Я думаю, что был единственным, кто в полной мере ощутил это потрясение. — Он улыбнулся Родану. — Вы, видимо, были страшно злы в тот момент. Помните об одном: мозг арконидов тренирован лучше и используется лучше, чем человеческий, но вследствие дегенерации он менее способен к сопротивлению. С Вашими ментальными атаками Вы можете довести Тору до сумасшествия».

Родан кивнул.

«Я знаю. Может быть, я знал это и раньше — я имею в виду, в тот момент».

Крэст испуганно посмотрел на него и пошел дальше по коридору к центральному посту управления.

Родан нашел время подняться на «Доброй надежде» так высоко, что под радиогоризонтом у него оказался Вашингтон. Он провел длительную беседу с ответственными лицами, от которых узнал, что они дали Фрейту задание полететь на Луну. Родану выразили искреннее сожаление по поводу случившегося. Родан не был удовлетворен всем этим, он требовал расплаты. На другой стороне удивились, но в результате на эти требования нечем было возразить.

Сразу после этого Родан снова посадил «Добрую надежду»» на грунт и позвал к себе в центральный пост управления трех оставшихся мужчин с «Грэйхаунда», которым тем временем отвели отдельную кабину.

«Я говорил с Вашингтоном, — сказал он. — Передо мной извинились, но этого мне мало. Я выразил одно пожелание и, учитывая обстановку, его выполнили».

Он многозначительно перевел взгляд с Фрейта на Ниссена и с Ниссена на лейтенанта.

«Я хотел бы оставить Вас у себя», — сказал Родан.

Фрейт закрыл глаза. Дерингхаус чуть не выпрыгнул из своего кресла, только Ниссен никак не прореагировал. Но зато он был первым, кто заговорил.

«Я уже высказал Вам свое мнение, майор!»

Родан покачал головой.

«Речь не идет о перемене убеждений из чистой любезности. Мне могут потребоваться три хороших космических пилота. Космический отряд даст Вам, если Вы согласитесь на мое предложение, достойную отставку. Вам ничего не нужно делать, только сказать: да или нет. Я даю Вам двадцать четыре часа на размышление. Большое спасибо, господа».

Он встал и вышел.

Два часа спустя он получил ответ. Он был благоприятным для него.

Родан, смеясь, пожал всем трем руки. А потом сказал:

«Есть масса важных дел, господа! Нам нужно торопиться. Обследование останков крейсера займет несколько дней».

Обследование продолжалось четыре дня; но это время окупило себя.

Роботы «Доброй надежды» — Родан взял часть их с собой с Земли — освободили из почти не разрушенных внутренностей крейсера все, что казалось пригодным и что мог взять корабль. Часть вещей пришлось сложить и оставить. Из годных еще пластин обшивки крейсера роботы построили что-то вроде палатки, в которую сложили остатки найденного груза.

Родан составил перечень обнаруженных машин и приборов. Большую часть составляли предметы первой необходимости для межгалактических меновых сделок, машины, с помощью которых Родан предполагал решить денежные проблемы Третьей власти. Хоумеру Дж. Адамсу придется использовать свою гениальность для решения серьезных задач, как только у него в руках будут финансовые средства, которые может дать продажа этих машин.

Для собственных нужд Родан взял серию тяжелых самоходных лучевых орудий, переносное энергетическое оружие и, наконец, комплексную производственную установку для специальных роботов.

Просмотр крейсера дал еще кое-что. Сам Родан ничего не заметил. Ему указала на это Тора.

У Родана была на «Доброй надежде» своя собственная кабина — так же, как у любого другого в этом огромном корабле, предназначенном для перевозки гораздо более многочисленного экипажа. Уже дважды Тора посчитала нужным придти туда к Родану; но со времени первого раза прошло несколько месяцев.

На этот раз Родан был поражен, обнаружив ее в этот вечер в своей кабине. Она удобно сидела в кресле, покачивая ногами. По земному исчислению времени был вечер. Снаружи на обломках горных пород лежал почти такой же солнечный свет, как и четыре дня тому назад, когда «Добрая надежда» опустилась рядом с «Грэйхаундом».

Тора явно не собиралась возвращаться к инциденту с людьми с американского корабля. Она приветливо посмотрела на Родана и сказала:

«Я думаю, пришло время установить нормальные отношения».

Родан не скрывал своего удивления.

«Ваши чувства так быстро меняются, — сказал он. — Что движет Вами на этот раз?»

«Большее благоразумие», — ответила она.

Родан попытался догадаться, что она имела при этом в виду.

«Ну хорошо, так что нам надо делать?»

«Я хотела бы, например, пообещать Вам, — сказала Тора, — что больше не буду оспаривать Вашего положения как командира этого и всех других кораблей, которые Вы еще построите».

Родан кивнул.

«Я благодарен Вам за это».

Он говорил медленно, пытаясь придать своему голосу теплый оттенок. — Но с другой стороны, в некоторых вещах мне нужен Ваш совет».

Тора улыбнулась.

«Не говорите так! Вы знаете столько же, сколько и командир крейсера — арконид».

«Она сделала мне комплимент, — подумал Родан. — Что это должно означать?»

«Мы полетим теперь на планету, которую Вы называете Венерой, не правда ли?»

«Да… да, конечно», — рассеянно ответил Родан.

На «Доброй надежде» все об этом знали.

«Сможем ли сразу взять с собой все, что нашли на крейсере?»

«Нет. Нам придется сделать три полета».

«Это займет какое-то время, — сказал она. — Можете ли Вы так надолго оставлять Землю?»

«А почему нет? Рас Чубай надежный человек. Если что-то будет не так, он известит меня».

Тора все еще покачивала ногами. Она выглядела так, словно искала, что бы еще сказать. Не найдя ничего такого, она встала и протянула Родану руку. Родан вспомнил об их встрече несколько дней тому назад в Гоби.

«За доброе сотрудничество», — сказала она.

Родан не знал, что означает весь этот разговор. Впервые за долгое время он чувствовал себя неуверенно.

«Было бы приятно, — произнес он, — если бы могли чаще разговаривать подобным образом».

Тора кивнула.

«Это не должно зависеть от меня», — сказал она и вышла из кабины.

Незадолго до старта Родан имел разговор с Крэстом. Он более или менее стремился к этому, так как считал, что Крэст может больше разузнать о мотивах Торы; но сев рядом с Крэстом, он не знал, как ему высказать свои заботы.

Однако, его мысли были настолько очевидными, что Крэст смог прочесть их по его лицу.

«Что с крейсером? — спросил Крэст, так как проблема показалась ему слишком деликатной, чтобы перейти к ней напрямую. — Есть ли какая-то возможность вернуть к жизни по крайней мере внутренние отсеки?»

«Вы имеете в виду: в качестве космического корабля?»

Крэст кивнул, и Родан вместо ответа сразу отрицательно покачал головой.

«Невозможно. Не осталось ничего, что имело бы связь с двигателем. Мы смогли спасти производственную установку для специальных роботов, это нам поможет».

«Сколько нам потребуется времени, с учетом специальных роботов, чтобы построить на Земле действительно настоящий космический корабль?»

Родан пожал плечами.

«Трудно сказать».

Крэст улыбнулся ему.

«Я знаю кого-то, — сказал он хитро, — кто давал волю своей надменности и гордости в последней надежде вернуться на родину без помощи достойного презрения, малоразвитого народа. А увидев, что этим надеждам не суждено сбыться… ну, Вы сами это пережили!»

Родан понял.

«Вы думаете, она все это время считала, что ее крейсеру можно вернуть дееспособность?»

Крэст кивнул.

«Она держалась за эту мысль. Я думаю, ее нужно как-то отвлечь».

«Путь для нее открыт», — кратко ответил Родан, но внутренне был рад предстоящей встрече с арконидкой.

Полет «Доброй надежды» на Венеру прошел без происшествий. Расстояние в 180 миллионов километров было преодолено за три часа.