Один из таких древних комплексов и привлек археологов, на их и нашу беду. По последним отчетам, интересы науки переместились в небольшую высокогорную долину к востоку от поселения, окруженную подозрительно округлыми скалистыми хребтами, слегка расходящимися, симметрично, на западе и востоке. Таким образом, в долину ведут два узких, очень узких прохода. Конечно, можно было бы сразу направиться туда, но… В общем, мы решили пожертвовать час на осмотр стационарного лагеря, проверку связи с базой, доклад в Управление и прочую чушь. Что подарило нам бесценный шанс возрадоваться нашей везучести: судя по записям в журнале раскопок, плато является самой настоящей аномальной зоной, и любой транспорт застревает на полпути, в ущелье, чтобы остаться в нем навеки. Какие мы молодцы, что не полетели туда сразу, правда?
Сначала только эта информация показалась нам полезной. Группа собиралась заночевать во временном лагере в долине, а поутру вернуться обратно, отдохнувшей и исполненной новых знаний. Поскольку местность была освоена ими уже давно и никаких опасностей замечено не было, то на базе не оставили даже дежурного; рук катастрофически не хватало, всего-то восемь человек! А называется это на самом деле халатностью, поверьте мне! Экспедиция в полном составе отправляется в горы, второй лишь раз с ночевкой — и уже третий день, как не дает о себе знать. Комма у них там нет, что ли? А ведь и нет, раз аномальная зона. Только этот, лагерный. Молодцы, правда? Вот что она, наука, с головой-то делает!
— Ну, шеф, какова наша дальнейшая судьба?
Ко мне подкатывается Джей. Ну да, я начальник операции, распоряжением Барбары. Прошу любить и… а некоторым просьба не беспокоиться, вот!
— И как тебе эти байки? — любопытствует Мо.
Пожимаю в ответ плечами. Да-да, отдельные записи в журнале вызывают у меня буквально ностальгию! Нет, ходячих рыб здесь не примерещилось никому, но исключительно из-за отсутствия водоемов! А вот долина… Во-первых, там у всех среди бела дня внезапно едет крыша — но, к счастью, быстро возвращается на место. То есть голова кружится. Ладно, уж это можно вполне достоверно обосновать утомительным подъемом, а также общей специфичностью данного места. Но взгляните-ка на эти записи, сделанные в день выхода!
«Такое ощущение, что Долина дурачит нас неким эффектом отражения. Мы неоднократно пытались пробиться к противоположному, восточному, выходу из нее — но каждый раз оказывались в знакомом нам коридоре с брошенной техникой и возвращались в лагерь. Но я не понимаю, как такое может происходить! Видимость прекрасная, туман спускался лишь однажды, вечером, в нашу первую ночевку на плато. Тогда мы поутру быстро собрались и вернулись в лагерь. Во всех последующих вылазках мы двигались в том же направлении, в котором шли с самого начала, с момента входа в Долину, но неизменно оказывались возвращенными назад, словно чьей-то упрямой волей. Собственно, до настоящего момента эта загадка нас больше всего и занимала, поскольку, кроме высоких базальтовых стел, циркулярно разбросанных по плато, там исследовать было нечего. Тем не менее, вчера мы впервые обнаружили по-настоящему интересную находку, своего рода строение (механизм?) и завтра собираемся отправиться на ее осмотр всем составом. Переночуем где-нибудь в ее окрестностях и к вечеру вернемся в лагерь».
— Настоящая мистика!
Выглядывающий из-за моего плеча Джей, видимо, разделяет настроение ненаучно настроенных деятелей науки. Морган помалкивает, но, чудится мне, в душе с блондинчиком заодно.
— Рэнди, — я снова регулирую температуру на предплечье, — у нас есть карты этой таинственной Долины?
— Попробую получить снимки с базы.
После запроса, сделанного Доусоном, на экране комма высветился вполне неплохой, правда, слегка нерезкий, вид горной местности. Долина различается сразу: почти круглое, пустое пространство, обрамленное каймой отвесных скал. Они, кстати, как мы уже успели разглядеть наяву, очень ровные и гладкие, ибо все, что могло растрескаться от перепадов температур и отвалиться, уже давно это сделало. Да и минералы тут, видать, попрочнее привычных нам. Как и сама жизнь. То, что первопроходцы назвали целестианским лесом, лугом или субальпикой, ни в чем по своему происхождению не сходно с земными и прочими аналогами. Высшее проявление параллелизма и конвергенции в развитии экосистем! Ага, а вот здесь — запад, где мы и находимся. Зональность соответствует: предгорья, граница леса и начало субальпики. Проемов в горных цепях не заметно, как ни увеличивай. А вот с востока к гипотетическому второму выходу не подобраться — и впрямь сплошная сутолока скальных гребней, путаница каньонов, причем все это еще и довольно высоко. А я-то думал: чего они напролом, через плато, ломились? Теперь понятно…
Я снова крутанул термодатчик. Скоро полдень, неплохо бы его пережить!
— А можно еще увеличить? — попросил вдруг мой напарник. Картинка размылась сильнее.
— Это и есть те самые стелы? — Мо ткнул пальцем в темные пятна на экране.
— Тринадцать, несчастливое число, — проворчал Паркер. — Из чего они?
— Базальт, — припомнил я. — Черный такой камень… И тоже по кругу расставлены, смотрите! Правда, с разными промежутками. Какая прелесть!
— Совсем не к добру! — Фальшиво всполошился наш комик. И зачем только отрядили весь Отдел? Толку тут от Паркера как… — Амано, ты ведь будешь защищать своего любимого?
— Ты это о ком? — вздрогнул Кейн, очнувшийся от задумчивого созерцания абстрактной живописи на мониторе и, видимо, не вписавшийся в суть диалога.
— Ну не о тебе же! — оскорбился в ответ наш собеседник.
— Сла-а-ава богу! Гора с плеч свалилась!
Нет. Эти люди никогда не будут заодно.
А вообще, на поставленный вопрос крайне сложно ответить однозначно. Хитрец Паркер! Вопрос из серии: «А вы уже перестали напиваться по утрам? Скажите „да“ или „нет“!».
Да-а-а… А пик жары-то здесь приходится отнюдь не на полдень. Ну что ж, поставим планку выше, в том числе и буквально. Если даже голоса моих удачливых спутников под конец подъема на плато были изрядно утомленными, то что уж говорить обо мне? Еще бы, такой «тягунок»! Кстати, лишний повод посоветовать Джею изменить образ жизни на более спортивный, или же мне намекнуть об этом его напарнику, а самому сосредоточить все усилия на ближнем моем?
В Долине мы оказались лишь в начале шестого: пришлось делать остановку и немного разгружать рюкзаки двоим вышеупомянутым личностям, чему те, конечно, сопротивлялись, но довольно вяло. Под здешним солнышком вообще ничего не хочется делать активно — и двигаться, в частности.
— А вот и одна из тех зловещих стел… — Десять минут ходьбы по высокогорной, лишь слегка пересеченной местности успели выровнять дыхание Паркера.
Мы подошли поближе. Ну да, граненый черный столб вроде кристалла. Явных следов иной резьбы, надписей и прочих интересных деталей мы не обнаружили — впрочем, не особенно и старались, ибо наши «унесенные духами» эти стелы разве что не обнюхали сантиметр за сантиметром. Идти было несложно: тропа была не то чтобы натоптана, но ею слишком недавно пользовались, при здешнем-то климате, чтобы нам удалось хоть раз с нее сбиться. К тому же местами кто-то методичный, но абсолютно лишенный эстетического восприятия мироздания озарял наш путь большими пятнами ярко-синей краски, к счастью уже подсохшей. А на камнях у тропы даже встречались стрелочки, убеждающие нас в правильности единственно возможного направления.
Природа… О, целестианская субальпика заслуживает отдельного опуса, очень подробного и перенасыщенного восторгами оказавшегося в раю натуралиста. Одни только цветы, насколько их можно таковыми назвать, чего стоят! Не представляете? А вы подумайте: если мачеха-природа настолько своенравна, что с разницей в десяток часов ты подвергаешься то испепеляющему зною, то леденящему холоду, и при этом вынужден покорно вегетировать на одном месте, оставаясь обаятельным и привлекательным для опылителей (которые, конечно, тоже уважают полуденную сиесту, но не более чем пару-тройку часов), то не остается ничего другого, кроме как запастись невероятными пигментами — щитами и специфическими эфирными маслами. «Пользуйтесь кремом от загара со светоотражающими пигментами, и ваши лепестки будут мягкие и шелковистые!» — вот основной слоган местной растительной рекламы. И все эти зеркальные, мерцающие и как бы даже голографические эффекты — о, поверьте, зрелище не для дальтоников! Стебли с листьями и те перламутровые да серебристые. Про местные аналоги бабочек и стрекоз, выпорхнувшие в неимоверных количествах неизвестно откуда часов после четырех, я вообще говорить отказываюсь! Ароматы в воздухе такие, что даже фильтрами не в полной мере блокируются. И от меньшего великолепия крышу у людей срывает! Да я сам, того и гляди, начну выкапывать самые выходящие за пределы фантастики образцы и вспоминать давно утерянные навыки гербаризации.
