Оййоте приняла сосуд; девы из её свиты, привстав на носочки, окропили лейтенанта Сен-Гримальда пудрой из жезлов с дырявыми навершиями, а мужчины навесили на него несколько гирлянд.

Не желая рисоваться на глазах у репортёров, освещавших праздник полнолуния, Руна скрывалась в ангаре, где лайгито устроили своё торжество. Гирлянда гостьи и покровительство сестрицы Цанцукэ ограждали её от недоразумений, хотя Руна догадывалась, что присутствие чужой многим не по нраву. Она ждала, когда Кайчеке приведёт Форта – было условлено, что они проникнут через лаз из дома 66, тем же ходом, каким заносились сосуды с асаэ. Официально разрешённого количества, как пояснила Цанцукэ, не хватит, но есть сокровенно спрятанные от посторонних глаз запасы.

Ворота ангара с гулким «бумммм» затворились, и снаружи встала шеренга мужчин, охраняющих таинство. Накануне бойцы обследовали все стены, чтобы нигде не был тайком просунут волоконный объектив. Запылали круглые жаровни, дым курений столбами взошёл к потолку, разливаясь под сводами желтовато-серой тучей. Нагие парни с колотушками, распевая призывный гимн «Взойди, Отигеро!», принялись бить в большие керамические гонги. Воздух, пропитанный сдавливающим дыхание пряным, одуряющим запахом, заколебался от упругих звуковых волн, и Руна почувствовала, как её затягивает в туманную зыбь, где каждый новый вдох не освежает, а погружает ещё ближе ко дну. Блестели багряными бликами очи мужчин, стерегущих у стен. Молодые, сбросив одежды, хором завели переливчатую песнь, раскачиваясь и прихлопывая лапками. Потом скопище у пышущих жаровен едино качнулось и поплыло хороводами – словно колёса часового механизма закрутились на огненных осях. Цанцукэ, прервав свой щебет, отбежала в сторону и вернулась с чашей, полной тёмной жидкости.

– Охладись, сестрёнка. Я вижу, тебе жарко. Ты вся влажная.

В самом деле, газовые жаровни сильно прогревали ангар; хотя по совету Цанцукэ Руна оделась предельно легко – туника и шорты, – пот лился по коже, отчего Руна стала блестящей, словно девушки и парни в хороводах. Не задумываясь, она отпила из чаши и поразилась вкусу напитка – не газированный, он остро пощипывал язык и нёбо, а его кисловатый запах проникал в ноздри, создавая ощущение широты и свободы. Вдохнула – и показалось, будто тело становится прозрачным, а воздух засветился, клубясь радужными разводьями.

– Асаэ кап, асаэ вами, асаэ сейг! – бился взмахами крыльев многоголосый клич. – Варэ, варэ, Отигеро!

– Не много ты ей налила? – строго спросила по-лайгитски Оййоте, согласно регламенту богослужения даже не пригубившая священного питья.

– По весу тела, – спокойно ответила Цанцукэ. – Я запросила информацию о том, какова безопасная доза для эйджи. Разводил Бисайюге, он мастак.

– Варэ, варэ! – самозабвенно раскачивалась Руна. Чашу она уронила, её тянуло в пляс. Потолок ангара раскрылся, как цветок, звёзды закружились в небе, танцуя вокруг глаза из кипящего металла, и огни жаровен были сладкими слезами, ниспадающими с его ресниц. Возник Форт в гирляндах; поющая Руна схватила его за руки, чтобы плясать с ним, но запуталась в собственных ногах и чуть не упала; он подхватил её, и она повисла на нём. Как странно!.. его лицо выглядело вырезанным из камня; разве можно быть равнодушным, когда весь мир ликует?! она затормошила Форта, заливисто смеясь.

– Она избрала тебя, – объявила Оййоте. – Да сойдёт на вас благодать Луны Цветущей! – и с этими словами посыпала обнявшихся чужаков пыльцой благословения.

Форт не понял ни слова из её лепетания, думая лишь о том, как быстрей эвакуировать отравленную из ангара. Пригласила, называется. Идёшь на деловое свидание, а находишь старшего страхового агента обольстительно одетым, в сарае, полном пляшущих голышом краснокожих, и не то обкурившимся, не то солидно подколотым.

– Кайчеке, проводи нас отсюда.

– Ты ищешь уединения?

– Да, и поскорей.

– Я тебя понимаю! Вам свойственно обособляться. Следуй за мной.

– Что с ней?.. что она ела? или курила?

– Асаэ! – Кайчеке поласкал свою тонкую шею, показывая, как напиток Луны стекает вниз по горлу.

Сонмище лаково-алых гривастых существ кипело в дымной пелене под рокот гонгов, по которым восемь оглашенных всё быстрей лупили палками с войлочными набалдашниками. Вопли раздавались – те, кого едят живьём в гилее, и то орут тише. Озираясь, Форт отметил, что танец – только начало празднества; кое-где ликующие лайгито перешли к повальной акции размножения, причём пример одних тотчас заражал других.

– Мы полетим, мы поедем, – сбивчиво тараторила вконец очумевшая Руна, – знаешь, куда? на планету Синьхуа. Это Новый Китай, понимаешь? я выучила их новояз… алфавит чжуинь цзыму… Хочу летать. Варэ, варэ, Отигеро…

Киборг с хэйранцем кое-как пропихнули её через лаз в дом.

– Она без ума, – оценил Кайчеке состояние свояченицы.

– Заметно, – согласился Форт. – Погляди, не много ли на улице полиции.

Напрасно он опасался – вид мужчины с дамой на руках в полуночном Штетле, тем более в пьяную ночь Отигеро, никого не шокировал. Полицейские, конечно, присмотрелись к ним, но дама была вполне жива, гладила кавалера по лицу и что-то невнятно ворковала.

Власти Альты одобряют праздники видовых меньшинств, особенно если в них втягивается остальная публика, раскупая локу, дурея и бросаясь без оглядки в волны страсти. Пьяный недоумок, одержимый мыслями о юбках, куда милей властям, чем трезвый умник, который ещё неизвестно до чего додумается. Чтобы придать Полнолунию (а заодно и себе) веса в глазах обитателей Купер-Порта, к хэйранской общине обратился с поздравлением через печать и ТВ сам Уго Черубини – префект, нимало не смущаясь, славил в своей здравице языческих богов, в которых не смыслил ни уха ни рыла. Форт от всего сердца желал, чтобы послание префекта зачитали посреди ангара в разгар свального греха – подходящее время и место для подобных писем к народу.

В Биндюшнике Форта и Руну тоже встретили естественно и с пониманием; синий портье лишь кивнул и напомнил:

– За привод женщины – десятка Е.

– Завтра отстегну. Руки заняты.

– Иди, Артон, ты человек проверенный.

Руну мотало из стороны в сторону от безудержной весёлости и являвшихся ей дивных красочных картин, которых Форт не видел. Он влетел в знакомую до боли ситуацию – на руках у него пострадавший человек, а вылечить его не хватает знаний. Как с Марианом на ТуаТоу! Тут не то что макромолекулярный субстрат Giyom можно свихнуть, отыскивая выход – даже идеальный монокристаллический мозг не выдержит. С порога Форт вонзился в беспроводной доступ к сети и, наскоро замаскировав свои координаты, начал искать рубрики «Симптомы отравления асаэ» и «Помощь при отравлении асаэ». Руна колобродила по комнате, сшибая и роняя вещи, пока не удалось завалить её на кровать. Она ни черта не соображала и несла полную ахинею, постоянно порываясь встать и отправиться на планету Синьхуа, где небо в цветочек. «Предотвращайте опасные поступки отравленного, мотивированные бредовыми умопостроениями», – учила сеть. Отмерив несколько метров шнура и перекусив его, Форт обмотал Руну по талии и привязал к кровати. «Возможна рвота. Уложите пострадавшего набок и свесьте его голову вниз». Ну а лекарства? как насчёт средств специфической детоксикации? «После этого срочно вызовите бригаду неотложной помощи». Вот и жди от сети конкретного совета. Всё засекречено в интересах ассоциации врачей!

«Не злись, – одёрнул себя Форт. – Ну нашёл бы я указания: «Введите дронтил, вагалон и бутрен quantum satis[11], обеспечьте криотронный биохимический мониторинг», – и что бы стал делать?.. Так и я могу вывешивать в сети подсказки для профанов: «Если вы впервые видите штурвал и вам надо лететь, нажмите ПУСК, рулите на взлёт, а дальше уповайте на Всевышнего – Он, Милосердный, не допустит, чтобы вы разбились всмятку…»

Руне было наплевать, что она встать не может. Она болтала без умолку и вскидывала ножки. «Попытайтесь вызвать рвоту под своим контролем».