Робот вырвал дубину из рук Джифаренге! безоружный, он заметался, начал трясти решётку двери, но его отгоняли, тыча в живот шестами. Перекусив дубину пополам, робот с урчанием приближался – Джифаренге высоко вспрыгнул на ограду, и Жак едва-едва не впился ему в ступню. Свист презрения и разочарования провожал трусливого бинджи, карабкавшегося по ограде в недосягаемости для хищных зубов; в него попали двумя порциями мороженого. Соскочив наземь со стороны зрителей, он поспешно удрал с глаз долой.
– Феррум! пускайте Феррума! – заголосил распорядитель арены; зал подхватил:
– Феррум! Феррум!
Форт вошёл в раскрывшийся на миг дверной проём и встал, показывая всем свой клинок. Взбудораженная публика встретила его воем и страстными возгласами: «Мочи её! кишки наружу!»
Жак зарычал и начал надвигаться, прижимаясь мордой и брюхом к опилкам. Бесспорно, в кривом недоноске пропадал настоящий хищник! Форт прянул навстречу; Жак встал на дыбы и растопырил когтистые лапы – взмах ножа не достал его. Жак оттолкнулся хвостом, гибко кидаясь на Форта… и подмял под себя! Что творилось в зале – не опишешь! Слёзы, истерика, девки царапали своих парней, парни ревели и плевались, а клубок из «голубой стали» и бьющейся мортиферы катался по арене, снопами вздымая опилки.
– Режь! Нож! Феррум, Феррум!!
– Она его загрызёт, аааа!!
«Кажется, пора», – Форт навёл радар на эффектор беспроводного управления мортиферой; как бы ни вертелся пилотируемый Жаком зверь, радар стабилизирован и строго нацелен.
«Раз, два – начали!»
Жак потерял мортиферу. Она выскользнула из пальцев, её зрение по всем полям закрылось; вместо колеблющегося изображения арены в зрачки Жаку спроецировался клип дуэта «Мармеладки» – с бантиками, юбочками и гольфиками. Жак замер, затем лихорадочно перебрал пальцами всю доску виртуальной клавиатуры – где, где она? где зверюшка? Бесполезно – всё было забито «Мармеладками».
Мортифера отпустила бездыханное окровавленное тело Феррума и с рычанием повела пастью, роняя вишнёвые капли.
«Вперёд, – послал её Форт на решётку. – Покажи им, как оно бывает в гилее».
Какое-то мгновение публика была в шоковом оцепенении. Проворно взбираясь по решётке, мортифера очень быстро оказалась на самом верху. Перенести брюхо, толкнуться задними лапами – вот он, обед, хоть объешься. Зверюга издала крик победы, с аппетитом озирая доступные ряды свежих мясных блюд.
Вирджил стремительно сообразил, что происходит нечто непредусмотренное. «Мсье Илиеску, я её не контролирую!.. кто-то её перехватил!» – верещал Жак. Феррум, чтоб его, лежал пластом, а робот вот-вот спрыгнет в зал!
Судорога страха прошла по рядам, подняв первых паникёров вместе с ослепляющим призывом: «Бежим!!»
– Быстрей, быстрей, остолопы! – толкал и пинал Вирджил униформистов. – Держите её! волоките назад! все, все на арену, живо!
И они высыпали туда – с брандспойтами, с баграми, кто с чем. Появление этого воинства сдержало толпу, поневоле обратившуюся лицом к арене. Здесь зрители заметили, что начал вставать Феррум, а возвращение стального супергероя – это подмога с гарантией. Когда он распихал глупо сгрудившихся униформистов, которые пытались поймать качающийся хвост чудовища, и сам ухватился за него, раздались аплодисменты.
– Браво! Феррум, давай! Тащи её!
– Взяли, дёрнули, – командовал Форт. – И – ррраз! и ещё – ррраз!
Мортифера противилась и плохо поддавалась их усилиям – Форт регулировал хватку её лап и наблюдал, когда гримасы испуга у публики сменятся довольными ухмылками. Картина «тянем-потянем» быстро привела зрителей в смешливое настроение, под плеск ладоней на арену полетели монеты. Позволив мортифере шмякнуться и убедившись – для всех, наглядно! – что зверина не желает драться, Феррум живописно развёл руками, взвалил хвост на плечо и поволок мортиферу с арены; та скребла когтями и порой вяло щёлкала челюстями. Рыжий клоун догадался (артист, есть чутьё!) сесть на волочащееся чудище и уехать за кулисы, помахивая всем на прощание.
– Найду, кто в неё включился – уничтожу! Шутники-затейники! сволота! – свирепо вращал глазами Вирджил. – Но… эта шваль довольна! Феррум, бегом на арену, покажись, тебя требуют. Лузи, чтоб завтра представил сценарий комической сцены с этой саламандрой! Жак, а ты усиль защиту доступа к ней! Ффу, кажется, она таки вырубилась!..
«Ты так думаешь?» – Не оглядываясь, Форт отдал последнюю команду, и совсем дохлая на вид мортифера вцепилась Вирджилу в штаны ниже спины.
Разжать её челюсти удалось лишь через полчаса.
По Штетлу волнами голосов и людской сутолоки заходило, забормотало неопределённое брожение. Как-то ни с того ни с сего в больших количествах востребовав-елась и стала бойко раскупаться знаменитая хэйранская лока. Из тайников вылезали целые канистры концентрата локи – тягучей зеленовато-бурой жидкости – который спешно разводился спиртом и водой на кухнях и разливался по бутылкам, а кто-то на принтере размножал этикетки с завлекательной надписью: «Крепкая! пахучая! жгучая! вонючая! – ЛОКА!!!» Цветная бумага и поделочная пластиковая плёнка расходились пачками по килограмму – и всё-таки их не хватало на гирлянды, букеты, груды искусственных цветов несусветной раскраски.
На Узу вместо битого зверья стали завозить – флореаль ведь, сезон цветения! – полные кузова тех фитюлек, что заменяют деревам гилея настоящие цветы. Яростно-жёлтые, светящиеся цветом апельсинов, могильно-синие и белые в ало-чёрных крапинах органы растений ПМ не доходили до розничных лотков – их расхватывали оптом на площадках Привоза и уволакивали центнерами. Пошли разговорчики про асаэ – шёпотом, шёпотом, ибо сей токсин грибковой культуры (с Хэйры, ясный пень; эта планета дала миру три отравы – локу, сольву и асаэ) входит в первую группу наркотиков. Появится асаэ? не появится? Под озабоченные тары-бары сухое асаэ росло в цене; шутя обогнав староземные опиаты, оно по стоимости приближалось к керилену. А над всем этим сумбуром реяли слова, выкрикнутые пьяным бинджи на пороге локерии:
– Жрицы лайгито объявили полнолуние!
– Его что, вычислить нельзя? – удивился Форт, укладывая покупки, чтобы как можно незаметнее пронести их на Буш-2.
– Да можно, запросто! – махнул ручищей растрёпанный от волнения Джифаренге. – Оно бывает раз в девяносто здешних дней; так ребята сказали. Поделить, умножить… Но наш брат мигрант так напрыгался с планеты на планету, что все календари в башке перемешались. Нипочём не упомнишь, когда полнолуние грянет. Одни лайгитские колдуньи знают, когда точно. И то жди – объявят или нет! Они толком не решили, можно ли его справлять в иных мирах. Много всего надо – жрицу, сколько-то девок на выданье и холостых парней. Значит, сегодня весь компот в кастрюле, будет варево! Ух, и гульнём!..
Десантники экспедиционного корпуса, оставившие на Хэйре часть жизни и друзей, привыкли праздновать день Полного Лика Луны Цветущей, как свой профессиональный праздник. Не в последнюю очередь традиция сложилась из-за того, что в полнолуние Отигеро командование прекращало боевые действия. Мучительно хотелось навести прицел на хорошо заметные костры, у которых плясали толпы врагов, но – себе дороже выйдет. За пальбу по священным пляскам жрицы и царицы немедля объявят тотальную войну, и о кое-как сложившихся правилах ведения военных операций против лайгито можно надолго забыть. Пока не умрут дети, зачатые на празднике в ночь обстрела, не будет ни переговоров, ни перемирий.
О готовящейся чрезвычайной попойке знали во всех локериях. Вывешивались объявления на языке биндерам, которые Джифаренге охотно переводил капитану.
«Союз Ветеранов зовет старых служак на великое локовище! Локнем по-нашему крепкой, пахучей, жгучей и вонючей за всех, кто не вернулся на своих четырёх; вспомним, как ровняли с землёй жаб-людоедов; вспомним славное былое! Тех, кто не забыл трижды проклятую и кроваво-памятную Хэйру, ждут в Штетле, улица Штиблес, локерия „Золь“, 19 флореаля, в 56.00»
