Кто-то вздыхал, кто-то постанывал, кто-то хихикал, а Квиллер заметил:

– Прямо банда некрофилов… если всё правда. Подозреваю, что это выдумка.

Пенелопа кашлянула и твёрдо произнесла:

– Это был прекрасный вечер, и я очень сожалею, что приходится прощаться.

– Рано утром я лечу в Вашингтон, – объявил Александр.

Аманда слегка толкнула Райкера и прошептала: – Как же они будут без него управлять страной? Гости из Мусвилла тоже откланялись. Райкер отвёз Аманду домой. Миссис Кобб из последних сил поднялась к себе наверх. Квиллер и Мелинда сидели на кухне и пили вино с «дворецким», двумя «лакеями» и струнным трио, расхваливая их на все лады. Затем, когда все гости ушли, хозяин и хозяйка сбросили туфли и уединились в библиотеке, чтобы обсудить праздничный обед.

– Ты заметил, как отреагировала Пенелопа, когда миссис Кобб пригласили к столу? Она посчитала это самой крупной ошибкой двадцатого столетия.

– Она ничего не пила весь вечер. Думаю, ей хотелось шампанского, но брат запретил.

– Алекс не любит, когда она выпивает: уж слишком у неё развязывается язык. Как тебе понравились её духи, милый? Это то, что она просила меня привезти из Парижа.

– Крепкие… и это самое слабое определение. Она сидела, как ты знаешь, справа от меня, и я утратил обоняние. Когда подали рыбу, у меня исчезли вкусовые ощущения. Джуниор сидел рядом с ней, и у него просто остекленели глаза, будто он чего-то накурился. Аманда почти вышла из строя, а Роджер не мог вспомнить названия десяти заброшенных шахт. Точно, всё дело в духах. То-то коты всё время фыркали и чихали!

– Я протащила их контрабандой, – призналась Мелинда. – Они запрещены к продаже здесь.

– Если ты спросишь, с чем их можно сравнить, я тебе отвечу: с нервно-паралитическим газом. Как они называются?

– «Фантазия Фебы». Очень дорогие… Я не ослепла? Настоящая кирка!

– Местный клуб «Деловые люди» подарил мне её. Можно водрузить на каминную полку, или класть поверх бумаг, чтобы не разлетались, или размахивать перед носом у собак, когда едешь на велосипеде…

В этот момент в библиотеку вошёл Коко и бросил на Квиллера пытливый взгляд.

– Кстати, – сказал Квиллер, – ты что-нибудь знаешь о шахте «Три сосны»?

Мелинда удивилась:

– Её контору в своё время облюбовали для встреч влюбленные со всей округи, милый, А почему ты спрашиваешь? Зачем это тебе? В твоем-то возрасте!

На следующее утро Квиллер отвёз Райкера в аэропорт. На небе сгущались тучи.

– Собирается дождь, о котором так долго молили фермеры и против которого так сражалась туристическая индустрия.

– Надеюсь, я успею улететь, прежде чем он разразится, – сказал Райкер. – Не то чтобы я уж очень хотел вернуться в редакцию. Я не прочь пожить и здесь.

Послушай, а почему бы тебе не купить «Пустячок»? Приеду сюда и всё устрою для тебя.

– Ты шутишь!

– Абсолютно нет! Это был бы потрясающий вызов!

– Для этого нужно уволить местного Бенджамина Франклина19 и потратить десять миллионов на новое оборудование… Твоё мнение о Мелинде?

– Замечательная молодая женщина. Она что, носит зелёные линзы? А ресницы у неё собственные?

– Всё настоящее, – заверил Квиллер. – Сам проверял.

– Знаешь, Квилл, сейчас за тобой будут охотиться разные золотоискательницы. Тебе лучше жениться на девушке вроде Мелинды. Обустроиться. Она из хорошей семьи, имеет профессию и думает, что ты совершенство.

– Ты слишком щедро раздаёшь советы. – Квиллер не любил, когда ему указывали, что делать.

– Ладно. Есть ещё одна вещь. Почему ты не прекратишь поиски исчезнувшей девушки? Ты можешь получить пулю в голову… как та женщина, погибшая на тракторе.

Наблюдая, как поднимается в небо самолет Райкера, Квиллер вспомнил, что его друг всегда пытался приостановить его расследования… и никогда не преуспевал в этом. Сейчас благоразумие подсказывало Квиллеру, что следует подождать дальнейшего развития событий, а потом уж идти к шефу Броуди.

Он должен найти какие-то доказательства, а не ссылаться на свои догадки, случайные свидетельства, чувствительные усы и находчивого кота.

Прежде чем вернуться домой, Квиллер купил в универмаге Ланспиков розовый свитер из кашемира и попросил упаковать его поизряднее. В ювелирном магазине он выбрал золотое ожерелье и оставил его в клинике, свежеокрашенная вывеска которой гласила: «Галифакс Гудвннтер, доктор медицины. Мелинда Гудвинтер, доктор медицины».

Подъезжая к дому, он натолкнулся на транспортную пробку и кучу зевак. Уныло звонил колокол, из церкви на площади выходила похоронная процессия с гробом Тиффани Троттер. И тут хлынул проливной дождь.

Дома Квиллер уселся писать письмо Стиву Троттеру, выражая ему свои соболезнования и предлагая учредить ежегодную стипендию имени Тиффани. Как только он закончил, зазвонил телефон. Вчерашние гости благодарили за обед: Джуниор никогда так вкусно не ел; Шарон хотела получить рецепты; Милдред понравилось все, но она думала, что Александр просто напыщенное ничтожество. Затем позвонила Аманда:

– Клянусь, была неплохая вечеринка. Я выпила такое количество вина, которое могло бы убить лошадь. Я говорила что-нибудь непотребное?

– Вы были само совершенство, Аманда, – успокоил Квиллер.

– Чёрт! Вот уж чего мне меньше всего хотелось. Пусть такими будут мои кузены.

– Я только что отвёз Арчи в аэропорт. Он был весьма и весьма счастлив провести вечер с вами.

– Он – мой тип! Приглашайте его сюда, и поскорее!

Позвонила Мелинда, поблагодарила за ожерелье и пожаловалась на то, что телефон Квиллера всё время занят.

– Звонили вчерашние гости. Все, кроме Пенелопы. – Пенни не позвонит. Она напишет благодарственное письмо на фирменной бумаге и пошлёт в фирменном конверте, залитом сургучом. Арчи успел улететь, прежде чем пошёл дождь?

– Успел. И дал несколько советов: а) жениться и б) забыть о тайне Дейзи Малл. Я собираюсь последовать по крайней мере одному из них.

За ланчем он вручил подарок миссис Кобб.

– О, мистер Квиллер! Розовый – мой любимый цвет, и у меня никогда ничего не было из кашемира. Вам не стоило этого делать. Всем понравилась моя стряпня?

– Ваш обед войдёт в историю, – заверил он её. – Когда увидите миссис Фалгров, передайте, что все пришли в восхищение от её каллиграфии.

– Она, пока надписывала карточки, рассказала мне кое-что. Не знаю, стоит ли повторять.

– Давайте, – не думая, ответил Квиллер, но его усы сразу же почуяли нечто любопытное.

– Итак. Она три раза в неделю работает в доме Гудвинтеров. И случайно ей пришлось стать свидетельницей ужасной ссоры между мисс Гудвинтер и её братом. Вопли, крики и всё прочее. Она просто перепугалась, потому что они были всегда так нежны друг с другом.

– И что они обсуждали?

– Она не могла разобрать. Она убирала кухню, а они были наверху.

В этот момент где-то вверху взревела музыка.

– Ваш главный нахлебник, я вижу, всё ещё трудится.

– Он почти закончил, но, боюсь, счёт будет огромным.

– Не волнуйтесь. Адвокаты оплатят. Только я попрошу чтобы они вычли стоимость пяти завтраков, восьми ланчей, семи галлонов кофе, ящика пива и визита к отоларингологу. Думаю, мой слух сильно ослаб.

– О, мистер Квиллер! Вы шутите!

Дождь лил двое суток, пока каменные мостовые Пикакса не скрылись под водой. Мэйн-стрит с её мешаниной архитектурных стилей выглядела пародией на Большой канал в Венеции. Квиллер не выходил из дому.

На третий день дождь прекратился, и мокрые камни засверкали на солнце, словно бриллианты. Свежий ветер подсушивал мостовые. Пели птицы. Сиамцы явились в солярий изнежились в солнечных лучах.

Сразу после завтрака у чёрного хода появился нежданный гость. Миссис Кобб поспешила в библиотеку.

– Стив Троттер желает видеть вас. Похоже, он много выпил.

Квиллер отложил газету и пошёл на кухню. Маляр, в выходных джинсах и футболке, покачиваясь стоял возле двери. Лицо его отекло, веки опухли.