Тахион тоже расплакался, но потом, когда Клецка уже не мог его видеть.

Но Клецка был явным джокером, жертвой вируса дикой карты, который занес в этот мир собственный клан Тахиона. Детка Медоуз физически была прелестным ребенком, самим совершенством даже по суровым канонам благородных семейств Ильказамов, Алаа или Калимантари, и обладала более кротким характером, чем любая из дочерей Такиса. И все же она была искалечена не меньше Клецки и по суровым меркам родины Тахиона считалась ничуть не меньшим уродом — и, как и он, была бы безжалостно уничтожена.

Он огляделся по сторонам. Парочка секретарш у окна клевала свой запоздалый обед под охраной щербатой деревянной фигурки индейца с ящичком сигар под мышкой.

— Где твой папа?

Ее рот был занят карамелькой, и она махнула головой в сторону лавки.

— На что это ты пялишься, приятель? — осведомился чей-то голос.

Tax захлопал глазами и только сейчас заметил крепкую молодую женщину в перепачканной серой трикотажной рубашке с эмблемой нью-йоркского городского университета, стоявшую за стеклянной витриной с деликатесами.

— Прошу прощения?

— Послушай, ты, шовинист проклятый, знаю я вас. Хватит пялиться.

Тахион запоздало вспомнил подменяющую друг друга парочку служащих Марка Медоуза.

— Э-э… Бренда, я не ошибся? — Воинственный кивок. — Послушайте, Бренда, уверяю вас, я вовсе не хотел на вас смотреть.

— Ой, брось. Я не какая-нибудь жеманница вроде Соколицы и совсем не в твоем вкусе. Я из тех женщин, на которых мужики вроде тебя даже не смотрят.

Она провела рукой по жесткому ежику рыжеватых волос, которые у корней были чайного цвета, и фыркнула.

— Док!

На пороге лавки выросла знакомая долговязая фигура.

— Марк, до чего же я рад тебя видеть, — с чувством проговорил Тахион. Он поцеловал Детку в лоб, взъерошил заплетенные в косичку волосы и осторожно опустил девочку на грязный линолеум. — Беги поиграй, малышка. Я хочу поговорить с твоим отцом.

Она упорхнула.

— Найдется минутка, Марк?

— Ну конечно! Для тебя — всегда найдется, дружище.

Пара подростков в кожаных куртках и со стоящими торчком волосами странно затихли среди курительных принадлежностей и старых плакатов, но Медоузу была чужда подозрительность. Он кивнул на столик у дальней стены, прихватил чайник и пару кружек и присоединился к нему — расхлябанной походкой, слегка покачивая головой на ходу. На нем была давным-давно вышедшая из моды розовая рубаха, кожаная жилетка с бахромой и пара широченных выцветших клешей. Светлые, до плеч волосы стягивал плетеный кожаный ремешок.

— Чем могу помочь, дружище? — спросил Марк, и его глаза за стеклами очков в тонкой оправе радостно засияли.

Тахион поставил локти на стол и поджал губы, глядя, как Марк разливает чай.

— Джокера по имени Клецка арестовали за убийство. Ко мне пришла одна молоденькая журналисточка, которая утверждает, что он невиновен. — Доктор перевел дух. — Я сам тоже в это верю. Он очень тихий, несмотря на свои великанские размеры, отталкивающий вид и метачеловеческую силу. Он… он умственно отсталый.

Такисианин немного подождал, чувствуя, как бешено колотится сердце, но Марк сказал лишь:

— Тогда, дружище, выходит, его просто кто-то подставил. Почему легавые говорят, что это он?

«Легавые» прозвучало вполне нейтрально.

— Убитый — доктор Уорнер Фред Уоррен кропал статейки по популярной астрономии — это еще мягко сказано — в разные желтые издания. Ну, например, в прошлом году он написал статью, которая называлась: «СПИД принесла комета Когоутека?»

Марк поморщился. Он был не какой-нибудь обычный хиппи, презирающий науку или не доверяющий ей. И потом, он пришел в движение поздно, когда все в Бэйэриа уже утратили веру во «Власть цветов» и переметнулись к Сталину.

— Последнее предсказание доктора Уоррена гласило, что Земле грозит столкновение с астероидом, которое положит конец всей жизни на планете — или по меньшей мере цивилизации в том смысле, в каком мы ее понимаем. Это заявление вызвало бурную полемику — просто удивительно, какое значение вы, земляне, придаете таким глупостям. Полиция предполагает, что Клецка услышал, как его друзья говорят об этом, перепугался и однажды ночью проник в лабораторию ученого и там избил до смерти. Это было на прошлой неделе.

Марк негромко присвистнул.

— Улики есть?

— Трое свидетелей. — Tax помолчал. — Один из них уверенно опознал в Клецке человека, которого он видел выходящим из дома Уоррена в ночь преступления.

Марк отмахнулся.

— Не проблема. Мы вытащим его из тюряги, дружище.

Тахион открыл рот, потом закрыл. Наконец он сказал:

— Нам нужно знать, что еще они подшили к делу. Полиция не горит желанием делиться этими сведениями. Мне практически велели не совать нос не в свое дело!

Голубые глаза Марка исчезли из поля зрения Тахиона. Он отпил из своей чашки. Чай оказался терпким и бодрящим, с привкусом мяты.

— Я знаю, как тебе помочь ему. У Клецки, того, есть адвокат?

— Только тот, которого предоставляет государство.

— Почему бы тебе не связаться с ним и не предложить свои услуги в качестве добровольного медэксперта?

— Превосходная мысль. — Он вопросительно взглянул на друга, склонив голову, как любопытная птица. — Как ты до этого додумался?

— Не знаю, дружище. Просто пришло в голову. И где, того, вступаю я?

Tax внимательно разглядывал столешницу. Вокруг слышалось негромкое позвякивание вилок о керамическую посуду. Он пришел сюда за тем ободряющим воздействием, которое Марк оказывал на его настроение. И все-таки…

Он не знал, с чего начать; ведь он не был, о чем и сказал Саре, детективом. С одной стороны, Марк Медоуз, Последний Хиппи, на первый взгляд казался ничуть не более подходящим кандидатом на роль сыщика, однако он был еще и Маркусом Аврелиусом Медоузом, доктором наук, самым выдающимся из всех ныне живущих биохимиков. До того как бросить науку, он совершил несколько крупных открытий и заложил основу для множества других. Его друг — настоящий гений — был приучен наблюдать и думать. Кроме того, Тахиону нравился покрой его костюма, чего для такисианина было почти достаточно.

— Ты уже помог мне, Марк. Это ведь твоя планета Ты разбираешься в ее жизни куда лучше меня. — «Хотя я прожил на ней дольше», — вдруг понял он. — К тому же у тебя есть друзья. Ты знаешь еще… э-э… кого-нибудь кроме тех двоих, которых мы видели на корабле моего кузена?

Марк кивнул.

— Пока что еще троих.

— Хорошо. Надеюсь, они окажутся более сговорчивыми, нежели те двое.

Тахион очень надеялся, что у той или иной альтернативной личности Капитана окажутся какие-нибудь умения, которые могут быть полезными. Какую службу, например, мог бы сослужить угрюмый дельфинообразный Водолей? И даже ради спасения бедного Клецки он еще не был готов в ближайшем будущем выносить общество напыщенного Космического Странника.

Такисианин со скрежетом отодвинул стул и поднялся.

— Что ж, будем играть в детективов вдвоем.

Парнишка в камуфляжных штанах и повязке а-ля Рембо на голове стоял на углу Гестер-стрит и Боуэри, пытаясь расправить страницы журнала, которые рвал ветер. Tax заглянул ему через плечо. Заголовок кричал: «Доктор Смерть: самодельный киборг-наемник сражается с красными в Сальвадоре».

Парнишка поднял глаза на двух мужчин, которые остановились у газетного лотка рядом с ним, и его худощавые пуэрториканские черты угрожающе заострились. Потом выражение его лица, словно жидкий воск, переплавилось в ужас. Его взгляд упирался в центральную пуговицу желтого жилета. Выше красовался гигантский зеленый галстук-бабочка в крупный желтый горох, стягивавший воротничок розовой сорочки. По бокам свисали фалды пурпурного фрака. Пурпурный же цилиндр с зеленой лентой, украшенной золотыми символами мира, грозил запутаться в низких молочно-серых облаках. Затянутые в желтую кожу перчаток пальцы вскинулись в знаке «V».