Так вот, возвращаясь к лорду: если он ее заберет, то девочка будет расти среди собственного народа, в заботе, достатке и покое. Операция по привнесению в ее внешность отличительных от настоящей наследницы трона черт — невысокая плата за это. А что может дать ей мой друг? Из вышеперечисленного ровным счетом ничего. Казалось бы, вопрос проще пареной репы. Один момент: отдать девочку на родину — это внятно и доходчиво объяснить ей, что Морган Кейн на самом деле не ее отец. Остальное — что ее сделали фишкой в игре — объяснять не понадобится, ребенок не глуп. Когда-нибудь все это в любом случае раскроется, но не в столь же восприимчивом возрасте, когда и гораздо менее серьезные вещи способны неузнаваемо искалечить душу! Нет. Я уверен, только это Сеймея и заботит. Я ж говорю, хороший человек. Та же Барбара, наверно, черта с два задается такими вопросами. Да и к детям у импов самое что ни на есть трепетное отношение, не требующее, думаю, объяснений.

А еще (и об этом думаем мы оба, это уж точно) неизвестно, не привязался ли к ней Морган. Без собственного ведома, разумеется. За два коротких дня.

И последнее. То, о чем уже беспокоюсь только я, едва ли имп настолько знаком с переживаниями моего друга. Не окажется ли так, что Эд — явная обуза на настоящий момент времени — в будущем станет ему дорога по-настоящему? Ведь пройдет от силы год-другой, и он жизни без нее представлять не будет. Я чувствую, я знаю, что так и окажется. Если мы не отнимем ее сейчас…

— Не знаю, — честно признался я. О чем он там спрашивал? Ага, можно ли доверять ребенка родителю, злоупотребляющему спиртным. — Хочешь, съездим, посмотришь сам?

— В такой час? — усомнился Сеймей.

— Час ночи, детское время, — возразил я. — Девочка, разумеется, спит, а вот счастливый отец — едва ли. Через двадцать минут убедимся, что все в порядке, и раскланяемся.

— Все еще волнуешься? Ну так поехали! — Мы быстро расплатились и сели в посольский кар. В течение всей быстрой езды в кабине царило молчание. Лорд опасно близко подобрался к моим мотивам. Да, я тревожусь. Переживаю за своего напарника и друга, который может принять решение (неважно, верное или нет, поддержу я это решение или в глубине души не одобрю), исходя из недостатка данных. Возьмется нести камень на гору, думая, что больше некому. Нет, не так! Не зная, что у кого-то есть повозка. Или даже катапульта.

А еще, если совсем уж честно… Я сам не понимаю, почему волнуюсь. Сердце не на месте. Будто бы история вовсе и не закончилась.

«Дежавю», — подумал я, затормозив перед мерцающей щелью двери квартиры номер 13. Придержав Сеймея за рукав, я оттащил его на лестничную клетку. Какая удача, что лифта нет, а при подъеме по ступенькам мы не разговаривали! Через полминуты объединенная имперско-федеральная опергруппа приступила к действиям.

Поднимаясь по водосточной трубе (что казалось таким простым делом в прошлый раз, в канун Рождества, но теперь-то следовало двигаться и быстро, и бесшумно), я старался сосредоточиться на своем, так сказать, восхождении, но мысли лезли в голову всякие. Во-первых, не напрасно ли я впутал в дело полномочного представителя, в сущности, враждебной расы, пусть даже очень милого и дружелюбного? Не окажется ли у приоткрытой двери какое-нибудь банальное объяснение? Может, я снова барахтаюсь и пытаюсь плыть к берегу там, где и воды-то по пояс? Если Морган просто забыл прикрыть дверь, утомленный событиями сегодняшнего дня, то-то удивится, бедняга. Ладно уж, на этот случай, так и быть, выдам экспромтом какую-нибудь серенаду. Правда, по правилам они поются где-то под окном, а не у самой форточки. Хотя нет, и у форточки тоже. Но исключительно котами и не раньше чем через месяц. А еще Сеймей. Надеюсь, он догадается мне подыграть в случае чего.

Развлекая себя подобными мыслями, я примостился на край длинного карниза (да здравствуют доблестные строители с одноименной улицы!), на радость упомянутым выше котам опоясывающего все окна этажа по периметру, и осторожно переместился к окну кухни моего друга. Свет все горел. Впрочем, он горел, еще когда наш водитель парковался. Думал, на чай напросимся. Ан нет, какой уж там чай!

Сначала я чуть не сполз по трубе вниз — скромно и стремительно. Все-таки подглядывать за таким, гм, процессом как-то нетактично. Да-да, серенада была бы как нельзя кстати! А притворялся-то как! Ах, я неудачник, меня женщины не любят… Еще как любят! Вы только посмотрите, как они его любят!

Тут до моего обалдевшего мозга достучалась первая тревожная мысль. За телом пассии Моргана (ишь какая страстная: аж на пол повалила, прям на кухне) я не мог разглядеть лица моего друга, но… что-то в его движениях навело меня на решение вниз пока не прыгать. Какие-то они у него слишком дерганые. Руки… стоп! Мой товарищ раздет или почти раздет, а вот его дама одета полностью. А ведь должно быть наоборот! Да и кухня Мо не вдохновляет к подобному времяпрепровождению, если я вообще что-то понимаю в женщинах. В любом случае я увидел через коридор медленно приоткрывающуюся входную дверь, снова вспомнил про импа и понял, что сейчас чей-то кайф все равно будет безжалостно прерван. Лишь бы не моего напарника. Видят ками, на этот раз он меня не простит!

Женщина — хорошо сложенная незнакомая блондинка — полностью увлеклась… чем бы там она ни была увлечена. Постороннего она заметила, лишь когда он почти миновал коридор. И похоже, с его стороны ситуация рисовалась совсем иначе, нежели с моей, раз он решился на вторжение. А вот преимуществом внезапности мой временный напарник, увы, распорядился на редкость неумело. «Не подходи!» — чуть не вскрикнул я, увидев, что этот болван делает еще один неосторожный шаг в сторону слабо барахтающегося Моргана и блондинки. Разглядеть бы еще, чем она там размахивает… маленькое, металлически-пластиковое — это может быть что угодно, от скальпеля до взрывного устройства. Я весь сжался на своем насесте, набираясь импульса для выбивания окна вовнутрь. На поле боя (а был именно бой, теперь я был уверен в этом на все сто) как раз произошла замена. Женщина оставила в покое вяло сопротивляющееся тело моего друга и переключилась на гостя, как и было запланировано. Нами. Что мы не учли, так это, что Сеймей, во-первых, подошел слишком близко, а во-вторых, не силен в рукопашном бое. То есть вообще. Оружие посла тотчас же покатилось под ноги сцепившейся парочке. Блондинка, ловкая, как кошка, вновь оказалась сверху… этот момент я и подгадал, чтобы одним ударом вышибить стекло. А вот не надо выбирать одну и ту же позицию с двоими партнерами, вот! Вела бы себя поскромнее, глядишь, меньше бы осколков досталось. Оглушенная и дезориентированная, она так и осталась лежать на полу, после того как Сеймей стряхнул ее тело со своего и отполз в сторону. Инъектор бы забрал, что ли. Всему учить надо…

— Шприц, пожалуйста.

Она зашевелилась и подняла голову.

— Шприц, — повторил я. — Давайте его сюда, миссис Корт. Хватит.

Уж насколько я трепетно отношусь к прекрасному полу, но, будь в инъекторе не снотворное, свернул бы гражданке шею, честное слово! Хорошо, хоть до Эд эта бестия не добралась. Потому что то, что для человека транквилизатор, пускай и мощный, для импа… даже думать не хочу.

И все же ай да молодцы мы с Сеймеем! Как чувствовали! Тот, конечно, слегка обомлел, увидев весьма даже живой труп супруги известного в Империи дипломата Федерации, но парень ведь и не оперативник, чтобы требовать от него невозможного. Простой имперский лорд…

— Что ты там бормочешь?

Кажется, мой напарник приходит в себя. И кажется, ему не совсем радостно пробуждаться на собственном диване после действия неизвестного мне препарата, да еще и в компании вашего покорного слуги, примостившегося на кресле напротив с оружием в руках. Да, у меня паранойя, и я этим горжусь! Хотя дверь за Сеймеем и запер.

— Я что, уже в аду?

Тут до меня дошло, что, довольный собой, и впрямь мурлычу какой-то пупсовый мотивчик. Про любофф.