– Она хорошо готовит?

– Она делает лучшее в мире жаркое, кокосовый торт и макароны с сыром.

– Дорогой, не станешь же ты подавать макароны с сыром на стол, где стоят три трехфутовых серебряных канделябра? Здесь должно быть нечто элегантное: шесть перемен, начиная с эскарго, дворецкий подаёт коктейли в солярии, два лакея прислуживают в столовой, струнное трио упоённо играет за пальмами в горшках.

– Наверное, ты шутишь? – обеспокоено спросил Квиллер.

– Ни в коем случае. Времени отпечатывать и рассылать приглашения у нас нет, но ты должен позвонить каждому, хотя это и против правил.

– Кто поймёт разницу?

– Пенелопа поймёт, – насмешливо произнесла Мелинда. – Пенелопа до сих пор ест мороженое вилочкой. Она просто реликт эпохи короля Эдуарда. У моей прабабушки было шестнадцать книг по этикету. В те дни людей не волновал их вес и душевное равновесие. Они хотели знать, нужно ли есть картофельное пюре ножом и вилкой.

Она отказалась от десерта и решила допить шампанское, а Квиллер заказал жареное мороженое по-французски: обвалянный в панировке шарик мороженого, который обжарили во фритюре и полили шоколадным соусом. Сколько он ни пытался проникнуть под твёрдую оболочку, шарик только скользил по тарелке, угрожая упасть на пол.

С каждым глотком шампанского Мелинда всё более загоралась идеей обеда.

– Чтобы произвести впечатление на редактора, мы должны подать блюда, которые готовят только здесь, начиная от паштета из фазана и кончая холодным консоме из водяного кресса. Есть тайная бухточка на Иттибиттивасси, где растёт водяной кресс, но туда можно пробраться только на каноэ. Ты плаваешь на каноэ?

– Ко дну…

– Как насчет чинукских крокетов из лосося для первой перемены? – Она отпила шампанского. – Главным блюдом должен стать барашек с молодым картофелем и грибами. Сейчас суховато для сморчков. – Ещё один глоток. – Затем салат из спаржи приправленный уксусом и оливковым маслом. Как? Звучит?

– Не забудь про десерт. Желательно не мороженое по-французски.

– А как насчёт бисквита, пропитанного вином и залитого сбитыми сливками, с лесной малиной? Ещё нужно два-три сорта вина, но я могу выкрасть их из отцовского погребка.

– Надеюсь, что дворецкие и лакеи в Мускаунти найдутся?

– С этим есть некоторые проблемы, – отметила Мелинда, – но мы пригласим Пикакских трагиков. Ларри Ланспик замечательно играл Дживса. Он будет великолепным дворецким.

– Ты что, говоришь о владельце универмага?

– Точно. Он просто сойдёт с ума от счастья! Близнецы Фитч сейчас здесь. Приехали на каникулы из Йельского университета. Они могут надеть костюмы из «Принца-студента»17 и играть лакеев. Конечно, нужно провести репетицию, они должны держаться уверенно… Пенелопу хватит удар!

Квиллер не поверил ни единому слову, но увлекся фантазией Мелинды.

– А где мы добудем струнное трио?

Закрыв глаза, она подумала и нашла решение:

– Отец рассказывал о трёх музыкантах, которые играли вальсы Штрауса за пальмами в горшках в отеле «Пикакс» до Второй мировой войны.

– Но они уж все умерли, Мелинда.

– Не обязательно. В Мускаунти люди живут долго.

После ресторана он сказал ей:

– В твоём сценарии много смешного. Остаётся надеяться, что мы сумеем воплотить его в жизнь.

– Мы сделаем это! Конечно сделаем! – возмутилась Мелинда. – У меня есть мамины рецепты, мы обсудим их с миссис Кобб во всех деталях. Всё, что тебе нужно, так это платить по счетам.

Они отправились к Мелинде взглянуть на прабабушкины книги по этикету, так что Квиллер вернулся домой поздно, напевая мелодию из «Принца-студента». Поворачивая ключ в новом замке чёрного хода, он услышал недовольные вопли Коко.

– Занимайся своим делом, – осадил его Квиллер. – Иди и целуйся с Юм-Юм.

Прежде чем лечь спать, он обошёл весь дом. Включив свет, осмотрел комнаты, окна, двери, французский и китайский фарфор, венецианское стекло и грузинское серебро. Всё было в порядке, кроме кухни, где низкая табуретка почему-то оказалась в центре.

Когда на следующее утро Квиллер рассказал об этом миссис Кобб, та ответила:

– Я же вам говорила: тут происходит нечто странное. Теперь вы верите мне? Больше того, я слышала, как кто-то трогал клавиши пианино прошлой ночью. Свет был выключен…

Квиллер должен был в полдень появиться на ланче в клубе «Деловые люди», а затем отправиться в аэропорт и встретить Арчи Райкера. Но в первую очередь он обзвонил всех тех, кого хотел пригласить на обед. Каждый воспринял его приглашение с большим удовольствием, хотя и были высказаны некоторые замечания.

Пенелопа сказала:

– Мой брат возвращается из Вашингтона сегодня вечером, и мы с радостью придём. Вечерние туалеты?

– Необязательно, – ответил Квиллер. – Хотя Мелинда просила передать вам, что она будет в длинном платье.

– Прекрасно!

Когда он позвонил Аманде, та ликующе воскликнула:

– Никто не приглашал меня на коктейль и обед в последние чёртовы сто лет! В кои-то веки я вытащу длинное платье из кедрового комода.

Джуниору Гудвинтеру Квиллер заявил:

– И без блокнота, пожалуйста. Вы гость, а не репортёр. И подумайте, где занять галстук на вечер.

Прежде чем появиться на ланче в клубе «Деловые люди», Квиллер купил новый галстук в магазине «Скотти», хотя цена показалась ему непомерной.

Все сливки местного общества собрались в отдельном кабинете ресторана «Старая мельница», чтобы отведать равиоли а-ля микроволновая печь. Присутствовали мэр Блайт, доктор Галифакс Гудвинтер, шеф полиции Броуди и непреклонный мистер Купер. Поскольку президент клуба Александр Гудвинтер всё ещё находился в Вашингтоне, а вице-президент Ланспик страдал из-за сбоя суточных ритмов после перелёта через Тихий океан, мистер Фитч представил Квиллера гостям в самых цветистых выражениях, очень похожих на те, которые употребляются при посвящении в рыцари.

– Господа, – начал Квиллер, – ранее я думал, что климат Центра соответствует географическому положению города. Сейчас я понял кое-что. В то время как мы в Мускаунти радуемся великолепной погоде, в Центре – адское пекло. – Раздались искренние аплодисменты. – Прекрасный климат, – продолжал он, – лишь одна из причин, почему я счастлив быть здесь. Есть и другие. Со времени приезда сюда меня ни разу не ударили, не травили выхлопными газами и не сбивали грузовиком. – Грянули ещё более громкие аплодисменты. – Себе в дебет я должен был бы записать: бросил свистеть, но увы! – Общий смех. Купер не смеется. – Проработав всю жизнь, теперь я чувствую необходимость сделать что-то стоящее для этих мест. Я решил открыть гимнастический зал рядом с рестораном «Вкусная еда у Отто». – Хихиканье, – Или развернуть производство сильнодействующего средства против гнуса в Мусвилле. – Громкий смех. – Или организовать школу для водителей. – Громовой смех.

Затем Квиллер объяснил задачи фонда К., и, когда он под аплодисменты раскланялся, мэр Блайт вручил ему символ города – настоящую кирку в хорошем, рабочем состоянии.

Во время перерыва к нему подошёл торговец скобяными изделиями:

– Я слышал, вы запираете чёрный ход, мистер Квиллер. Неплохая идея в наши дни. Я специально выписал вам замок из Центра. Великолепный механизм! Вершина конструкторской мысли!

Затем шеф полиции отвел Квиллера в сторону:

– Вы наводили справки о девушке, которая исчезла пять лет назад. И сказали, что в последний раз её видели седьмого июля.

– Это последний день её работы согласно документам.

– Кое-что связано с этой датой, – сообщил Броуди. – Я тогда был помощником шерифа. В ночь на седьмое июля случился крупный обвал в одной из шахт. Мы оградили это место веревками, затем сделали забор. Я там находился круглые сутки. Подумал, что стоит упомянуть об этом.

Приятный, с волосами песочного цвета, мужчина представился как Сэм Гафнер, риэлтор. Квиллер угадал род его занятий, прежде чем тот открыл рот.