– Может, не моё это собачье дело, капитан, – громко сказал Джифаренге, – но, кажется, у нас левый мотор загорелся.

Форт в кабине на корме искал, чем бы заменить прокладку на двери выходного трапа, уже заметно изъеденную грибами – хотя весь запас мягкой фурнитуры скользко блестел от патентованных защитных средств. Угадай-ка при покупке, где настоящая протрава «Смерть грибам», а где подделка из подкрашенного вазелина… Негодную смазку пометили пятнышки плесени, похожие на клейма рекламации.

Оклик Джифаренге моментально изменил направление мыслей капитана. Выскочив из вещевой, Форт бегом пронёсся по тесному проходу вдоль фюзеляжа флаера и влетел в кабину экипажа.

– И тяга падает, – прибавил Джифаренге. – Огнетушители я врубил.

Обзор корпуса слева показал чернильную тьму ночи, красный глаз аэронавигационного огня, мощную заднюю стойку-подкос и закруглённый верх опорной гондолы – всё это, а заодно и дым, струящийся из-под капота левого движка пополам с противопожарной пылью, ритмично озарялось снизу белыми вспышками проблескового маяка. Ночь дождя в такт сполохам шарахалась в стороны – и вновь подступала вплотную.

Взяв управление на себя, Форт постарался как можно скорее и полней уяснить ситуацию. Мотор погорел настолько быстро и серьёзно, что автоматика отсекла его питание, и двигатель стал мёртвым грузом. Правый тянул исправно, но не мог надолго обеспечить маршевую скорость – пришлось замедлить ход, чтобы не спалить и последний движок. Гравиторы в гондолах в один голос пели своё «ууууууу», но Форту послышался диссонанс в их дуэте. Левый затронуло огнём или туда попал гидратил из топливной системы? Нет, только не это…

Джифаренге, не тратя слов впустую, набивал карманы комбинезона средствами выживания. Карманы у него были повсюду, даже на спине, и влезало в них килограммов двадцать всякой полезной дребедени, включая полуметровый тесак, мотки шнура и обоймы глот-патронов, без которых жизнь на Планете Монстров – головная боль и кровь из носа.

Форт продул моторный отсек левой гондолы и попытался запустить движок, приоткрыв подачу горючего. Бесполезно. Только хуже стало – похоже, огонь по тлеющей проводке перескочил на кожух гравитора.

Напарник ждал команды. Пока капитан борется за живучесть флаера, паниковать нечего.

«Центурион» накренился. Форт вывернул регулятор гравитационной поддержки, грубо стабилизируя машину.

– Груз тяжёлый, – мудро молвил Джифаренге, как бы ни к кому не обращаясь.

Под фюзеляжем на шести клещевых захватах и рамных подпорах висел сорокатонный контейнер, взятый «Центурионом» с прииска Иносента. За доставку ящика в Купер-Порт Форт получил от артели старателей аванс – 2500 экю, и ещё 6500 предстояло дополучить в пункте назначения.

То есть это предстояло пять минут назад, а что предстояло теперь – неясно.

С 315 км/ч скорость упала до 120. «Центурион» словно завяз в чёрном воздухе. Песня правого гравитора стала надсадной, если не прощальной.

– Сколько нам до Купер-Порта? – Джифаренге попытался разрядить обстановку оптимистическим вопросом.

– Километров восемьсот.

– А до трассы?

– Вдвое меньше.

– Трасса – подходяще. Ровная, расчищена от леса.

– Есть кое-какие сомнения в том, дотянем ли мы до неё.

Вопрос «А не сесть ли нам прямо здесь?» не прозвучал. Внизу, совсем недалеко от флаера, колыхался под секущим зимним проливнем беспредельный, от горизонта до горизонта, гилей – лес в полтораста метров высотой, на любой из стволов которого «Центурион» напоролся бы, как жук на булавку.

Молчание зависло ещё и потому, что за посадкой (если повезёт не разбиться) следовал вызов спасателей из Купер-Порта. Пока они соберутся. Пока вылетят. Пока отыщут глубоко увязший «Центурион»… Потом счёт – столько-то за вызов, столько-то за вылет, за работу, то да сё. Да, за выемку флаера из гилея – отдельный счётец. Мало не покажется. А вы разве не слышали, что Планета Монстров – мир повышенной опасности? Вы же частники, ребята, возите всякую грязь на свой страх и риск. Будь вы госслужащими – другое дело, да и то… спастехника устарела и поржавела, финансирование срезали, половину спасателей уволили – невыгодное это дело. Закон гилея – «что упало, то пропало», и искать незачем.

Нарисовав перед глазами карту дальних окрестностей Купер-Порта, Форт тщился отыскать хоть бы какую плешь, годную для посадки. Просеки, вырубки, горелища – что угодно! Ещё лучше – площади зачистки у рудников. Но ближе ста пятидесяти километров на карте ничего подходящего не значилось. Он запустил радар и сканер «Центуриона» на круговой поиск провалов в лесу, сознавая, что в грозовой проливень молнии и неровности рельефа могут обмануть приборы. Но надо же искать какой-то выход!

Тяжелей, чем контейнер на внешней подвеске, была мысль о потере флаера. Он купил «Центурион» за 400 тысяч экю, вложив в машину весь навар за эскорт «Сервитер Бонда» и взяв банковский кредит; пришлось зачерпнуть и из туанских заработков, отложенных на чёрный день. Ещё немного – расплатился бы по процентам, и пошла чистая прибыль!..

Чёрный день грянул, когда не ждали.

Спасти и починить флаер, спасти и починить…

«Где была твоя голова? – бичевал он себя. – Купился на дармовщину!»

«Вылетай скорее, шеф! – как издёвка, вылез из памяти голос артельного старшины. – Профилактику движков тебе бесплатно сделаем – смекай, сколько сэкономишь. Двое наших – старые механики с флаеродрома, своё дело знают. Ставь ведро спирта на протирку, полведра на праздник; не вычистят, а вылижут!»

«Красным носом вытрут, – бурчал тогда Джифаренге, злясь, что капитан поддался на соблазн. Вмиг расстроились планы нализаться в праздник на прииске и выгадать день отдыха под предлогом похмелья. – Кто в «день без числа» чинится?»

Верно, что техники в Купер-Порте меньше трёхсот экю за свои услуги не берут. Верно и то, что в предновогодний «день ноль», который по порядку должен числиться как 29 брюмера, вся Планета Монстров пьянствует.

«Будем садиться на гилей», – хотел брякнуть Форт, не видя просвета на экране локации, но смолчал. Пока есть надежда, пока не сдал правый движок, рано отдавать роковые распоряжения.

«Иисусе, так вляпаться из-за трёх сотен!.. Зато сэкономил, мать их об дерево! И в суд не подашь – нет квитанции, договор был на словах. Лишь бы сесть на ровном месте, не в трясину…»

– Что-то внизу одни ветки, – заметил Джифаренге, просунувшись к экрану над его плечом; респиратор уже болтался на нём, как конская торба. – А если попытаемся? Нам простора надо всего метров двадцать! и проскочим. Опустимся, вися…

Форт отрицательно качнул головой. Ниже вершин деревьев-переростков стелился сплошной полог сомкнутого леса. Каждый ствол – как кол. Очень легко представить, как он врезается в кожух гондолы или в кессон стойки-подкоса, аккурат в топливный бак. Затем «Центурион» опрокидывается и грохочет в топь, дымясь в парах гидратила. И темень гилея озаряет яркий ядовито-зелёный взрыв.

Правый мотор неумолимо перегревался. Охлаждение пока справлялось, но всё-таки температура нарастала.

– А сколько нам будет стоить уронить контейнер?

– Цена груза плюс штраф за недоставку.

– Да, дорого. Хотя… я могу снова выступать в боях. Две-три штуки за победу…

– Ты сначала доживи до Купер-Порта.

– Думаю, дойти не смертельно, – Джифаренге начал фантазировать, нагнетая в себя бодрость. – Мы с оружием…

Форг подавил желание цыкнуть на него и напомнить кое о чём. У здешнего леса имелась одна особенность, давшая планете её неприятное название: гилей был обитаем, и не все его жители – травоядные. И даже те травоядные были ничего себе зверюшки – иные больше «Центуриона». Пробоины в сомкнутом лесу не всегда означали лесоповал – зверики ломали деревья напором лба, чтобы полакомиться листвой.