С новыми клиентами она списалась электронной почтой. Их объявление в рубрике «Куплю услуги» было странным: «Нужна только ЖЕНЩИНА для законного обхода помещений с записью вредностей, мешающих здоровью». Когда договорились о встрече, клиенты прислали заявку по форме (копия – в департамент труда), которая читалась и того чудней.

блистающей сестре моей

и секретарю работной управы

многорожавшей Аманте Коска

служилому мужу её

и главе работной управы

плодотворящему Вольфу Марди

Пишет, пряча зубы, Айхелете Цанцукэ с мужьями. С оскоминой во рту я говорю вам, что жильё дома № 66 по Анфур, что в Купер-Порте, неописуемо мерзостно. Для свидетельства о той паскудной мерзости зову я светлую сестрицу Руну Ле Бург, коя владеет знанием законов вашего неугодного Звёздам и Духам мира и берётся свидетельствовать на 1 (один) раз за 110 (сто десять) экю без учёта налогов.

Скажу непритворное слово о своём достоинстве. Сама я по пути матерей иду от великих жриц и цариц. Я многомудрая и в мудрости своей могу повелевать летательными аппаратами всех аэрокосмических классов, о чём имею верную бумагу. Мужья мои числом 2 (два) суть квалифицированные специалисты и чающие славного водворения в небе Койро-Куиты собиратели цанц и владетели огненно-жарких кинжалов с кровожаждущими духами на остриях. Одного имя Кайчеке, и он истинный пёс, служащий мне телом и делом, и быстрый разумом пилот из достославного рода. Второго имя Бисайюге, и он мой бортинженер и навигатор.

Подпись мне ставить здесь нельзя по знатности моей, поэтому заверяет Бисайюге, целуя документ губами в краске. Суть моего имени – Дух Отрезанной Мёртвой Головы.

Писано ныне, 17 плювиоза 209 года Планеты Монстров, иначе 29-е 3/4 лика 1318-го Луны Цветущей по календарю царственной Джифары.

Смех смехом, а форма соблюдена! Любопытно, какую мину скорчил Вольф Марди, увидев, что его прописали ниже собственной секретарши, да ещё зачислили ей в мужья. Но бланк – официальный, и бумага завизирована в департаменте. Там операторы скопировали её и пустили по рукам; все уржались, читая этот опус.

Руна вышла на дело легко – в шортах и широкой лонкамизе. Чем выше поднималось медленное солнце, тем сильнее прогревался Купер-Порт под своей общей крышей; насосные станции старались охладить и осушить фильтруемый наружный воздух, прежде чем загнать его в жилой объём города, где держалось избыточное давление. И всё равно жара плыла по улицам, заставляя потеть и мечтать об искусственной прохладной сухости комнаты с кондиционером.

Руна не выделялась в толпе по-курортному одетых бледнокожих горожан, разве что её отличала задумчивость. Она размышляла о восемнадцатом брюмера минувшего года. Что за приступ альтруизма в один день случился с Фортунатом Кермаком и Саулем диль Айкертом? с чего они завещали свои страховки Фонду? На Планету Монстров приезжают зарабатывать, а не заботиться о воображаемых детях Фонда. Владелец единственного флаера, подаривший Фонду больше полмиллиона Е, – персонаж из анекдота! Вот Френкель – тот раз в год может позволить себе щедрость, когда приходят из Фонда с просьбой: «Подпишитесь на детей». И попробовал бы он не подписаться…

В попытках вычислить, сколько Фонд собирает на детях, она добралась до Штетла. Ей редко доводилось бывать в межвидовом гетто Купер-Порта, и географию здешних закоулков она знала слабо. Анфур, 66 – как пройти?

Сам префект Уго Черубини указывал ей путь протянутой мясистой дланью. Плотно налитой, обильный телом, еле втиснутый в костюм, он сиял округлым масляным лицом, щеками, плешью, улыбающимся толстогубым ртом, сочным носом и прищуренными глазками – его поясной портрет впечатали в плакат на фоне бело-зеркального города Черубини простирал жирную верхнюю конечность в сторону гилея. За префектом на уровне его пуза проступала некая махина на высоких гусеницах, с чем-то вроде разинутой пасти, полной кривых пилообразных зубов, и броской надписью по борту – BOUCHE-2[10].

Текст на плакате гласил: «Вместе преобразим планету! Буш-2 – новые дороги, новые рабочие места и новые надежды!»

Ниже плаката вся стена была уляпана протестными листовками Зелёной церкви.

Улицы стали теснее, темнее. Трамвай тут не ходил. Иногда верхние этажи смыкались над улицей, превращая её в тоннель. Чад стряпни и шипение электроплиток сочились из дверных проёмов и окон; всё чаще попадались вывески ручной работы на языках иномирян. А какая на улице светская публика! Верзилы-биндэйю, чьё гарканье пугает с непривычки, визгливая перекличка малюток-орэ, кудахчущая речь волосатых яунджи, свистяще-клацающие голоса ихэнов – почти весь Нижний Стол цивилизаций в сборе, в одной сточной яме по имени Планета Монстров.

И радует, что, даже набившись в Штетл, разумные чуждаются друг друга. По крайней мере, здесь не ждёшь приставаний.

– Анфур, 66 – куда? – как можно проще спросила она пропотевшее существо в сплошной серой шерсти и обрезанных по колени брюках землянина.

– Куды? – озадаченно переспросил яунджи. – Туды! Где бинды! Анфур бинды живут. Бинда мужик, ля-ля? Мужик искать? Буду тебя ему водить, услуга пять эку.

Не успела Руна отшить сводника с его непрошеной услугой, как рядом возникли трое краснокожих малышей с пышными чёрными гривами, в ожерельях и куцых штанишках противного жёлто-зелёного цвета. Яунджи как-то сжался, шепча невнятные ругательства, проворно попятился и, внезапно метнувшись, исчез.

– Руна Ле Бург? – подступило существо чуть выше и коренастей прочих. Все трое смотрелись как дети или, скорее, куклы – тонкие, даже хрупкие, с выраженной талией, курносые; маленькие рты розочками, крупные миндалевидные глаза загадочно зелены и отблёскивают неожиданно алым цветом, а охристо-красные тела влажно лоснятся. Яунджи был выше и кряжистей любого из трёх игрушечных человечков – что ж он так резво брызнул наутёк?..

– Да.

– Мои имена – Лучезарная и Дух Отрезанной Мёртвой Головы, Айхелете Цанцукэ. Я ждала тебя, сестрица. Эти – мои мужья. А где твои мужья? Какой смысл твоих имён?

То, что госпожа клиент хорошо владеет латиной, Руну приятно удивило, а необходимость буквально отвечать на вопросы Лучезарной – немного озадачила.

– Я не замужем. Имена… на древних языках Run означает «тайна», a Burg – «город».

«Наверное, имена играют особую роль в их культуре. Хорошо бы им понравился перевод!»

Имя у лайгито обозначало всего человека: его рождение, положение и заслуги. Никто в Джифаре без должного основания не мог взять имя «Тайна». Если бы Руна могла видеть в тепловом диапазоне, она заметила бы, как волосы собеседницы словно разгорелись жаром от прилива крови.

– Славные имена для девушки. – Лицо Айхелете Цанцукэ оставалось застывшим, как багряная маска в этнографическом музее; двигались только её губы и веки. – А что ты засиделась в одиночестве? Мне почти пятьдесят лунных ликов, а мужа я взяла на двадцатом лике, и училась пилотировать.

«Не хватало, чтоб мы вместо работы достижения сравнивали, – Руна почувствовала лёгкое раздражение. – Что-то я не встречала в справочнике их обычая похваляться при первой встрече семьями и профессиями… Хотя, – проскочила лукавая мысль, – а чем мы сами хвастаемся, когда знакомимся?… Разве только не делаем это так откровенно и в лоб».

– Это прекрасно, госпожа Цанцукэ – всё, чего вы добились. Меня радует, что вы знаете наш язык…

– Несколько ваших языков. Транспортное училище на Унте преподаёт их всем жаждущим, кто думает торговать с упокойными.

«Осторожно! – одёрнул Руну ангел-хранитель. – Тебе известна их семантика? Одни педагоги на Унте знают, что она хотела сказать этим».