— Сэр Генри Госфорд! Умоляю вас, мисс Чаринг, не бросайте меня!

Не имея ни малейшего желания скрываться и совершенно незнакомая с тактикой ее кузин, многочисленных мисс Скортон, Китти намеревалась уже успокоить ее, но не успела: поношенный красавец, мистер Генри Госфорд, уже снял шляпу и раскланивался.

— Венера и ее спутница-нимфа! — пропел он в умилении.

Непроизвольный смешок привлек его внимание к «спутнице-нимфе». Он навел на нее лорнет, но тотчас же опустил под чистым взглядом широко открытых глаз мисс Чаринг. Она смерила его сверху вниз: от лихо заломленной бобровой шапки до носков ярко начищенных ботинок — снисходительно, хотя и критически. На какой-то ужасный момент ему показалось, что она знает все о его корсете, о том, что каштановый цвет завитых и напомаженных локонов следует скорее отнести на счет усилий его парикмахера. От волнения он даже прослушал сделанное скороговоркой представление мисс Броти. Но вскоре самодовольство взяло верх, и он решил, что взор «спутницы» может искриться смехом исключительно от восхищения таким законченным гулякой с Бонд-стрит. Старый ловелас благосклонно кивнул ей и улыбнулся ровно настолько, чтобы не потревожить грим, который искусно скрывал морщины, и обратился к мисс Броти.

— Прекрасная пастушка! — сказал он. — Вам мало того, что вы приносите весну: все красавицы отброшены в тень, клянусь!

— Это не совсем так, сэр, — отозвалась начитанная мисс Чаринг. — «Чтобы посмеяться с пастушкой в тени», а это совсем не желательно.

Сэр Генри буквально остолбенел. Челюсть его отвисла, он пытался нашарить лорнет и навел его с видом оскорбленного достоинства. Мисс Чаринг следила за его манипуляциями с интересом. Он отвел лорнет и сказал, растягивая в нелюбезной усмешке весь рот, наполненный великолепными (хотя и вставными) зубами:

— Как остроумно, мисс… э-э, Скортон!

— Вы ослышались, сэр, — неодобрительно отозвалась Китти. — Я мисс Чаринг, а не мисс Скортон!

— Ах, тысяча извинений! Я не заметил сразу… Вы не кузина мисс Броти, мэм! Моя дорогая мисс Броти, при вас нет ни лакея, ни горничной, вы одна, без спутников, позвольте мне сопровождать вас!

Оливия, в полном замешательстве, не знала, что отвечать. Но Китти оказалась находчивее:

— Без спутников, сэр Генри? Но вы же сами признали меня спутницей-нимфой. Нет! Мы не станем настолько испытывать ваше терпение!

Он запротестовал, утверждая, что не может быть для него большего наслаждения, как пройтись об руку с двумя очаровательными леди, сопровождая игривые рассуждения прозрачными намеками в адрес «нимфы» с призывом поскорее исчезнуть. Отделаться от него не было ни малейшей возможности. Они уже прошли несколько сотен ярдов, когда избавление явилось, облаченное в костюм для верховой езды. Оглядываясь по сторонам в тщетной надежде найти спасение, среди экипажей и верховых на проезжей части Китти заметила кузена-француза верхом на гнедой наемной лошадке. Она помахала ему, он заметил и тотчас натянул поводья, обнажив голову и кланяясь:

— Кузина! Вот так удача. А мне сказали, что здесь в парке джентльмены непременно ездят верхом, вот и пришлось пойти на большие издержки! Но теперь я вознагражден, и будь что будет!

Он расхохотался, глядя прямо в глаза Китти, в которых прочел явный приказ, тотчас спешился, перекинул поводья через голову лошади и спросил:

— Можно мне проводить тебя, кузина?

Чрезвычайно довольная его быстрой галльской сообразительностью, она согласилась:

— Мы будем чрезвычайно признательны, если ты сможешь сопровождать нас, Камилл. Сэр Генри, позвольте вам представить моего кузена шевалье д'Эврона! Сэр Генри настолько любезен, что вернулся и составил нам компанию, но с тобой нам уже незачем злоупотреблять его добротой!

Она обернулась и протянула руку сэру Генри, обворожительно улыбаясь:

— До свидания! Вы так любезны!

Ему ничего не оставалось, как принять свою отставку со всей грацией, на которую он был способен. С трудом отрывая глаза от мисс Броти, шевалье сказал с заученной вежливостью:

— Счастлив познакомиться, мсье! — Отвесив поклон, сэр Генри посмотрел в спину молодому красавцу и пошел, небрежно помахивая тростью. Проследив взгляд шевалье, Китти торопливо исправила, свою оплошность:

— Милая мисс Броти, позвольте представить вам моего кузена шевалье д'Эврона!

— Как поживаете? — прошептала Оливия, протягивая руку и краснея еще более отчаянно, чем обычно.

— Мадемуазель! — выдохнул шевалье, благоговейно принимая маленькую ручку и поддерживая ее своей, как какую-нибудь редкую птичку.

Не могло быть удачнее примера любви с первого взгляда! В то время как шевалье стоял, осторожно держа в руках крошечную, затянутую в перчатку кисть, пожирая глазами нежное, похожее на цветок лицо, Оливия с удивлением подняла на него глаза, как Спящая царевна, разбуженная после долгого глубокого сна. Китти, которая наблюдала за ними с любопытством, была даже разочарована, когда, очнувшись, они отвернулись друг от друга и принялись смотреть в сторону. Оливия выдернула руку, а шевалье начал оживленный разговор с Китти, он шел рядом, ведя на поводу свою лошадь. Когда девушки собрались проститься с ним у Стэнепских ворот, заявил, что намеревался уже возвращаться в конюшню, где брал лошадь, и проводил их до Маунт-стрит. Всю дорогу наслаждаясь новой для себя ролью сводни, Китти попросила его прогуляться с Оливией до Беркли-сквер, пока она узнает о состоянии здоровья больных. Когда она, наконец, появилась на Беркли-сквер, они оживленно болтали, прекрасно понимая друг друга. Шевалье попросил позволения оставить их ненадолго, чтобы вернуть лошадь, а потом сопроводить мисс Броти в Ганс-Креснт. Китти только порадовалась такому повороту событий. Было очевидно, что у шевалье в Англии нет своей кареты, но Китти не сомневалась, что он наймет, займет, выпросит подходящий экипаж. Так и вышло: через неимоверно короткое время он предстал в гостиной Мег в сопровождении грума из тех самых конюшен и объявил, что фаэтон подан.

В гостиной, кроме Китти и Оливии, он нашел старшую мисс Скортон, и Китти чуть не расхохоталась вслух при виде испуга в его глазах. Но кузина Оливии, Элиза, вульгарная старая дева с романтическими наклонностями, не собиралась портить игру. Она действительно приехала, чтобы забрать Оливию домой, но одного взгляда на привлекательного молодого человека в богатом костюме для верховой езды оказалось достаточно, чтобы предположить идеальную партию для ее хорошенькой кузины. Не теряя времени, Элиза пустилась в пространные объяснения, почему никак не сможет сопровождать мисс Броти раньше чем через час, быстро распрощалась и так заспешила, что буквально столкнулась в дверях с леди Букхэвен, которая приняла ее извинения вежливо, но холодно. Позже, когда они с Китти остались, наконец, одни, Мег обиженно попросила избавить ее впредь от посещения столь вульгарных особ. Китти пыталась оправдаться, уверяя, что мисс Скортон вовсе не рассчитывает быть принятой в доме.

— Она пришла только проводить Оливию, ты же видишь, но Мег, как ты находишь шевалье? Не успел увидеть Оливию, все для него исчезли. Это грандиозная новость!

Но Мег вовсе не находила новость грандиозной.

— Конечно, я заметила, но какая глупость поощрять ее. Шевалье и девушка из подобной семьи? Ты с ума сошла!

— Чепуха, — отмахнулась Китти. — Ты же не станешь отрицать, что она благородного происхождения. Что до ее семьи, то Камилл увезет ее во Францию, где им не смогут помешать ни миссис Броти, ни Скортоны!

— Ты не соображаешь, что несешь! — оборвала ее Мег. — Господи, и как только Фредди позволяет тебе строить из себя такую дуру!

У мисс Чаринг хватило здравого смысла воздержаться от объяснений, что не во власти мистера Стандена контролировать ее поступки, но не сомневалась, что Мег не преминет поставить в известность Фредди, и приготовилась к обороне. Но Фредди, потирая переносицу, как всегда в замешательстве, просто сказал: