Дульси еще чуть-чуть попритворялась, размышляя о Фрэнсис и прикидывая: не лучше ли унести отсюда ноги, пока ещё есть такая возможность. Но всё-таки она встала и, прихрамывая, подошла к окну.

– Давай, малышка. Иди ко мне, лапуля, я тебя не обижу. Дульси постояла, глядя вверх, затем, собравшись с силами и духом, взлетела на подоконник и оказалась нос к носу с приветливой старушкой.

– Не бойся, кисонька, иди ко мне, я тебя осмотрю. Этот кот тебя не покалечил?

Морщины миссис Блашкеншип покрывал толстый слой пудры. Некогда карие глаза поблекли. У неё были пушок на лице и волоски в ушах.

Стоя на середине подоконника. Дульси позволила старушке погладить себя. Руки миссис Блакеншип были очень пухлым, очень морщинистыми, с толстыми темными венами, похожими на маленьких шустрых садовых змеек. Однако они были на удивление сильными.

И женщина знала, как гладить кошку. Она нежно почесала Дульси за ушками, затем протянула пальцы, чтобы Дульси могла потереться о них усами. Потом старушка легонько помассировала кошкину спинку; её сильные руки теребили шкуру как раз в нужных местах. После этого Дульси перестала стесняться, громко замурлыкала и спустилась с подоконника на туалетный столик, аккуратно ступая, чтобы не повредить уйму китайских фарфоровых зверюшек, фотографии в рамочках, пузырьки с лекарствами и полупустой стакан с соком. Она с трудом находила место, чтобы поставить лапу. Дульси надеялась, что все делает правильно. Надеялась, что старушка не окажется вдруг какой-нибудь серийной убийцей кошек.

Столик протирали от пыли, ничего не переставляя, так что вокруг каждой китайской собачки и бутылочки с каплями был виден толстый ободок грязи. Душная и слишком жаркая комната пропахла мазью от кашля. Миссис Бланкеншип не стала закрывать окно. Пожилая дама, казалось, понимала, что кошке нужно оставить путь для отступления, тогда она будет чувствовать себя смелее в незнакомом доме. Дульси улыбнулась, одарила старушку ослепительным зеленым взглядом и новым раскатом громкого мурлыканья.

– Вот так, кисонька, иди сюда, милая, – старушка похлопала по коленке. Когда Дульси добралась по столику до предложенных пухлых коленок, круглое сморщенное лицо миссис Бланкеншип расплылось в довольной улыбке. – Этот старый кот побил тебя? Дай-ка я посмотрю, киса. Дай мне взглянуть.

Пока старушка проводила осмотр, Дульси лежала расслабленно и покорно. Пальцы миссис Бланкеншип внимательно ощупывали кошачье тело в поисках ран, нанесенных котом. Она бубнила себе под нос что-то бессмысленное и успокаивающее – слова, которые, возможно, использовала когда-то для других кошек.

– Я не вижу ни одной царапины, киса. Никаких кровавых следов. – Старушка выглядела такой удивленной» что, когда она дотронулась до плеча Дульси, кошка непроизвольно дернулась»

Миссис Бланкеншип осмотрела плечо Дульси и заявила:

– Нет никакой крови; может быть, синяк или два. И вообще ты прекрасно выглядишь, киска. Думаю, ты просто испугалась.

Старушка откинулась назад, устраиваясь поудобнее. Дульси продолжала лежать, свернувшись у неё на коленях и стараясь случайно не выпустить когти. Миссис Бланкеншип гладила её и подрёмывала; просыпалась, бубнила что-то себе под нос, затем снова погружалась в дремоту. Казалось, она очень довольна присутствием кошки у неё на коленях.

Но через некоторое время, прижатая к круглому животу миссис Бланкеншип, Дульси начала задыхаться. В комнате было невыносимо жарко, а запах мази вызывал у неё тошноту. Возможно, ей стояло отправить на это задание Джо.

Правда, нельзя сказать, чтобы он особенно рвался сюда. Нежное воркование и мирную дремоту миссис Бланкеншип внезапно прервала молодая темноволосая женщина, которая вошла в комнату, неся аккуратно сложенную стопку чистых простыней и полотенец.

Она остановилась посередине комнаты, уставилась на Дульси, затем на открытое окно,

– Мама, только не кошка! Что она тут делает?

– Она ранена, Фрэнсис. И голодна. Иди и принеси ей что-нибудь поесть.

– Мама, это бродяжка. Зачем было тащить бродячею кошку в дом? На ней наверняка полно блох. У неё может быть бешенство, глисты, что угодно. Зачем вы пустили её сюда?

– А куда ещё мне было деть раненую и голодную кошку, как не сюда? Бедняжке нужно поесть. Давай-ка принеси тот кусок мяса, что остался со вчерашнего вечера.

– Она не выглядит умирающей от голода. Больше напоминает настырную попрошайку.

Дульси приподняла мягкую лапку, одарила Фрэнсис невинной улыбкой и притворно-застенчивым взглядом зелёных глаз. Женщина посмотрела на неё в ответ, не меняя выражения лица.

«Вы тоже неплохо выглядите, мадам. Идите, выполняйте».

Фрэнсис Бланкеншип была холеной молодой женщиной с короткими тёмными превосходно уложенными волосами. На ней были отлично скроенные белые брюки поверх прозрачных чулок, розовая шелковая блузка и светлые мягкие туфли-лодочки, возможно от Гучии. Дульси оглядела её с головы до ног, задержав взгляд на непроницаемом неулыбчивом лице. Дамочка, бесспорно, выглядела великолепно, однако симпатии не вызывала. Такая выбросила бы больную кошку под ледяной дождь и только посмеялась бы.

– Пойди принеси мясо, Френсис.

Вздохнув, Френсис вышла. Дульси посмотрела ей вслед, задаваясь вопросом: какую власть имеет старушка над этим каменным изваянием?

Она слышала, как Френсис возиться на кухне. Открылся холодильник, затем застучал нож по кухонной доске. Через несколько минут Френсис вернулась, неся небольшую порцию нарезанного холодного мяса на бумажной салфетке. Дульси надеялась, что та не приправила его средством для мытья духовок или ещё какой-нибудь щелочью. Фрэнсис положила салфетку с угощением на пол и осталась стоять, с неожиданным интересом разглядывая Дульси.

– Дай мне эту салфетку, Френсис. Я сама покормлю её. Ты что, не могла принесем тарелку?

Фрэнсис передала старушке салфетку. Сидя на коленях у миссис Бланкеншип, Дульси обнюхала стейк и почувствовала запах мяса, к которому примешивался каком то аромат – Вероятно, крема для рук самой Френсис. Старушка протянула кошке малюсенький ломтик роскошного сочного мяса.

«Тоже мне кусочек!» Дульси выхватила его из пальцев так, словно действительно умирала от голода. В один присест она расправилась со всей порцией, Фрэнсис наблюдая за ней с видом, который Дульси расценила как определенно возросшее внимание.

Стейк был отличный, мягкий и красный в середине. Похоже, у Бланкеншипов хороший мясник. Возможно, они даже ходили в тот же магазин, который частенько посещала и Вильма, – маленькую мясную ланку в начале Морского проспекта. Для полного удовольствия этой трапезе не хватало только уединения. Дульси не возражала против присутствия старушки, но пристальныё взгляд Фрэнсис нервировал её. Когда она окончила есть, Фрэнсис скомкала салфетку, бросила в корзину для бумаг и благожелательно взглянула на Дульси.

– Я думаю, вы можете оставить эту кошку, мама, если это вас порадует,

Дульси с опаской посмотрела не женщину.

Но, может быть, Фрэнсис просто сочла, что небольшое развлечение старушке не повредят, Возможно, она была единственноё, кто ухаживал за старушкой и полагала,что если та будет проводить врем я в обществе кошки, то у самой Франс появится чуть больше свободы. Надеясь, что в этом дело, Дульси вернулась назад, к животу миссис Бланкеншип.

Она оставалась во владениях миссис Бланкеншип четыре дня, пропустив почти неделю слушаний суда и страдая от нарастающей клаустрофобии в этом жарком, переполненном всякой всячиной ломе. Четыре дня могут пройти как один миг а могут тянуться бесконечно. Вскоре Дульси выяснила, что Френсис невестка миссис Бланкеншип. Первое, что она узнала о сыне старушки, Варни, когда он ввалился домой с работы в тот же вечер, что он не любит кошек.

Варни Бланкеншип был приземистым крепким парнем с волосами цвета соломы и на удивление сухой бледной кожей, напоминавшей старую пожелтевшую газету. Он работал в порту неподалеку, в компании по прокату прогулочных катеров, обслуживал и ремонтировал небольшие лодки. Он вернулся домой, пропахший потом, машинным маслом и бензином.