– Я рада, что с картинами всё в порядке. Говорила же тебе: мы их найдем.

Джо коснулся её и лизнул в ухо.

– Если бы не ты, Мал наверняка смотался бы с ними. А кроме того, – добавил он, – Роба Лэйка могли бы поджарить за убийство Джанет.

Усмехнувшись, Джо побежал дальше сквозь ночь.

«А Клайд полагает, что нам незачем вмешиваться в расследование убийства, что мы должны гоняться за мышками или играть с дурацкими игрушками».

Ему не терпелось сказать пару слов Клайду.

Гриль-бар Морено был небольшим уединённым заведением, которое пряталось на одной из наименее приметных улочек Молена-Пойнт в двух кварталах от пляжа. Резную дубовую дверь слабо освещали два подвесных фонаря из цветного стекла; на полу лежал однотонный ковер, толстый и дорогой. Здесь играла ненавязчивая, спокойная и со вкусом подобранная музыка. Заходя к Морено, посетитель вскоре ощущал, как напряжение суматошного дня постепенно рассеивается; он обретал способность спокойно припомнить и оценить какие-то упущенные впопыхах мелочи. Здесь подавали отличное пиво и бочковый эль, превосходно помогавшие смягчить грубые стороны действительности.

Внутри царил уютный полумрак. Стены, отделанные золотистым дубом, были увешаны разнообразными гравюрами и репродукциями, на которых отражалась история Калифорнии времен первых испанских поселений и периода «золотой лихорадки». Макс Харпер в одиночестве сидел за большим столом в глубине зала, уютно устроившись на мягкой, обитой стеганой кожей скамье.

На нём была не полицейская форма, а потертые «Левис», скромные казаки и неяркая ковбойская рубашка. Этот простой неброский наряд как нельзя лучше подходил его внешности: Макс был высоким и худым, с бесстрастным загорелым и обветренным лицом. От него пахло чистыми и заботливо ухоженными лошадьми; в свободное время после обеда он разъезжал верхом по ближайшей долине, обеспечивая себе и своему буланому мерину необходимую физическую нагрузку. Он старался ездить дважды в неделю, но это не всегда удавалось.

Харпер курил уже третью сигарету и потягивал безалкогольное пиво «О'Дулс», когда в дверях появился Клайд. Он на минуту остановился у стойки, обменялся несколькими словами с хозяином и прошел вглубь зала. Когда он подсел к Харперу, появился официант с двумя экземплярами меню и пивом «Киллианз Ред»

Харпер не торопился делать заказ. Он взял меню и отослал официанта коротким кивком. Местечко он выбрал самое уединённое. Кроме Харпера и Клайда в этот ранний час у Морено сидели всего пять посетителей: трое в баре и пара туристов за таким же столом в другом конце зала. В обед народу прибавится, а часов в восемь зал уже будет полон.

Клайд выжидал, теребя пивную кружку и поглядывая на Харпера. Несмотря на умиротворяющую атмосферу зала, шеф полиции был явно взволнован: морщины, прорезавшие худое лицо, сложились в хмурую маску. Его плечи казались напряженными, будто ему с трудом удаётся усидеть на месте.

Харпер автоматически оглядел почти пустой зал и подвинулся ближе к стене. Обычно он держал себя в руках и не проявлял волнения ни при Клайде, ни при ком другом. И, разумеется, не стал бы делиться своими тревогами с другим полицейским. Вот с Милли он бы мог поделиться, у них не было тайн друг от друга. Два копа под одной крышей; у них в ходу были профессиональные разговоры, вспышки раздражения и грубый юмор, который был необходим для эмоционального выживания. Но Милли умерла, а ни с кем другим Харпер не мог разговаривать так легко.

Сегодня он уже успел рассказать Клайду о картинах Джанет, найденных в хранилище неподалеку от шоссе 1. И сейчас встретился с ним, пытаясь прояснить для себя некоторые детали, которые не давали ему покоя.

– Я не сказал тебе, как мы узнали о том, что картины заперты в одном из отсеков хранилища.

Клайд откинулся в кресле и отхлебнул пива.

– А разве там нет сторожа? Разве не он их обнаружил?

– Сторож сделал первый звонок и вызвал патрульную машину. Он услышал в одном из боксов шум, как будто упало что-то тяжелое. Но после приезда двух машин поступил ещё один сигнал, как раз насчёт картин. И на этот раз вызов был по патрульному радио.

Клайд выглядел удивленным, но продолжал прихлебывать пиво.

Харпер с интересом наблюдал за ним.

– Звонивший сказал диспетчеру, что там есть картины, на которые мне стоит взглянуть, что они имеют отношение к убийству Джанет. Сказал, что мне стоит поехать туда, чтобы посмотреть своими глазами. И добавил: самое главное, что этот отсек арендован Кендриком Малом.

Капитан затушил сигарету.

– Анонимный вызов по служебному радио. Определить, из какой машины он был сделан, невозможно, диспетчер не может сказать с уверенностью. Я переговорил с каждым из своих людей, кто в эту ночь был на дежурстве. – Харпер вертел в руках полупустую сигаретную пачку, сдирая с неё целлофан. – Никто в участке не признается в этом вызове, и никто не оставлял свой автомобиль без присмотра, кроме тех парней в хранилище. Но они были совсем рядом, буквально в трёх метрах, и здоровенная дверь хранилища была настежь открыта. Бели бы кто-то появился рядом с машинами, они бы заметили.

– Похоже, кто-то из твоих людей врет, ведь кто-то всё-таки сделал этот вызов. Если только нельзя вклиниться в полицейскую линию с помощью какого-нибудь хитрого электронного устройства, как при прослушке.

– Да непохоже, по крайней мере это не тот случай. С какой стати?

– А не мог сторож прошмыгнуть к машинам, а потом соврать? Но зачем?

– Сторож ни при чём. Он лишь на несколько минут оставил моих парней, ходил за стремянкой. И я же тебе сказал, машины оставались в поле зрения. – Харпер смял целлофан и бросил его в пепельницу. – Когда мы снова заперли картины, мы обыскали все хранилище. Никого не обнаружили, ничего не повреждено. – Он покачал головой. – Я доверяю своим людям и не думаю, что кто-то из них станет мне врать. За исключением Мэррита, во с ним я уже разобрался. К тому же эти картины рушат все его расследование, зачем же ему подставляться?

– Ладно, – сказал Клайд, – кто бы это ни был, он оказал полиции большую услугу. А там надёжное место для картин?

– Мы повесили новые замки на обе двери и на ворота, огородили эту часть комплекса и поставили там пост. Для нас, конечно, неудобно отрывать от дел своего сотрудника, но он останется там, пока нанятый Сесили охранник не приступит к своим обязанностям; тогда можно будет перевезти полотна к ней. Сорок шесть картин стоимостью…

– …хорошо за миллион, – подхватил Клайд. – Но вы же вроде нашли остатки сгоревших холстов у Джанет в студии?

– Да, их там было множество и все прикреплены к подрамникам кнопками. Но теперь мы знаем, что Джанет пользовалась скобами. Вот как Мэррит провел расследование. Он и предположить не мог, что Мал подменил картины чьими-то чужими. Сесили полагает, что Мал мог воспользоваться студенческими работами, купить их по дешевке на распродаже в художественной школе. – Харпер улыбнулся. – Когда Джанет и Мал поженились, она действительно пользовалась кнопками. Только уйдя от мужа, она перешла на скобы: от кнопок болели пальцы. – Макс повертел в руках меню, затем отложил. – Но есть и кое-что ещё.

Клайд ждал, стараясь сохранять невозмутимость и не выдать нарастающей тревоги.

– Я говорил тебе: мы нашли часы Мала, и это будет ключевой уликой против него, – сказал Харпер.

– Ну да. И тогда ты мне сказал, что нам нужно поговорить.

Я думал… А что насчёт часов?

Харпер крутил в руках бутылку «О'Дулса», оставляя круглые следы на столе,

– Сегодня утром обвинитель изучил новую улику, а также взглянул на картины и поговорил о них с Сесили. Отпечатков Мала на холстах нет, наверняка он пользовался перчатками. Мы отправили его часы в лабораторию, а двое наших ищут фотографии Мала, на которых он был бы в этих часах. – Харпер стянул мокрую этикетку со своей бутылки пива. – А сегодня после обеда судья Уэсли снял обвинения против Лэйка. – Капитан положил этикетку на стол и разгладил её. – Похоже, мы добьемся от Мала признания. С него слетела надменность: за решёткой ему не нравится, и он нервничает, аж трясётся. Если Мал всё же признается, это будет заслугой нашего информатора.