Хелен пожала его руку:

— Вы очень добры, мистер Лоу. А я — Хелен де Северз, гувернантка леди Арианы Ратледж.

Томас Лоу вдруг заговорщицки подмигнул ей:

— Да полно вам, мисс де Северз! Это я уже знаю. Нет, расскажите мне о себе какой-нибудь потрясающий секрет, чтобы я мог передать его за чаем миссис Уимли. Сплетни здесь ценятся очень высоко.

— Боже! — засмеялась Хелен, снимая шляпку, чтобы стряхнуть с нее лепестки. — Надеюсь, я пока не стала предметом сплетен?

— Конечно, нет, — покраснел священник. — Я просто хотел сказать, как мы рады появлению нового лица в Халкот-Корт. Позвольте, мадам. — Он взял ее шляпку и начал осторожно стряхивать засохшие лепестки с темно-коричневого бархата.

Хелен встряхнула накидку, потом забрала у священника шляпку.

— Благодарю, сэр. Вы чрезвычайно учтивы.

— Не стоит благодарности! — Томас Лоу снова ослепительно улыбнулся ей. — А теперь, мисс де Северз… кстати, моя дорогая, это слишком французское имя! — Он поднял изящные светлые брови. — Надеюсь, вы не католичка!

— А это имеет какое-то значение?

Томас Лоу усмехнулся и широко развел руки.

— По правде говоря, небольшое. Я хотел поддразнить вас. Но если вы исповедуете добрую старую англиканскую веру…

— Да, — сухо перебила его Хелен.

— Тогда разрешите мне первым пригласить вас в церковь Святого Михаила и сделать вас членом нашей маленькой общины.

— Благодарю. — Внезапно его одежда всколыхнула какие-то воспоминания. — Сэр, не вы ли шли вчера по тропинке у Халкота?

— Вчера? — нахмурился священник. — Нет, мисс де Северз. Хотя я часто хожу тем путем. Мы все так ходим. Это значительно сокращает дорогу к соседней деревушке.

— Да, я знаю, — рассеянно ответила Хелен. — Но я видела кого-то в черном…

— Правда? — задумчиво осведомился Лоу, и его лицо вдруг просветлело. — Это, видимо, был мой викарий Роудз. Теперь припоминаю. Кажется, он собирался навестить кого-то недалеко от соседней деревушки. — Лоу пожал плечами и снова ослепительно улыбнулся Хелен. — Но это мог быть кто угодно, если учесть необычно хорошую погоду. Мне думается, что вы, мисс де Северз, принесли с собой в Глостершир дыхание весны! Так как насчет моего приглашения? Хелен изучала лицо красивого молодого джентльмена. По правде говоря, он был значительно моложе и, уж конечно, непринужденнее, чем все другие священники, с которыми ей доводилось встречаться.

— Я буду рада посещать вашу церковь, мистер Лоу. И вы фактически первый, кто меня пригласил, потому что я только вчера приехала в Глостершир.

— Превосходно, — сказал он, предлагая ей руку. — Разрешите показать вам церковь и окрестности? Мы по праву гордимся ею. Колокольня и алтарь — саксонские, а северный и южный приделы — норманнские…

Следующие полчаса Хелен провела с Томасом Лоу. Настоятель был весел, но в рамках приличий, и она нашла его общество приятным. Несмотря на молодость, он был фанатично предан своей работе.

Хелен по опыту знала, что слишком много англичан становились служителями церкви, но не в силу своей веры, а из экономических соображений. Она почему-то была рада убедиться, что Томас Лоу, судя по всему, не принадлежал к этой категории, и он, конечно, не допустил, чтобы сан подавил его природную живость. Они медленно шли по прохладным, пропахшим ладаном приделам, где сквозь витражи готических окон пробивались лучи солнца.

Лоу обратил ее внимание на необыкновенно красивые средневековые фрески в южном приделе, подробно рассказал историю каждого витража. Его энтузиазм был заразителен, и впервые за последние две недели Хелен по-настоящему успокоилась.

Показав ей весь храм, Лоу проводил Хелен через дворик к тяжелой двери в толстой каменной стене, которая отделяла церковное кладбище от яблоневого сада Халкота. Дверь угрожающе заскрипела ржавыми петлями, когда он навалился на нее.

— Вот так. — С довольным смешком он совершенно неподобающим его сану жестом ударил ногой по двери и указал на тропинку, ведущую к яблоневому саду. — Итак, мисс де Северз, эта извилистая тропка огибает холм и в конечном итоге приведет вас к огороду позади особняка имения. Оттуда вы найдете дорогу?

Хелен посмотрела в сад, затем повернулась, чтобы взглянуть на священника, пытаясь скрыть грустную улыбку. Она знала сад настолько хорошо, что могла бы дойти до Халкота в кромешной тьме. Но едва ли сможет признаться мистеру Лоу, что значительная часть ее бурной юности прошла в лазаний на самые высокие фруктовые деревья в саду Халкота, откуда они забрасывали незрелыми яблоками могилы на церковном кладбище.

В глупом юношеском соперничестве они часто влезали на яблони, чтобы бросить вызов друг другу, и каждый из них выбирал самую дальнюю или недосягаемую могилу.

Почти во всех играх Хелен был зачинщицей, а Кэм — победителем. Но шли годы, и они с Кэмом все чаше прятались среди ветвей, делясь секретами и гадая, хватятся ли их слуги, которым поручено было придавать некую пристойность странной обстановке, окружающей молодых людей.

Однажды, в великолепный летний день, Хелен, слезая с дерева, неожиданно сорвалась и, закричав от ужаса, упала в протянутые руки Кэма. Сила удара была такова, что оба рухнули на нагретую солнцем траву в облаке муслина и белого кружева.

Хотя она не могла даже вздохнуть, Хелен навсегда запомнила, как он тревожно склонился над нею; его длинные ноги запутались в ее юбках, лицо побледнело от страха. Убирая с ее лица волосы, Кэм отчаянно молил произнести что-нибудь, вздохнуть, закричать, все, что угодно… Наконец воздух заполнил ее легкие, и она судорожно вздохнула.

Побелевшее лицо Кэма постепенно обрело нормальный цвет, а затем покраснело, когда он понял, где находятся его руки. Но все еще испуганная и, как обычно, совершенно глупея рядом с Кэмом, она позволила себе прижаться к нему, и его губы приникли к ее губам. Руки у него дрожали, длинные черные ресницы застенчиво опустились. Несмотря на свою неопытность, они целовались так, словно всю жизнь были возлюбленными.

Кэм целовал ее долго и пылко, обхватив ее затылок рукой, уже тогда широкой и сильной от тяжелой работы. Хелен никогда не забудет, как бесстыдно она выгибалась навстречу, как он касался пальцами волос на ее виске, как его губы скользили по ее щеке и лбу. И все время ноздри Кэма нетерпеливо раздувались, словно он задыхался от желания и не мог насытиться ею. Даже в том юном возрасте, лежа под яблоней, Хелен с абсолютной уверенностью поняла, что влюбилась.

С безрассудным отчаянием она притянула Кэма к себе и провела языком по его нижней губе. Так ее мать целовала Рэндольфа, когда оба были немного пьяны и думали, что никто их не видит.

К ее ужасу, Кэм застонал, словно от боли, просунул язык в ее рот, овладевая ею с неистовой, жаркой страстью. Он снова и снова вонзал язык во влажные глубины ее рта, пока она по глупости все сильнее прижималась к нему, и в итоге он уже накрыл ее своим телом. Хелен вспомнила странное тепло, разлившееся в ее животе, а потом, к неимоверному стыду, почувствовала влагу своего желания.

О, эта глупость! Ей и в голову не пришло оттолкнуть его. Только сейчас Хелен стала понимать, как рисковала, не говоря уже о той муке, которой она подвергла Кэма, так бесстыдно отвечая на его поцелуи. Да, сейчас-то она понимала, что подталкивала его, позволяя своим жадным рукам коснуться его плеч, обхватить его узкую талию, скользить дальше в поисках чего-то неведомого и необыкновенно желанного…

— Мисс де Северз? — Голос Томаса Лоу донесся до нее словно издалека. — Мисс де Северз? Вы хорошо себя чувствуете? — Наконец Хелен осознала, что устремила невидящий взгляд в сад Халкота. Она тут же повернулась к настоятелю, ощущая, как вспыхнуло ее лицо.

— Конечно, — пробормотала она. — Я прекрасно себя чувствую. Извините, мистер Лоу. Я просто вспомнила нечто… важное.

Тот с сомнением посмотрел на нее, затем прижал ладонь к ее пылающей щеке.

— Дорогая, вы горите! Наверняка вы переутомились на этой прогулке. Мой викарий сейчас работает в ризнице, могу я послать его за каретой?